– Чё, на пляски пойдём что ль вечером?

– Да можно сходить, только выпить надо чего-нибудь… А то я трезвый – танцор не ахти… Давай сразу определимся, что будем брать? – зевая спросил Сергей.

– Самогон возьмём, как всегда. На пиво денег нет. А выпить у «Паука» в гараже можно. У него и музыка там есть и закуски целый погреб.

– Может, другое место найдём? У «Паука» постоянно народу много в гараже. Придётся делиться с ними, а мы только на одну бутылку наскребём с горем пополам.

– Не придётся! – отрезал Антон, – ты думаешь, они там минералку сегодня пить будут? Праздник же! У них там у самих «бухла» будет выше крыши. Глядишь, на танцульки на мотоциклах нас привезут. Перед тёлками рисонёмся, может даже крутанём с кем-нибудь… А тебе Серёг какие тёлки нравятся?

– Не тёлки, Антох, а девушки. Девушки – они. Не любят они, когда их тёлками называют. Девчонки мне нравятся честные, верные, умные, заботливые. Желательно без вредных привычек, хотя сейчас таких уже, наверное, и нет, Чтоб не очень высокая была, и не очень маленькая, ну росточком, чуть пониже меня… – в этот момент мечтательный монолог Сергея с ухмылкой перебил Антон:

– Сиськи, чтоб были 3-го размера, жопа, как у «Бомбы», правильно?

– Да на кой мне такая жопа? В жопу что ли я её целовать буду? – возмутился Харламов, – мне абсолютно не важно, какая у неё будет жопа. И сиськи необъятные мне тоже не нужны. Главное чтобы на лицо не страшная была. Но и слишком красивая мне тоже не нужна. Красивые девчонки – не постоянны. К тому же чем они красивее, тем меньше у них мозгов.

– Вот так взял и обосрал всех красивых тёлок одним махом! – рассмеялся «Бита».

– Почему обосрал? Это – закон физики. Во всём должен существовать баланс. Сила действия равна силе противодействия. И если где-то что-то прибавилось, значит в другом месте – неизбежно убавится. Если Бог наградил человека красотой, значит, он обделил его мозгами, это уже давно подмечено.

Антон не выдержал:

– «Сапёр», ну какой ты всё-таки занудный бываешь временами: «не очень высокая, не очень маленькая, не страшная, не красивая» – это ж бред. Это же какое-то описание среднестатистического (это слово Дробилин выговорил лишь с третьей попытки) человека, которых тысячи ходит. Я тебя прошу описать одну единственную тёлку своей мечты!

– Ну, хорошо, а тебе какая девушка нужна? – обиженно спросил Сергей.

– Мне? – переспросил Антон, – Мне нужна непременно блондинка, с длинными ногами, с круглой жопой, большими сиськами и голубыми глазами. Мне абсолютно по хрену, насколько она будет честная и сколько у неё мозгов. Обилием мозгов я и сам не блещу, как ты знаешь, – в этот момент Антон взял с колен свой дневник и помахал им перед носом Харламова, – А самое главное – чтоб она давала…

– Чего давала? – не понял «Сапёр».

В ответ Антон прищурил глаза, и с довольным лицом произнёс, сладко растягивая каждую букву:

– Траахаатьсяя!

– И это всё? Это и есть девушка твоей мечты? Которая перед всеми ноги раздвигает?!! – раздосадовано вскрикнул Сергей, вскочив от возмущения со скамейки, – Это всё о чём ты мечтаешь? Всё чего ты ищешь? А ты не задумываешься о том, скольким она уже давала до тебя!?? Не думаешь, кому она давала? Может она СПИДом тебя заразит, или триппером. Ты не думаешь об этом?

– Да ладно, не кипятись ты, Серый, «презики» же есть. Можно подумать, что тебе потрахаться не охота… Ведь охота же? Сознайся!

– Да, я – человек. И я мечтаю об этом. Но я не животное, которому нужно удовлетворить свои инстинкты. Для меня это – не цель. Я хочу сказать, что я хочу встречаться с девушкой не ради того, чтобы узнать, что такое секс. Мне нужны более возвышенные отношения. Если она захочет этого, согласится когда-нибудь, что ж, тогда я буду счастлив, и сделаю всё от меня зависящее, чтобы она никогда не пожалела об этом… А если нет… Ну что ж, я буду уважать её выбор и ждать, когда этот день настанет. Я всю жизнь прекрасно обходился без этого, могу и ещё столько же обойтись…

– Этак ты всю жизнь девственником проходишь, с такими мыслями… – с упрёком и досадой возразил Антон.

– Зато проживу её как человек… – грустно парировал Сергей, снова усаживаясь рядом с Антоном.

– Нет, тёлку по-любому надо искать, а то так и окончим школу, не потрахавшись… – робко сказал Антон, и зачем-то нарисовал на обложке дневника силуэт обнажённой женщины, – Слушай, а как ты думаешь, она меня из армии будет ждать?

– Такая, какая тебе нужна – не будет! – насупившись, ответил Харламов, – а ты что же, в армию собрался?

– Конечно! – с рвением ответил «Бита», – Вот технарь, или каблуху какую-нибудь закончу, и обязательно пойду! Мой отец говорит, что армия пацана в мужика превращает!

– А я вот думаю, что наша современная армия пацанов делает калеками и унижает их человеческое достоинство! Чему сейчас в армии учат? Траву красить зелёной краской, да жирным генералам бесплатно дачи строить! А то ещё и на войну с чеченцами в качестве пушечного мяса могут отправить… – ухмыльнувшись, возразил Сергей, и вновь какая-то волна внутри него подняла всё, что у него накипело, и он снова встал со скамейки, вышел в центр беседки, видимо, чтобы Антону его было лучше видно, и, темпераментно жестикулируя руками, начал свою очередную пламенную речь: – Твой отец служил в другое время. Тогда престижно было в армию идти, и не брали туда кого попало… А сейчас набирают в армию имбецилов всяких и наркоманов отмороженных, которые там беспредел творят. Поэтому нормальные люди туда идти не хотят. Откупаются, косят под дураков и тому подобное. Я много слышал историй от пацанов, которые служили. Они рассказывали мне, как над ними издевались, били, и как они голодными сидели по нескольку дней. А многие вообще домой в цинковых коробках приехали, потому что забили их там до смерти… А ты говоришь, там из тебя мужика сделают. Я не думаю, что мужиком становится тот, кто 2 года ходит с синяками и разбитым носом. Заставит тебя «дед» висеть всю ночь над ним упёршись руками и ногами в решётку кровати, а если коснёшься его ненароком, они тебя избивать всей толпой будут, пока сознание не потеряешь. Причём избивать всем, что под руку подвернётся: ногами, швабрами и даже табуретками. Эта забава у них «сушёный крокодил» называется, и ещё много чего такого есть. Ты и так умом не блещешь, а оттуда вообще дураком приедешь…

– А кто такие имбецилы? – спросил напуганный Антон.

– Это… – Серёга задумался ненадолго, – в общем, что-то вроде дебилов, только ещё тупее.

– Ещё тупее?!! – удивлённо переспросил Антон, с такой интонацией, будто в жизни никогда не думал о том, что бывают на свете люди ещё тупее, чем дебилы, а потом с какой-то надеждой и даже мольбой в голосе спросил, – А ты в армию не хочешь?

– Я – пацифист! – заявил Харламов.

– Пофигист? – изумлённо переспросил Дробилин.

– Не пофигист, а – пацифист! Я не хочу в армию! Это против моих убеждений! Не хочу вычёркивать 2 года из своей жизни. Не хочу, чтоб всё это время надо мной издевались, и использовали меня в качестве мальчика для битья.

– Не хочешь долг Родине отдавать? – насупившись, спросил Дробилин с оттенком укора в голосе.

– А я пока своей родине не должен ничего… – парировал Харламов, – Если бы эта "родина" вложила в меня хоть копейку, которую я должен был вернуть ей своей службой – тогда другой разговор. Но пока те, кто управляют моей родиной – напротив, лишь вытягивают из нас всё больше и больше денег. Так что кто из нас кому должен – это большой вопрос…

Вот если война начнётся, с Америкой там, или другими какими-то чужеземцами, тогда – да, я пойду в армию. Но пойду я туда воевать не за холёных генералов и нашу преступную власть, которая мою семью на нищенское существование обрекла и родителей вынудила скитаться с одной работы на другую… Воевать я буду, чтобы защитить своих близких от чужаков… И Родину свою… Вот этот посёлок, где каждый пенёк и травинка мне знакомы с детства…

– А как же ты собираешься откосить?