Девушка старалась заглушить внешний шум мыслями. Сейчас в её голове шумел назойливый голос председателя столичного народного контроля: «Если ваш рот не подхватывает общее пение во время служения, то ваша голова занята иной думой, что считается грубейшим неуважением к Создательнице». Повторяющиеся однотонные слова и странная мелодия вокруг создавали неприятный гипнотический эффект.

Вскоре Диана провертела в голове всё, что помнила из лекции народного контроля в своей школе. Тогда перед мысленным взором всплыл старинный экземпляр священной мариинской книги в руках отца.

– Вот тут, видимо, сама Мария пишет: непозволительно принуждение к вере, – отдался из воспоминаний суровый отцовский голос, – а на обороте чёрным по белому: запрещены любые изменения. Как они прикажут это всё воспринимать?

Сжав пальцы у бёдер, девушка невпопад шевелила губами, стараясь имитировать пение.

Не прошло и часа, как заунывное пение утихло. Атланты разом замолчали и подняли головы. Патриарх старался выглядеть взволнованнее всех, а Грайвиэл сохранял спокойствие и величественную горделивость.

Вновь воцарилась тишина. Такая, что Диана могла слышать чужое дыхание. Даже неугомонные первые ряды застыли в безмолвии.

Приближался самый волнующий и страшный момент церемонии. Как светодиоды на приборной панели, прожекторы сияли, переливаясь в лучах главного собрата. Несколько из них померцали. Бескрайние водные толщи расступились, и что-то громадное ударило по хрустальной оболочке с внешней стороны.

На мгновение Атлантида погрузилась во мрак: средь земного дня все до единого прожекторы потухли, не оставив и искры. Потом яркий свет вновь объял сектор. Над толстым слоем хрусталя ещё виднелся огромный след трёхпалой лапы. Уши атлантов порезал звук, будто тысячи громких вздохов раздались от каждого метра хрустальной стены. Огромное внешнее тело оттолкнулось и исчезло в пучине, позволив воде сомкнуться над куполом.

Диана пошатнулась. Неуютное чувство ничтожности перед миром всякий раз овладевало ей, когда приходилось созерцать этот момент.

– Мать Мария услышала нас! – неожиданно вскричал патриарх, взмахнув руками.

Ликующая толпа вновь взорвалась аплодисментами. Диана же недоувамела ещё больше. Ни прилив сил, ни уверенность не давали о себе знать. Но закономерность всё же подтвердилась: Мать Мария снисходит к Атлантиде строго, когда перед трибуной является император, наперекор записям пророков.

Очень радовало, что последующие этапы сего процесса необязательны, а значит можно скоро покинуть площадь. Края толпы начали стремительно оттекать, заполняя лифты. Во избежании перегруза в лифт запускали гвардейцы, перед каждым загораживая проход золотыми винтовками. Диана меньше всего хотела лишний раз проходить мимо них, но оставаться было опаснее.

Как только она спустилась с поднятых площадей, то сразу же стала протискиваться к жестяным стенам. Масса атлантов сейчас текла обратно к метро, поэтому в стороне было куда свободнее. Обшаривая глазами каждого, она пыталась заметить маму.

– А ну-ка перестань реветь! – каркала морщинистая старуха в изумрудном халате на плачущего мальчика, которого она тянула мимо за ручку деревянными пальцами. – Не то Мать Мария не будет милостива с тобой!

Малыш плёлся за ней, беспомощно перебирая ножками. Диана с сочувствием взглянула на него.

Когда она подошла к метро, мамы нигде не было. Девушка спроецировала экран родительского браслета на предплечье и вошла в почтовый ящик. В новом сообщении мама просила дочку подъехать к их домашней станции.

Но не успела Диана погасить экран, как была схвачена за предплечье. Обернувшись, она увидела перед собой черноволосую девушку в тонком розовом комбинезоне и белой накидке. Та зло смотрела ей в глаза.

– Пресвятой Технодьявол! – скрежетала она зубами. – Какого чёрта я опять видела тебя с Агеордом?!

– Маргарита, чёрт возьми! – отпихнула её Диана. – На что он мне сдался?!

– Ты не строитель, не строй мне тут из себя! – не унималась черноволосая. – Я видела, как он смотрит на тебя!

– Да катись ты от меня со своим Агеордом! У меня есть другой, – чуть замявшись, сказала она.

– Да кого ты обманываешь?! – упёрла руки в бока Маргарита. – Кроме моего Агеорда рядом с тобой никто не светится. Кто же?!

– Он… Он далеко от меня. И не появляется здесь, – выпалила Диана, поджав губу.

– Давай-давай, ври больше. В общем, так: если я ещё раз тебя с ним увижу, то, клянусь Технодьяволом, никто не позавидует твоей участи! Агеорд – мой!

Девушка тряхнула головой. Длинные чёрные волосы упали за её плечи. Развернувшись на каблуках, она прошла по тротуару и вскоре скрылась за углом.

А Диана в замешательстве направилась ко входу в метро, не на шутку побледнев.

«Почему же у меня не может быть всё так просто, как у всех?», – рассуждала она в покачивавшемся поезде. «Если наше божество и правда всемогуще, то за какую же провинность оно не избавляет меня от этих страшных мук? Или не делает столь незначительного подарка – всего лишь быть рядом с любимым…».

Голубые глаза заблестели. Ещё немного, и на ресницу медленно скатилась кристальная слезинка. Полностью в чувства не дал провалиться вовремя прибывший на станцию поезд.

***

Только выбравшись на проспект, беловласка увидела свою маму. Видимо, та успела уехать поездом раньше. Молодая женщина в бело-розовом платье направлялась ей навстречу. Пряди её золотистых кудрей выбивались из-под украшенной цветочком шляпки. Мягкие черты лица с домашней добротой встречали бегущую навстречу девушку.

– Диана, бриллиантик мой! – обняла она дочь руками в розовых перчатках, когда та кинулась ей на шею. – Как ты?

– Мамочка… – всхлипнула девушка, уткнувшись лицом в её плечо. – Мамочка! Зачем, зачем мы туда ходим?! Ты слышала, что было там сегодня? Ты видела?!

– Ну, Диан… – растерянно пробормотала женщина, прижимая дочь крепче.

– Давай оформим справку, что я болею, давай уйдём из школы! Пусть папа найдёт электронного учителя, он же умный! Но только не сюда!

Диана отстранилась и оглянулась по сторонам, опасаясь внимания прохожих. Затем вытерла слёзы и повернулась к маме. Та всё ещё растерянно и, казалось, виновато глядела на неё.

– Диан, я понимаю. Я сама всё это видела. Мы скоро уедем. Папа тебе не говорил?

– Райнард сказал… Но разве на новом секторе мы не должны будем так же являться к храму каждый день?

– Папа уверяет, что нет, – женщина с улыбкой хлопнула дочь по плечу. – Это крайние сектора на юго-востоке, я сама плохо знаю о них. Это должно быть другое.

Диана взглянула на неё с новым огоньком неизвестной надежды.

– Тогда пойдём скорее домой! – девушка потянула маму к метро. – Нам ведь нужно собрать вещи, а мне ещё попрощаться с подругой! Ведь у нас ещё есть время?

Женщина засеменила вдогонку, придерживая подол платья.

– Диан… – тихо обратилась мама.

Девушка повернулась к ней. Она не замечала, что до сих пор сжимала руку матери.

– Что такое, мам?

Лицо матери было необычайно тревожным.

– Папа сказал нам не приближаться к дому, – с тяжестью в голосе ответила она. – Они… Нашли.

– Что… – соскользнуло с перекосившихся в испуге нежных губ.

– Папа сказал, что всё объяснит. В крайнем случае, Райнард о нас позаботится. Если что, попросимся к дяде Хелмут на некоторое время.

Пытаясь осмыслить эти слова, беловласка выпустила мамину руку и как можно быстрее направилась в сторону дома.

– Диана… – мама дотронулась до неё сзади, но девушка уже не чувствовала этого.

Мама пыталась поспеть за ней, но обувь на каблуках не давала бежать с той же скоростью.

Диана тем временем уже близилась к повороту с проспекта. Удобные башмачки уносили её всё дальше. Женщина едва видела только спину дочери.

Но когда девушка уже приближалась к своему двору, открывшееся зрелище заставило её остановиться в нескольких метрах от калитки.