– А как же они без рук кушают?

– спросила Ира

.

– Птицы клюют, у них клюв. Они им хватают зёрна и глотают. Они едят зёрна, а свеклу не едят. Животные суют морду в чашку и едят, у них рот большой и едят они много.

–

А как же они работают без рук? – спросил Алексей.

– Они не работают, им это не дано. Творить дано лишь человеку, только он может работать.

– Но, если они только едят, зачем же ты их держал у себя дома? Они всю еду у тебя съедали?

– Мы их убивали и ели, а куры давали нам яйца, и мы их ели. А корова давала молоко, и мы его пили. Это была наша еда.

– А что такое убивать? – спросила Ира. – Вы раньше всех убивали?

– Мы убивали всех и, в конце концов, всех убили, но лучше тебе этого не знать, милое дитя. Дай Бог, чтобы ты этого не знала никогда, – сказал старик, и снова мысли возвращали его к тем событиям, которые стали началом конца.

Чеченский конфликт вроде примяли, вроде бы и страна развивалась, но что-то было фальшивое в браваде официальных СМИ. Как-то не стыковался рост благосостояния с реальной жизнью. Отсюда, из самой глубины глубинки это было особенно заметно. Власть постепенно подминала под себя всю экономику страны. Постепенно все сферы деятельности монополизировались и становились под контроль маленькой кучки власть имущих. Честность, справедливость, доброта не давали дохода, а потому отбрасывались напрочь. Они ушли с экранов телевизоров, на сцену вышли новые герои – бандиты, дельцы и проститутки. Сюжеты фильмов утратили всякий нравственный смысл, который подменили сцены убийств и разврата. Лихие парни виртуозно проламывали черепа, жрали водку и мяли проституток в постели. Создавался новый фетиш сладкой жизни, когда всё достигается грубой силой и воровством. И молодежь жадно впитывала в себя эту новую мораль, чтобы потом, подражая героям боевиков, строить свою жизнь. Алчность, разврат и жестокость прочно вошли в нашу жизнь. Сколько бы не боролась власть с преступностью, она распространялась, как ржа. Честный труд был настолько принижен, что начал утрачивать смысл. И молодые люди не хотели работать. Они хотели жить «в кайф» и брать всё сразу и много. Дорогие машины носились мимо убогих деревень, вызывая в душах у кого зависть, у кого ненависть, и это раздражение изливалось на близких или топилось в водке. Это были два мира, тихий и убогий и шикарный и стремительный, и эти два мира, сосуществуя рядом, ненавидели друг друга. Подливали масла в огонь иноплеменные дельцы, промышляющие всевозможными аферами. Их наглые рожи и хамское поведение вызывало не просто раздражение, а ярость, и полунищему народу уже не было дела до дружбы народов.

Размышления старика прервал угрожающий треск. Брёвна, подпирающие потолок, сползли в сторону, и кровля начала прогибаться в середине. С треском и хрустом она прогибалась всё ниже, пока не начали падать углы. Он крикнул детям, чтобы падали под ящики, и сам шлёпнулся в грязь. Перекрытия обрушивались то возле них, то в противоположном углу. Комки грязи падали на них, ударяя по спинам, ногам, головам, брызги холодной воды обливали их. Наконец, всё прекратилось. Старик осторожно поднялся. Грязь сползала с его одежды, было темно и холодно. Он ощупывал перекрытия, пытаясь определить оставшееся пространство. Заднюю тележку привалило, но выход уцелел, и, главное, уцелела бесценная плёнка. Он приказал детям взять её и укрыться. Они влезли на ящики и укрылись плёнкой. Струйки воды и грязи лились теперь на пленку, одежда и постель были все в грязи. Дети прижались друг к другу, пытаясь согреться. Так они встретили рассвет. Теперь можно было осмотреться, но ничего хорошего осмотр не дал: дождь продолжался, вода прибывала, а кровля превратилась в беспорядочное нагромождение жердей и брёвен. Было необычно светло. Солнце начало прогревать воздух, и они вскоре перестали дрожать от озноба. Одежда просохла, и они принялись тереть её, чтобы очистить от грязи. С постелью дело обстояло сложнее. На очистку ушёл весь день. Коротая время в окружении воды, старик вновь предался воспоминаниям.

Глава 2.

1.

Ханс проснулся поздно. Так просыпался он уже неделю. Каждый день начинался примерно одинаково: холодное пиво и сигарета. Утолив жажду, он поднялся и направился к холодильнику, но ничего пригодного к моментальному потреблению там не обнаружил. Все запасы в нём истощились, потому что, не забывая поесть, он забывал пополнить запасы провианта. Порывшись на полках, он нашел пачку «быстрой» лапши. Выходить на улицу было лень и, поворчав, Ханс поставил воду на плиту. Пожевав лапши, он включил телевизор и принялся переключать каналы пультом. Наконец, нашёл новости и уселся на диван. Вяло, смотря на экран, он оживился только тогда, когда началась хроника происшествий. Жизнерадостный репортёр вёл репортаж с места событий. Два араба были убиты в результате нападения скинхедов. Это всё, что хотелось услышать Хансу, и ко всему остальному он утратил интерес. Краем уха он слушал прогноз погоды. Говорили о приближающемся шторме, но он уже вспоминал события минувшей ночи.

Папаша его занимался торговлей цветами и был довольно солидным бизнесменом. Он мог обеспечить безбедное существование своему сынку. Отец мечтал, что посвятит сына в тонкости своего бизнеса, но избалованный с детства Ханс, не особо стремился к учёбе, зато любил шляться по кабакам и приударять за весёлыми и доступными девками. Чтобы тянуть деньжата из родителей, Ханс вынужден был податься в учёбу, однако последняя двигалась с трудом. Отец ругался, но его ругань особо не действовала на наглого здоровяка. Избыток своей молодой энергии он тратил на другое. Сильный и задиристый, он нашёл подходящую себе компанию. Сначала они просто дебоширили и пару раз попадали в полицию, но однажды по пьянке сцепились с бритоголовыми. Конечно, скинхеды их отметелили, но как-то по-джентельменски. Убедившись, что противники уже не хотят драться, они предложили им отметить мировую. Так, за кружкой пива, начали формироваться его убеждения. Идея национального превосходства быстро овладела им, а строгая дисциплина и натренированные соратники вдохновляли. Здесь всё было строго и имело вполне конкретную цель, это был мирок крепких и решительных мужчин. Он усиленно тренировался и постигал тонкости уличного боя. Единственным неудобством было то, что оставалось мало времени на пиво и женщин. Недостаток этого он компенсировал пропусками занятий в колледже. Ему удалось выбить из папаши денег на жильё и питание, но на пиво ему катастрофически не хватало. Нужны были деньги, но мысль, что их надо зарабатывать, Хансу в голову как-то не приходила. Отсутствие денег раздражало, и когда он видел лавки турок или арабов, или встречал на улице респектабельных азиатов, ненависть к ним только росла. Он был уверен, что они разворовывают и грабят его страну и его народ. Однажды, слоняясь по городу с друзьями без денег, но с диким желанием выпить, они встретили молодого богатенького турка, пытавшегося снять девчонку. Решение пришло быстро. Одним ударом в ухо Ханс сбил турка с ног, а друзья нанесли ему несколько ударов ногами. Быстро вывернув карманы, они вытащили бумажник и бросились наутёк. Убедившись, что убежали на достаточное расстояние, они исследовали содержимое бумажника. На их счастье там оказалась хорошая сумма наличности. Парень, похоже, не привык пользоваться магнитными картами. В этот вечер они хорошо погуляли на другом конце города. Денег хватило не только опохмелиться, но и продолжить попойку на следующий день. Лёгкость победы и безнаказанность быстро вскружили голову Хансу. Он напрочь забросил учёбу и разругался с отцом. Конечно, он понимал, что действовать надо осторожно, и даже догадывался, что они превращаются в обычных грабителей. Но он всячески убеждал себя, что бьют и грабят они тех, которые приехали сюда, чтобы грабить его страну. Он понимал, что полиция их ищет, и им нельзя действовать опрометчиво. Днём они прогуливались по городу, выискивая потенциальные жертвы. Он даже не брил голову, чтобы не выделяться. Выбрав жертву, они по очереди следили за ней, чтобы выбрать удобное место и время для нападения. Пока им везло, и они безбедно существовали и весело проводили время. Большой город позволял грабить в разных местах и тем самым усложнял работу полиции. Последний раз они разгромили лавку какого-то армянина и взяли очень приличный куш. Решили не светиться и, набрав выпивки, пива и закуски, засели у него на квартире. Прихватив с собой каких-то проституток, парни устроили длительную оргию. Силы и запасы кончились на третий день. Выгнав надоевших красоток, они отправились развеяться. День посвятили бассейну и бесцельному «отдыху». Ханс даже вновь «затарился» пивом и провизией. Однако приятелям надоело бездельничать, и они вновь собрались на дело. На этот раз банда экспромтом ограбила таксиста. Выручки было не много, но погулять было на что, и они отправились транжирить деньги. Компания просидела в ресторанчике до самого закрытия, и когда их выпроводили, отправилась искать приключений. Приключения долго не заставили себя ждать. В паре кварталов пути от ресторана они встретили двух прогуливающихся азиатов. Недолго думая, они бросились на них. Но те оказались не робкого десятка и умели драться. Понимая, что им не убежать, они решили принять бой. К тому же, откуда-то появился третий. Он с ходу сбил с ног Яна и нанёс прямой удар в лицо Вольфгангу. Подвыпивший Вольфганг не смог уклониться и упал. Двое других быстро управились с ними ударами ног. Теперь они были двое против троих, и впервые Ханс почуял, что его сейчас отделают по полной программе. Он быстро нанёс апперкот ближайшему противнику и отскочил в сторону. Но Себастьян был не так быстр и получил удар ногой в грудь. Азиаты решили не распыляться и дружно бросились на него. Он отбивался, но ударов было много, а Себастьян не менял позицию. Ханс, охваченный страхом и ненавистью одновременно, выхватил нож и нанёс несколько ударов увлекшимся азиатам. Один упал сразу, второй развернулся, как бы не сообразив, что произошло, и Ханс нанёс ему ещё один удар в грудь. Третий, оцепеневший от случившегося, внезапно бросился бежать. Двое косоглазых недвижимо лежали на тротуаре, а сотоварищи Ханса еле смогли подняться. Все внезапно протрезвели и, превозмогая боль, покинули место событий. Им хватило сообразительности поймать такси и уехать на другой конец города. Там они вышли у первого попавшегося дома, и спрятались в подъезде. Когда такси уехало, они поймали другое такси и ещё раз заехали в другой район. Проделав те же мероприятия конспирации, они, наконец, вернулись в свой район и собрались у Ханса, проникнув в квартиру по одному. Там они осмотрели себя и принялись обсуждать, что же делать дальше. Решили "залечь на дно" по домам и на время прекратить вылазки и разборки. Выпив всё спиртное в доме, они разошлись по домам.