И вот в этот самый тяжелый для казаков момент на казачьи городки опять ударят ногайцы Бехингер-хана, которым за это будет обещана большая награда. А вот давать татарам адекватный отпор, за неимением пороха, казаки смогут только холодным оружием, так что…
Но только дальнейшего разорения Донского Войска и полной гибели казачества под ногайскими клинками уже не допустит именно он, будущий дьяк Донского приказа и самовластный правитель Донщины Ришельский-Гнидович. Как ангел-спаситель, он прибудет в охваченный войной край во главе личного стрелецкого войска, и привезет с собой столь необходимые, истекаемым в непрерывных сечах кровью казакам огневые припасы (до той поры им же заботливо схороненные).
Привезенные припасы будут Модестом Зорпионовичем торжественно переданы Донскому атаману и всему честному казачеству на срочно созванном Круге, на котором взамен свинца и пороха будет поставлено пустяшное условие. Всего лишь подписать царскую челобитную с просьбой о создании Донского приказа, которую под одобрительные крики «любо» собравшихся казаков, атаман, особо не вдаваясь в подробности, и подпишет…
И все… Массированным ружейным и пушечным огнем ногайцы будут быстренько отогнаны к Кубани, а вожделенный Донской приказ наконец-то создан. Казаки же по весне, как завсегда у них водится, уйдут в свои походы. И даже подозревать не будут, что отныне их донской землей станет управлять именно он – Ришельский-Гнидович.
Ох уж эти казаки… воевать – так лучше их и не сыскать никого, а коснись дело политики – так сущие малые дети… Крути, верти ими как хочешь, а ежели крутить с умом, то они ничего и не заподозрят. Эту прописную истину хитроумный Ришельский-Гнидович хорошо усвоил ещё со времён Смутного времени…
Когда в 1611 году (за год до Минина и Пожарского) рязанским думным дворянином Ляпуновым было сформировано первое ополчение против польских интервентов, молодой подьячий Модест Зорпионович, естественно, оказался в его рядах.
И вот русское ополчение уже под Москвой, и скорее всего, дни владычества на Руси польской короны уже сочтены… Тут вдруг возьми и появись подмётная грамотка за подписью самого Ляпунова, что дескать: «где поймают казака – там его бить и топить, а когда государство Московское успокоится, то мы и вовсе весь этот злой народ истребим».
А дальше оно уже само пошло и поехало…
…Раз – и якобы перехваченная грамота оказалась в руках у одного из казаков и была им передана своему атаману…
…Два – возмущенные казаки, составляющие наиболее боеспособную часть русского ополчения, справедливо усомнились насчёт перспективы «быть истребимыми». А потому и «успокаивать государство Московское» столь рьяно, как они это делали раньше, от души рубая ляхов, перестали, повсеместно вложив свои сабли обратно в ножны…
…Три – по своему обычаю казаки собрались на Круг…
…Четыре – на Круг прибыл оболганный Ляпунов, сказал что-то не то, что надо, и был до глубины души возмущенным казачеством просто-напросто зарублен…
…Пять – оставшееся без полководца ополчение вскорости и разбежалось, чем ещё на год продлило польскую интервенцию на русской земле…
Вот так, и всё это всего лишь одна вовремя подкинутая грамотка! Эх, жаль, что через год, уже при втором ополчении с Мининым и Пожарским, в решающий момент Ришельского-Гнидовича рядом не оказалось (припоздал он тогда чуть-чуть, и приспел в Москву уже освобождённую), а то бы он что-нибудь ещё и похлеще бы придумал…
Так что в том, что он – Ришельский-Гнидович – управлять простодушными казаками сможет запросто, у него даже тени сомнения не вызывало. И даже как именно управлять, он уже детально продумал. Прежде всего (хотя бы на начальных этапах) очень мудро и уважительно, дабы до поры до времени ни в коем случае не обозлить казаков против себя. При этом в каждый казачий стан, в каждую станицу и городок им будут посланы свои верные люди, снабженные самым совершенным во все времена оружием – деньгами.
Для такого случая и люди уже есть, и деньги припасены. Вжившись в казачью среду, они подкупят атаманов, а ежели те покупаться не будут, то тогда они подкупят голытьбу, для того чтобы она оных неподкупных атаманов скинула и избрала тех, которые будут угодны ему – приказному дьяку Ришельскому-Гнидовичу. По деньгам оно, так даже и дешевле будет. Самому же Донскому атаману, по ходатайству Модески, из Москвы будет высочайше пожаловано русское боярство и присвоено звание воеводы Донщины (к тому времени князя Ферапошку, за его никчёмностью и ненадобностью, надо будет полностью аннулировать). А ежели воспротивится атаман, взбрыкнет по своей казачьей лихости, то и ему вслед за князем Людовецким также надлежит будет исчезнуть…
Назначив же Донского атамана воеводой Донщины (и даже неважно кого именно, поскольку власть все равно будет находиться в его – Модеста Зорпионовича – руках), на следующем этапе, он совместно с прирученной им казачьей старшиной введет казачий реестр. Вон, на соседней Украине поляки ввели, и ничего, служат казаки крулю ляшскому за милую душу, а раз так, то и царю Московскому послужат. Только в отличие от украинского, донской реестр будет числом поболее и жалование реестровым казакам будет платиться раза в два пожирнее стрелецкого. Так, чтобы донцам можно было в поход за Зипунами больше и не ходить, поскольку на нехитрое казачье прожитьё царева жалования даже с излишком хватать будет. Благо папские денежки для этого уже припасены, и года на два-три их точно хватит, а за это время можно сделать о-о-очень многое…
Например, тайно провести унию между православной церковью и католической, с непременным признанием верховодства Папы Римского, как оно в Бресте для Украины и Белой Руси уже проведено было. Причем свершить сие «святое деяние» надобно так, чтобы простодушные казаки ничего толком и не поняли. Ну, мало ли чего там наши попы с ихними бритыми ксёндзами тайно решать будут. Тем более, что в церквях казачьих ПОКА всё останется по-прежнему, а татарве донской, так той и вообще до тонкостей христианства дела нет…
И покроет тогда досель православную Донщину властная рука Ватикана, и с этой поры уже ничего на ней не будет свершаться без соизволения на то Папы Римского и его наместника кардинала (а именно этот духовный сан от понтифика и намеревался получить Ришельский-Гнидович).
Этого уж от Москвы, при всей ее продажности и безалаберности, уже никак будет не утаить, но именно на этой случай у него, будущего кардинала, заготовлена козырная карта…
Не так давно в Диком Поле, и без того всякими кочевыми народами заполонённом, объявился новый народец, зовущийся не то «колмаками», не то «калмыками». Пришёл тот народец откуда-то из-под неведомой Джунгарии и рода он, как сказывают верные люди, самого, что ни на есть мунгальского. То есть народец сей в ратненском деле вельми сильный… Даром, что ли из тех же мунгалов происходит, откуда и сам Чингиз-хан когда-то вышел. Потому калмыки, придя в наши степи, всех этих ногаев, едисанов и прочую татарву с небывалой лёгкостью, можно сказать даже играючи и потеснили, тем самым высвободив себе в Прикаспии необходимое им жизненное пространство.
Да что там татарва какая-то, когда два года тому назад, они и с русскими войсками, вышедшими на них под командованием Астраханского воеводы, быстро «по-мунгальски» разобрались…
Да так, что тайша ихний Дарчин, сын тайши Урлюка, даже и не понял толком, какой именно народ на Руси главным является. И потому в лучших мунгальских традициях предложил равноправный союз (естественно, под своей эгидой), для всех обитающих в Диком Поле степных народов, в том числе и для… русских. А всё потому, что истинных сил и размеров Московии, не шибко разбирающиеся в географии калмык, совсем не ведали. Да и откуда им было это знать, ежели калмыцких послов пограничные заставы уже какой год на Русь не пускают. Причем делается это русским правительством умышленно, дабы таким примитивным способом не дать калмыкам путь к Москве разведать.
А вот что, ежели этот путь им взять, да и показать? Да ещё и проводников дать? Да ещё и шепнуть, что, дескать, Русь эта ещё со времён Чингиз-хана дань мунгалам платила, да и сейчас платить готова, вот только настоящих мунгалов до сих пор как-то не сыскивалось, а раз теперь законные чингизовы наследники объявились, то и…
