Едва личная жизнь стала налаживаться, как жизнь в стране начала меняться, не заметно на первый взгляд, но отчётливо, если приглядеться. Уходили в никуда понятия чести, справедливости и любви, их место начало занимать стремление к наживе, к материальному благополучию. Честный труд утрачивал почёт и уважение, а на первый план выходило умение достать, крутиться и иметь связи. И чем меньше товаров оставалось на прилавке, тем больше их появлялось под ним. Чем больше становилось дефицита, тем большее уважение оказывалось кручёным и изворотливым. Выработался первый парадокс социализма: в магазине ничего нет, а у всех (ну, у многих) всё есть. Болезненное состояние души родителей передавалось детям. Уже девчата встречали парня по одёжке, им в принципе было плевать, какой у него ум, а, точнее, нравственные качества. Лишь бы он умел «делать деньги». А потому, как бы он ни напрягался, его заработка не хватало на то, чтобы шиковать. Как и любой молодой человек, он искал общения с прекрасной половиной, но почему-то робел при этом. А поэтому с женщинами ему не везло. Не богатый, не вёрткий и не наглый, он не пользовался успехом у женщин. То, что он не увлекался спиртным, не имело особого значения, потому что в юности никто не предаёт этому особого значения. Юность сопровождается вечеринками, танцами, пикниками и прочим, что не имеет отношения к серьёзной семейной жизни. Невнимание со стороны женского пола постепенно начало вырабатывать в нём синдром неполноценности, который сыграл с ним нехорошую шутку. Однажды его позвали на вечеринку по поводу какого-то праздника. В шумной компании гостей он выделялся не модной одеждой, и от этого почувствовал себя неловко. Его зарплата не очень позволяла идти в ногу с модой и покупать дорогие вещи. Девчата строили конкретные планы на кавалеров, и на несколько попыток пригласить их на танец, отвечали ему отказом. Настроение у него совсем упало, и он присел на своё место за столом и начал подливать себе спиртного. Вдруг рядом с ним приземлилась одна молодая особа.

– Что пьёшь в одну харю? – весело спросила она и, протянув свою рюмку, приказала: – Наливай.

Он налил, они выпили, и как-то, слово за слово, завязался разговор. После ещё нескольких рюмок беседа оживилась, и он пригласил её на танец. Затем ещё и ещё…

Это было началом знакомства. Окрыленной вниманием, он видел в ней чуть ли не богиню, не замечая в ней ни пороков, ни недостатков. Чем ближе она допускала его к себе, тем безумнее становился он. Ему казалось, что она самая красивая, самая нежная, самая лучшая девушка на свете, и всё в ней идеально.

Закончилось всё свадьбой. Молодых приняла у себя тёща, и жизнь потекла в новом качестве. Он работал, тащил в дом деньги. Она заканчивала учебу, должна была стать учителем. Всё, вроде бы, шло хорошо. Через год она окончила институт, он получил однокомнатную квартиру, и ещё через полгода их семья стала ждать пополнения сыном. Беременная Лиля, так звали жену, залегла на диван и до родов не часто с него поднималась. На его робкие замечания о том, что могла бы немного поработать по хозяйству, следовали упрёки в нечуткости и бессердечии. Причём наседали с двух сторон. Тёща чуть ли не переселилась к ним. После родов ничего не изменилось, да и у тёщи пыл остыл. Так он и не заметил, как кухня и убаюкивание ребенка перешли в его обязанности. Ребёнок особо любил покричать по ночам, но почему-то нянчить его приходилось ему. Не выспавшийся, он шёл на работу, а жена благополучно досыпала всё утро до обеда. За полгода он так измотался, что начал худеть. Он и не заметил, как основная работа по дому перешла к нему. Постепенно пришло время отдать ребёнка в садик. Но разговор о работе Лиля как-то ловко уводила в сторону. В конце концов, она всё же отправилась искать работу, даже устраивалась, но каждый раз задерживалась на рабочем месте не долее первой получки. То ездить на работу далеко, то дирекция слишком придирчивая, то ученики её изводили. В конце концов, она снова легла на диван. Уставшего мужа Лиля встречала с работы не горячим ужином, а вечным сборищем подружек. Эти бездельницы курили на кухне да выпивали аперитив. Однажды он сорвался и побил её, не выдержав поведения «благоверной». Тут налетела тёща. Дня два грозовые тучи носились по квартире. В результате было доказано, что он и копейки в дом не принёс, а всё, что они имеют, это её кровное, ею заработанное и ею же отданное им. По факту было так, но куда же девались его заработки? Лиля спускала их в неизвестном направлении буквально за неделю, остальное время они тянули на подножном корме. Но тогда ему казалось, что он, действительно, мало зарабатывает, что он виноват в том, что в доме нет достатка. Тем более, что саму мысль расстаться с Лилей он всякий раз отбрасывал. Эйфория влюбленности прошла, серьёзное чувство не зарождалось. Однако и комплекс неполноценности всё ещё не покидал его. Он боялся остаться один.

Тут подвернулась работа в геологии. Работа вахтовая, но летом был аврал, и работали безвылазно. Заработок увеличился почти вдвое.

Одеждой его стала спецовка, и он почти не пользовался цивильным костюмом. Однако всё равно деньги исчезали бесследно, как вода сквозь песок. Даже самый терпеливый не выдержит. Однажды он потребовал от жены отчёта, но никакого отчёта Лиля давать не собиралась. Тогда он даже пробовал сам распоряжаться деньгами. Но невозможно всё делать самому. Бегание по магазинам тоже требует времени. Начались скандалы, от которых он сильно страдал. Ругань не была свойством его натуры и вызывала в его душе тупое раздражение. Он начал понимать, что нужно принимать какие-то меры, какое-то решение. На смену былой влюбленности приходило раздражение и отчаяние. После каждого скандала следовал визит тёщи и долгие разборки со слезами и стенаниями. Но почему-то, в конце концов, виновником всегда оставался он. Так потянулись годы совместного существования. Однажды он заболел на вахте, и его отправили на базу. Пролежав неделю в больнице, он вернулся домой раньше, чем его ожидали. Ещё на лестнице он услышал громкую музыку из своей квартиры. Неприятное чувство охватило его. Он открыл ключом дверь и вошёл в квартиру. Запах перегара и дыма неприятно ударил в нос. Ребёнок один ползал в комнате. Он открыл дверь на кухню и застал там весёлую компанию пьянющих полуобнажённых мужчин и женщин. Они вальяжно сидели за столом. Вид его настолько был ужасен, что за столом наступило смятение. Все протрезвели и быстро куда-то исчезли. Он молча двинулся на жену. В этот момент он готов был убить её. А она вдруг начала орать, обвиняя его в том, что он не мужик, никудышный неудачник и ещё всякую гадость. Он с размаху ударил её в лицо, и она, снеся со стола посуду, вылетела в коридор. Он схватил её и одной рукой поднял с пола. Дикий ужас был в её глазах, она вся сжалась и стала какой-то жалкой и убогой. Он замахнулся, чтобы снова ударить, но в комнате разревелся ребёнок. Он кинулся к матери и обхватил её ноги. Рука его медленно опустилась. Всё клокотало в нём, и он, повернувшись, вышел из квартиры. Долго бродил по улицам, а затем поймал такси и поехал на базу. По дороге купил водки у того же таксиста. На базе были вахтовые домики. Туда селили командировочных. Сторож знал его и пустил в одну из комнат. За бутылкой водки он изливал старику душу. Почти до утра они просидели, наконец, сон сморил его, и он уснул. Четыре дня он жил в вахтовке, а потом пошёл домой. Там уже оправились от шока и ждали его во всеоружии. Но на этот раз он был непреклонен. Разрушена была вера и унижено достоинство, и он не желал её подле себя. Тёща на этот раз не была так убедительна. Он собрал её вещи, выставил в коридор и сказал, что, если не заберут до завтра, то он их просто выбросит, а сейчас предложил им убраться. Они тихо исчезли, забрав всё. Потом он много работал и вычеркнул бывшую жену из жизни.

Вопрос о разводе как-то не возникал сначала, а потом, через некоторое время, тёща намекнула, что при разводе начнут делить квартиру, и ему, скорее всего, ничего не достанется. Так вопрос о разводе как-то сам по себе растворился.