Глава 1. Предыстория. Перевернутая философия
Верить, не значит знать.
К знанию приходят в сомнениях.
Если есть сомнения – значит, Бог с тобой…
В некотором царстве, в некотором государстве, жила-была Идеальная Женщина…
Впрочем, судить об этом можно было только по голосу. И вещал он по тайному радио, передавая послания и наставления не в ухо, а в глаз и в бровь, в самое нутро подданных, как Бдительная Совесть, радеющая о всеобщем благе, как Страх Божий на страже государственной законности, как Вечный Зов в светлое будущее.
«Какое, какое радио?!» – усмехнетесь вы.
А такое, волшебное!
Есть волны, которые летят, наполняя эфир, пока с приемником не встретились. И слышит их человек ушами. А для некоторых человек сам как приемник, ушами не слышит, но обращаются они к человеку из среды его самого, тайно, шестым чувством, вселяя уверенность и готовое мнение на все случаи жизни, даже если человек никогда об этом не слышал и знать не знал за пару минут до этого. Слышать не слышал, а знает, видеть не видел, а представляет, щупать не щупал, и ощущение, что вот только что в руках подержал. А уж если волна похвалила – крылья за спиной вырастают, силушка прибавилась – и море такой силушке по колено, успокоила – и даже смерть не страшна. Или: посовестила, поругала, поставила на место – и придавил человека камень. А еще наставляет: перед кем голову склонить, перед кем на колени упасть, а кому лучше сразу отворот-поворот дать, послать, куда Макар телят не гонял, чтобы беды не случилось.
И ни одна такая радиопередача без голоса Идеальной Радиоведущей не обходилась. Вселяла она в души подданных надежды и чаяния, а другие голоса проникновенно вторили, нахваливая Прелесть, Святость и Праведность Идеальной Женщины. И помнил человек только то, что есть такие Благодетели, с которым даже самая хреновая жизнь – медовый пряник.
В общем, Наставница, Утешительница, Мерило сердечных помыслов…
Лица Идеальной Женщины, скрытого туманной далью, в той части государства, где жила героиня повествования, никто из местных не видел, а спросить, святую правду вещают или пиарят Государыню, было не у кого. Нечасто заезживали в такую даль столичные гости, могущие похвастать знакомством со столь Совершенной Особой, но даже тут, на другом конце государства, никто в истине радиоволн не сомневался, потому как все говорило в пользу ее существования. Образ жизни Святая Женщина вела активный, умудрялась отвечать вопрошающим на все их мысленные вопросы еще до того, как прозвучал сам вопрос. И никто не решался оспорить радиоистину, ибо: только еретик подвержен сомнениям, когда все говорят «белое», а он, бац, и зрит «черное», (да еще вслух!), и мнится ему, что общество состоит из дураков, ковыряющих сопли в носу.
«Только я один умный» – это неуважение к обществу, звездная болезнь.
Какой же умный, если думаешь, что Благодетели перед тобой начнут держать ответ, да еще на провокационные и неудобные вопросы?
Спустись с небес!
Мудрость Интернационального Спасителя гласит: «Общество разве враг себе? Оторви правую руку, выколи правый глаз, если члены твои отрывают тебя от общества, а если не против общества, общество от греха очистит. А что такое общество? Истинно, Благодетель – голова его. А коли голову похулил, остальное разве осталось незапятнанным?»
Вот и выходит – сам дурак!
Еретик – клеймо на всю жизнь, а крамола – вещь заразная. Вечно они совали свои любопытные носы, куда их не просят, подрывая веру в бога, царя и отечество. И некоторые еретики так доставали народ, что Благодетелям приходилось изолировать еретиков от общества, чтобы не смущали шепелявыми ртами неискушенные умы, вещая о какой-то своей, непатриотичной и вредной для государства истине, порочащей честь и достоинство Благодетелей, на которых прочно стояло государство.
Наверное, на принудительное лечение…
Но чаще еретики тихо самоустранялись, признаваясь в посмертных записках, написанных кровью и корявым почерком: «Меня замучила Совесть!». И посмертная их изобретательность не поддавалась никакому объяснению, поражая глубиной нанесенного себе вреда. Бились головой о стены, ломали себе ребра, травились ядом, даже умудрялись удавиться со связанными руками, а бывали случаи, когда глотали радиоактивные металлы, чтобы не рвать волосы от раскаяния руками.
Добровольцев, желающих отправиться на принудительное лечение, было немного, и смеялся народ, когда очередной еретик приставал к нему с уговорами взглянуть на правду.
На какую правду?
Где она – правда?
Да разве ж есть, если у каждого своя?
А еще была Идеальная Женщина Матушкой всего царства-государства. Имя у нее такое было – Величество. По батюшке с матушкой, наверное, как-то по-другому звали, но радио об этом ни разу не обмолвилось. Зато с таким именем – все знали! – есть у них Царица!
А при ней, естественно, имелся Идеальный Мужчина – Царь-батюшка.
О Его Величестве знали все больше по директивам и указам, по радиопредвестию, которое вдруг становились бытием.
Ох и трудно было за Величествами угнаться! Фантазия у них казалась неистощимою, а головой Его Величества Ее Величество крутила так неожиданно и непредсказуемо, что в государстве невольно забывали, в какую сторону только что смотрели. То производительность повышали, чтобы голый народ знал, есть в государстве производство, то на нищих молились, усмотрев в сём способ удержать государственную валюту от обесценивания, потому как, чем меньше у народа денег, тем копейка для него дороже, то налоги новые вводили – на грибы, на хворост, на петрушку и сортиры, на ямы на дорогах. Главное, что ни день, то новая директива из Центра.
Но и то спокойнее, вроде как при Родителе народ, который о народе печется.
Если не он, то кто?
А еще имела Ее Величество власть прощать грехи, а некоторые так объяснить, что как бы уже не грех, а достоинство. Например, завел гарем, оголился принародно, ориентацию сменил – по понятиям вроде как «безнравственный кобель» или «падшая женщина», а по Ее Величеству и не падшая, и не кобель, а «звезда шоу-бизнеса» или «золотой генофонд». Или захотелось чужое взять – вор, а при Ее Величестве и можно, и нужно. Кто тебя будет слушать, если жить не научился? Вот выйдешь в олигархи, и тобой хвастать начнут, как достоянием нации. И любой, обласканный Идеальной Женщиной, каким-то волшебным образом обзаводился нефтяными вышками, приисками, замками за границей. Даже любовь к ней возвышала человека, когда сознание, охваченное пламенем служения, отрывалось от грешной земли и устремлялось в сферы, не имевшие ничего общего с бытием, ведь еще с древних времен известно, что вера, особенно вера в явленное величие одухотворенной личности, творит чудеса – и не узнать человека, не подойти ни слева, ни справа, судит всякую тварь, как помазанник Помазанницы Интернационального Помазанника, раздает советы, как правильно любить Благодетельницу всего сущего, и на какие муки себя еще обречь, чтобы жизнь стала медовым пряником.
В общем, жила-была Благодетельница где-то там, являя пример совершенства и мудрости, и каждый мечтал пристроиться поблизости: в тепле, в сытости, безопасно. Письма писали, мечтали попасть на передачу, чтобы воодушевлять народ примером своей беззаветной любви и преданности, в надежде быть замеченным и услышанным, чтобы все двери открывались. Сегодня ты мусор собираешь, а завтра в кожаном кресле с золотыми подлокотниками, за столом из красного дерева заправляешь делами государственной важности. И правила она в царстве-государстве, с реками молочными, с озерами сметанными, с берегами кисельными. Под ногами камни скрипели самоцветные, печки пироги пекли, и цвело и перло из земли так, что воткни сухую ветку, на ней тут же листья распускаются. Небо над головой – синее-пресинее, горы – высокие-превысокие, долы широкие, леса дремучие, и такой простор, что, если государство с одного конца мерить, другой был где-то там, где тридесятое государство начинается.