Получалось, что без Посредницы с Благодетельницей не свидеться…

В дороге она много раз встречала людей из тех горнорудных селений, о которых рассказал крестьянин, и расспрашивала их, но и они о Посреднице ничего не слышали. Тогда-то и было принято решение вернуться назад, на поклон к кузнецу Упырееву, а то государство оказалось таким большим, что проще было найти иголку в стоге сена, чем какого-то человека.

Карта три пятого государства оказалась точнее, чем те, которые имелись в ходу у государства. Там даже ее деревня была. В дороге Манька долго разглядывала карту, пытаясь понять, где могла жить Посредница. Рек и речушек в государстве было пруд пруди, и все они впадали в одну большую Безымянную Реку.

По крайне мере, теперь она имела какие-то представления о государстве…

Если верить карте, государство условно делилось на четыре части. Первая, юго-западная, прилегающая к теплому морю – цивилизованная. Именно там располагалась столица и множество других городов. С севера, занимая четверть государства, лежали Неизведанные Горы – на карте они были обозначены белым, даже иностранные разведчики не рисковали туда соваться.

Цивилизованную часть от нецивилизованной отделял горный перешеек с седловиной. Через этот перевал можно было попасть из нецивилизованной части государства в цивилизованную и обратно.

Восточную часть государства надвое делила Безымянная Река. С севера к ней примыкали Мутные и Обманные Топи, Зачарованные Горние Земли, за ними располагался Ледяной Океан. С южной стороны, так же покрытой лесами, располагались селения, которых было не так уж много, и лежали Запретные Манилкины Земли, в которых добывали руду и все прочие богатства, которыми пользовались все, кроме жителей нецивилизованной части государства.

Пока Дьявол сам не ткнул пальцем в то место, куда она даже боялась смотреть.

Мутные Топи и Зачарованные Горние Земли…

На Карте эта территория занимала чуть больше четверти государства. Соваться в Мутные Топи было чистым безумием, да и как, если там никто не жил?

Нет, нет и нет!

В этих болотах, пропало без вести столько народу, что и подумать о тех местах было страшно. Но спустя какое-то время Манька уже сомневалась, что поступает правильно. И было принято еще одно решение, которое успокоило Дьявола: если Упыреев подтвердит, что Посредница живет отшельницей, она пойдет, но, по возможности, минуя опасные места.

По опросу людей выяснилось, что в тех землях бывали многие, не только пропавшие. И за клюквой туда хаживали, и охотники в тех местах зимовали, и рыбаки ловили рядом с Топями знатных угрей. Да и сами пропавшие теперь вызывали у нее подозрение. Не от хорошей жизни уходили они к Мутным Топям, но, если не вернулись, значит, шли к Посреднице, и, возможно, поднимала их Благодетельница, да так, что домой не тянуло. Пропавших, как правило, никто не искал, а если спрашивали, (а таких было немного), им всегда отвечали ласково и с намеком: «не извольте беспокоиться, нет никаких оснований!» Возможно, настолько кардинально менялась их жизнь, что меняли даже имя.

Пожалуй, попробовать стоило.

До зимы, когда промерзнет Топь, у нее еще было время, и она решила потратить его на серьезную подготовку. Кроме адреса Посредницы, она нуждалась в теплой одежде, в необходимом снаряжении. Летом дядька Упырь, обычно, нуждался в работниках, много не заплатит, но ей должно было хватить.

Попасть в деревню до темноты Манька не успевала. В прошлый раз с крестьянином от деревни до этого места они добирались больше трех часов. Солнце уже окрасилось багрянцем, зависнув невысоко над горизонтом крупным огненным шаром, а по земле расползались тени. Она сразу решила, что лучше завтра добежит в полдня, чем застрянет на дороге ночью. Мало ли что зверей не видели, на то они и звери, чтобы хорониться от людей. Идти предстояло по дремучему лесу, а здесь местность со всех сторон была открытая, и люди бывали, особенно теперь, во время покосов и заготовки дров на зиму. И с той и с другой стороны реки раскинулись луга со свежескошенным сеном, сбитым в стога, так что переночевать она могла без опаски. На таком стогу ни один зверь ее не достанет.

Река здесь была уже, но, наверное, глубже. Берега крутые, высокие, вода бурлила и струилась, как кипяток, наталкиваясь на прибрежные валуны и скалы, торчавшие со дна, и падала и поднималась водопадами на перекатах, а на угорах, на лесной опушке, к огромной радости, Манька обнаружила красный от ягод малинник. Если б она не свернула с дороги, через час была бы на месте. Получалось, с вечера она могла побаловать ягодами себя, а с утра набрать на продажу, и не только в котелок, но и в корзинку, которые научил ее плести Дьявол.

Собрали хворост, чтобы хватило на ночь. Его здесь было навалом. Лес валили и вывозили, освобождая место под покосы, оставляя гнить срубленные сучья. Управились быстро. Развели костер. Манька пробежалась по ближайшей опушке, мигом насобирав груздей, красноголовиков и сыроежек. Дьявол нарвал луково-чесночные травы, лепестки шиповника, душицу. Потом остался на хозяйстве готовить ужин, пообещав к ее приходу приготовить такой чай, который и сладкий, будто с медом, и душистый, как осеннее яблоко, а еще нажарить собранных грибов, а Манька, углубилась в малинник, пробуя ягоды на ходу. Она радовалась, что придет в деревню не с пустыми руками. Сочные спелые ягоды таяли во рту, горстями сыпались в ладонь с отяжелевших веток.

Котелок наполнился быстро, и она уже собиралась возвращаться, спохватившись, что ушла от костра дальше, чем планировала. Как вдруг за спиной раздался треск сломанного дерева…

Манька вздрогнула. Треск был совсем рядом, шагах в десяти.

Облившись ледяным ужасом, повернулась на звук.

Дай бог, чтобы человек!

И неожиданно увидела мохнатую страшную морду с огромной клыкастой пастью, которая, видимо, тоже не ожидала ее увидеть. Глаза у морды – две блестящие черные пуговицы, уставились на нее.

Манька оцепенела от страха, пронзившего ее до костей, руки и ноги сделались ватными. Не в силах пошевелиться, она молча таращилась на страшного зверя.

Медведица сориентировалась быстрее. Привстала на задних лапах, зарычала, а после опустилась и потрусила в ее сторону, сминая кусты малинника.

Манька попятилась и, зацепившись за корягу, упала. Отползая назад, попыталась подняться на ноги, но медведица была уже рядом: махнула лапой, достав ее вскользь, сбив с ног. Манька снова упала, сшибленная ударом, чудом откатившись в сторону. Все ее существо возопило от страха, но язык прилип к гортани, и ни звука не вырвалось из сдавленного ужасом горла.

Старая с проседью медведица, принюхиваясь и не отрывая взгляда, будто оценивала силы, как неизбежная смерть, неторопливо заревела угрожающе и последовала за нею.

Манька в отчаянии покатилась вниз по склону. Сейчас это был единственный путь к отступлению, а времени подняться на ноги у нее уже не осталось. Она даже обняла колени руками и пригнула голову, чтоб было легче катиться. Голые острые камни вонзались в тело, но она не замечала, а еще через мгновение она поняла: горка закончилась, дальше подъем, надо встать и бежать. Но время было упущено: медведица нагнала у самого берега, схватила лапой за штанину, и открыла пасть, ткнувшись влажным носом в грудь, угодив в подвязанный к шее платком котелок.

Вцепившись в него обеими руками, Манька выставила его перед собой, как щит.

Кровь прошла по телу…

Краем глаза она успела заметить, что наполовину висит над кручей, а внизу, метрах в трех, бурлит вода. Мысль пришла сама собой, будто вырвала ее из небытия: Манька отпустила котелок, вцепилась в шерсть зверя руками, с силой оттолкнулась ногами от земли, увлекая медведицу за собой.

Проехав по крутому склону из известняка и гальки, упали вниз, где их подхватил бурный холодный поток, через минуту растащив в разные стороны.

А еще через секунду Манька поняла, что смерть от зубов медведицы был не худший вариант кончины.