Сергей жил на третьем этаже в маленькой 2-х комнатной квартире с родителями и младшей сестрой. Он позвонил в звонок, и дверь ему открыла мать, которая совсем недавно пришла с работы на обед. Это была невысокая смуглая женщина лет сорока, одетая в цветастый домашний халат и тапочки. Внешне она была очень похожа на своего сына, вернее наоборот. Те же большие зелёные глаза, курносый нос и распущенные тёмные волосы. Правда, в данный момент волосы его матери были перекрашены в какой-то тёмно-малиновый цвет. Мать была очень строгой женщиной. Она всегда очень ревностно относилась к успеваемости сына. Когда-то она окончила школу с золотой медалью, а впоследствии в институте получила красный диплом. Наверное, поэтому оценок ниже «четвёрки» она не признавала… Большую часть жизни его мать проработала на местном заводе агрегатов главным бухгалтером, но в начале 1990-х завод обанкротился и его закрыли. В то время многие люди лишились своей работы, завод был для посёлка главным работодателем и источником доходов. После того, как его закрыли, в посёлке началась разруха. Многие в то время уехали жить в город, но мать Сергея осталась. Деньгами семью обеспечивал муж, который работал водителем на большегрузном «КАМАЗе». Через несколько лет одна коммерческая фирма построила в посёлке кемпинг, и мать Сергея устроилась туда экономистом, там она работала и по сей день.

Сергей вошёл в квартиру, вытер ноги о коврик, лежавший на полу, и снял ботинки.

– Ну, как оценки? – спросила мать.

– Без троек… – грустным голосом ответил Сергей.

– Без троек? А почему такой грустный? Ну-ка дай-ка я посмотрю твой дневник! – засомневалась мать.

Сергей молча протянул ей свой дневник и пошёл на кухню обедать. Его матери невдомёк было, что её сын расстроился не из-за оценок. Откуда ей было знать, что сейчас творилось у него на душе. Не знала она и о том, что из его головы не выходила девушка, которую он увидел сегодня возле школы. Он ел горячий куриный суп и продолжал думать лишь о ней.

Кухня в квартире была маленькая, как и во всех квартирах такого типа, но в ней было уютно, и чувствовалась рука заботливой хозяйки. В отличие от всех остальных комнат, в которых полы были дощатыми, на кухне был настелен линолеум жёлто-зелёного цвета с причудливым рисунком. Стены были отделаны белой кафельной плиткой, а на потолке висела люстра с большим зеленоватым плафоном. В кухню из коридора вела белая застеклённая дверь. У стены сразу у входа стоял маленький квадратный столик, устланный бордовой скатертью. Вокруг столика были расставлены четыре табуретки. Одна из них еле уместилась в углу у окна. Сидеть на ней можно было, лишь вплотную прислонившись животом к столу. Это было обеденное место младшей сестры Сергея, потому что она была единственным человеком в семье, который мог туда протиснуться. По другую сторону от окна стоял холодильник, а вдоль стены выстроились в ряд кухонные столешницы, стилизованные под светлое дерево, в одну из которых была встроена мойка, и газовая плита советского производства. Над плитой висела газовая колонка, а над столешницами аккуратные навесные кухонные шкафчики.

– Смотри-ка, правда, без троек! – удивлённо воскликнула мать, сидевшая рядом с Серёжей за столом, внимательно изучив его дневник. В этот момент в кухню вошёл отец, и, обращаясь к жене, сказал:

– Ну, что, Катюш, наверное, так и придётся ему этим летом мотоцикл купить.

В этот момент Сергей остановил ложку супа у рта и, затаив дыхание, внимательно посмотрел на мать.

– Ой, не знаю… – засомневалась мать, – Не люблю я эти мотоциклы. Каждый год кто-нибудь разбивается на них.

– А ты не задумывалась о том, кто разбивается? Оболтусы всякие! Они либо пьяные ездят, либо носятся, как угорелые… Наш-то сын не такой. Он аккуратно будет водить. Мужику с молодости нужно к технике привыкать. К тому же мы ему обещали, а обещания нужно держать, – настаивал отец.

Сергей, молча наблюдавший за диалогом родителей, с надеждой в глазах смотрел на мать, и лишь изредка кивал головой, соглашаясь со словами отца. В конце концов, мать сдалась:

– Ладно, уговорили. Получу зарплату – купим. А ты Серёж, пока поспрашивай, кто продаёт мотоцикл. Только хороший выбирай!

Сергей весело переглянулся со своим отцом, и продолжил есть свой суп из металлической эмалированной тарелки. Отец у него был замечательный. Он всегда вступался за сына, когда его ругала мать. От него пахло мазутом и бензином, но все домашние уже давно привыкли к этому запаху. Просидев полжизни за баранкой, Алексей Харламов (отец Сергея) приобрёл какое-то невозмутимое спокойствие, и производил впечатление мудрого и надёжного человека, на которого можно положиться в любой ситуации. Его волосы тёмные с проседью были аккуратно уложены, он всегда был опрятен и чисто выбрит. Носил густые усы. В свои 45 лет он был крепок и полон сил. Единственным недостатком его была тяга к спиртному. В такие моменты он становился не выносимым и не управляемым. Если он начинал пить, то мог не просыхать целую неделю. Он напрочь забывал о работе, из-за этого его даже чуть было не уволили. Когда он был пьян, ему ничего не стоило накричать на жену, а один раз он её даже ударил. Когда он становился таким, Сергей искренне ненавидел его. Он убить готов был своего родного отца, за те истерики, которые он спьяну устраивал матери. Мать много плакала, и несколько раз, вместе с Серёгой и его сестрой Светой уходила к бабушке, которая жила на другом конце посёлка. Год назад его закодировали, и с тех пор он больше не пил ничего крепче чая. Жизнь потихоньку наладилась. Родители даже купили компьютер и новый большой телевизор.

Сергей доел суп и, помыв посуду, пошёл в свою комнату. В комнате на полу был настелен большой узорчатый красный ковёр, который закрывал весь пол в комнате, а у окна стоял большой письменный стол. Рядом со столом, в углу был старый шифоньер. У стены стояла двухъярусная кровать и небольшой трельяж с зеркалом. Весь трельяж был заставлен пёстрыми разноцветными бутылочками самых разнообразных форм и размеров. Там были и духи и самые различные крема.

Света – младшая сестра «Сапёра» сидела за столом, на деревянном стуле со спинкой и играла в какую-то игру на компьютере. Она вернулась со школы немного раньше своего брата и уже успела поесть.

– А у тебя, Свет, опять одни пятёрки?

– Ага! – весело ответила она, не отрываясь от монитора.

В комнату вслед за Сергеем вошёл, его отец:

– Серёж, мы с матерью ушли на работу. Вы тут, если есть захотите, суп разогревайте. Он в холодильнике стоит. Деньги на дискотеку – на журнальном столике. И на случай, если у тебя будет желание поупражняться в езде, я тебе ключ от дедовского гаража на тумбочке оставил, возле телефона. У деда мотороллер старый был, я правда не знаю, заводится ли он, может там уже давно всё сгнило. Ну, в общем, если хочешь, сходи с друзьями, глянь. Почините может быть, покатаетесь…

– Ладно, бать, спасибо.

Квартира «Сапёра» состояла из двух комнат. Дверь в детскую, в которой на двухъярусной кровати спал Сергей и его сестра, находилась в комнате родителей, которая одновременно служила залом. По ширине детская уступала залу, зато в длину была такой же. В зале, как и в детской на дощатом полу, окрашенном краской цвета «детской неожиданности» был настелен большой узорчатый бело-коричневый ковёр, расписанный причудливыми орнаментными узорами красного и синего цветов. Дверь в детскую была белого цвета и находилась в метре от стены с окном и балконной дверью. В углу между дверьми, ведущими на балкон и в детскую, на невысокой деревянной тумбочке стоял большой японский телевизор. По другую сторону от двери в детскую громоздился деревянный гарнитур, в нише которого находился музыкальный центр, а на его полках за стеклянными дверцами было много книг. Напротив окна, на стене оклеенной светлыми обоями тоже висел ковёр, который очень напоминал напольный, но был размером поменьше. У стены, прислонённый к ковру стоял старый потрёпанный синий диван, на котором спали родители. Справа от дивана была дверь в коридор. Возле этой двери стоял маленький журнальный столик. За дверью вдоль комнаты родителей протянулся узкий длинный коридор, по одну сторону которого была кухня, а по другую – прихожая.