– Но… Зачем?! Кто, если не он, заботится о нас по воле Создательницы?

– Диан, о нас заботится папа, потому что любит и хочет уберечь нас. Искренняя любовь невозможна к массам. Поверь, не все благие речи действительно правдивы.

Девушка вздохнула и окинула взглядом бархатные стены уютной гостиной.

– А как же ты?

– Мне сейчас там лучше не появляться. Я не знаю, как, но они, походу, учитывают посещаемость. Если я там засвечусь, то может возникнуть много лишней возни, и в лицее мне от чешуйчатых наприлетает, – парень старался держаться перед сестрой уверенно, но в его голосе чувствовались нотки волнения.

– Предлагаешь пойти туда одной? Нет, я боюсь соваться туда в одиночку! – возразила Диана.

– Мама просила передать, что встретит тебя где-нибудь там, проверь родительский браслет. Не бойся. Просто помни, что говорил нам папа, – Райнард подошёл к сестре и дотронулся ладонями до её плеч. – Каждый из нас – это отдельный мир. Мы имеем право на уникальность. Борись с теми, кто хочет тебя изничтожить. Наш внутренний мир непоколебимо силён. Ни стражи выдуманных порядков, ничто другое не может его ограничить.

Выслушав брата, Диана вздохнула и направилась к прихожей.

– И да, Диан, – остановил Райнард сестру напоследок и сказал уже с более гордой и уверенной интонацией, – это будет другое.

Девушка недоумённо наклонила голову и вгляделась в брата, будто пытаясь увидеть в нём смысл этих слов.

– Ничего-ничего. Иди! – улыбнулся ей парень и, сомкнув руки за спиной, проводил взглядом.

Глава 3

Город спасённо покорённых

Вскоре девушка вышла во двор. Бордовая атлантская трава доставала ей до пояса. Ни у кого из домашних не хватало времени на садовые дела, а привезённого папой робота-садовника выпускать боялись.

Покинув родной двор и закрыв калитку, девушка окинула взглядом свою улицу. Её маленький домик с красной крышей по форме ничем не отличался от остальных, и только густо заросший двор выделял участок из ряда одинаковых строений.

Родительский браслет неприятно натирал руку. Прикрыв его рукавом тонкой блузки, Диана уже было собралась идти, как её окликнул густой голос соседа:

– Дианко! А що эт у вас дома-то окна зашторены?

Ботелый мужчина в зелёном плащике из ганарской чешуи сверлил белокурую маленькими глазёнками, сверкающими среди покрытой прыщами кожи.

– Домашние закрыли, – слегка растерявшись, обернулась на голос Диана. – Такое большое окно, нам же нужно личное пространство без взглядов…

– Какое такое пространство? – нахмурил глазёнки сосед. – Негоже вам от братьев-сестёр прятаться. Создательница-мать не велит! Мы ж все ею в мир приведены, чего друг от друга таить-то? Как со служения вернёшься – образумь уж своих.

Толстые губы соседа расплылись в упрекающей ухмылке.

Девушка решила не продолжать спор и пошла мимо соседских оград. Её взгляд скользнул по огромному тепловому прожектору, дарующему всему столичному сектору свет и жизненно необходимую энергию. С еле слышным металлическим скрежетом он медленно подбирался к центру хрустального купола. Девушка решила поспешить на начало службы в главном храме сектора, которая начнётся с приходом прожектора в зенит. На мостовой участилось движение аиркаров.

Формой такие машины ничем не отличались от своих колёсных прототипов, разве что затмевали их фантастическим дизайном. Вместо колёс они имели панели с антигравитационными лучами, благодаря которым могли держаться в воздухе. За изящными бистровыми стёклами мелькали лица водителей и пассажиров.

На тротуаре Диану обгоняли пешеходы, тоже спешащие на служение. Девушка глядела им в спины. Как ни старалась, она не могла заметить среди них тех самых мускулистых исполинов и прекрасных дев с изящной фигурой, коих она привыкла видеть на постаментах. Если учесть, что те скульптуры изображали атлантов в натуральную величину, то современный средний атлант едва перегонял ростом локоть своего предка. В однотипной, напоминающей поповскую рясу широкой одежде атланты вытекали из своих домов и, подобно единому организму, бездумно текли по тротуару к главной улице сектора. Там их ожидал спуск в метро и быстрая дорога до площади Марии.

Ни Диана, никто из её ныне живущих родственников не застал те времена, когда по этим улицам задумчиво ходили гордые гиганты, размышляя о научных трудах. В последнее время об открытиях и достижениях, не связанных с единой религией, будто нарочно старались умолчать. На телеканалах всё меньше оставалось научно-развивающих передач, посвящённых чему-нибудь, кроме Мариизма, новостей о богохульниках и гневе высших сил.

– Ба, почему мы должны туда ходить, если ты каждый вечер молишься за всех нас? Какой-то завет гласит, что молитвами нельзя злоупотреблять. Так где же здесь логика? – внимание Дианы привлёк вопрос мальчишки двенадцати земных лет на вид. Мальчик шёл рядом с фигурой в тёмно-зелёном платье, напоминающем ганарскую шкуру.

– Цыц, ты! – крикнула сухим голосом идущая рядом фигура и взмахнула крючковатым пальцем перед лицом мальчика. – Скверная примета – логику в деяниях святой Марии искать! Наш император и патриарх наш – самые близкие её, и коли говорят – значит надо! А логикою этой… Сам Технодьявол управляет.

От слов старухи девушке стало дурно, и она сделала шаг назад. Пытаясь сосредоточиться, она вспомнила одно из первых наставлений отца: отторгать то, что противоречит здравому смыслу. «Когда идеал навязывают насильно, пропадает и стремление стать лучше. А без этого нет и жизни», – внезапно проговорил басистый голос отца в голове Дианы, словно он шёл рядом с ней.

Дальше она шла, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях, но краем уха всё же интересовалась, что эта старушенция может ещё выкинуть.

– Что ж вы делаети, преступники?! И против Марии идёти, себя гробити! – на этот раз крючковатый палец развевался перед парнем и девушкой, что стояли на углу. Завидев старуху, они выключили световые экраны атланфонов и ушли прочь. Диана тоже решила не медлить и скрылась за поворотом.

Словно тощий ручеёк впадал в мощную быстротечную реку, маленькую улочку резко прерывал проспект.

Как и все улицы в Атлантиде, проспект обозначался иероглифной строкой. Значения иероглифов никто не понимал, благо, сами иероглифы изображались легко и быстро. Знаковое название улиц присутствовало в каждом электронном путеводителе, поэтому ориентироваться атлантам не составляло труда.

По проспекту медленно протекала струя воздушного транспорта на пути к храму. Компактные аиркары послушно парили над мостовой друг за другом, строго соблюдая высоту полёта.

Внезапно над крышами парящих машин пронеслись аирбайки. Оставляя блекло-голубой след антимагнитной панельки, гонщики неслись на трижды превышенной скорости, разрезая воздух заострённым передним крылом. Броская одежда и шлемы атлантов подходили под дизайн байков, что делало каждого гонщика уникальным. Кто-то ехал, привстав на подножке, некоторые же забирались с ногами на сиденье и держались за огромные рога руля одной рукой. Гнали они без глушителей, отчего грохот двигателей заложил уши всему проспекту.

Когда лихачи скрылись за поворотом, бабка с малышом отстала от молодой пары и схватились за грудь. Дьявольский рык смолк, и главный проспект некоторое время казался необычайно тихим.

Единственное, за что Диана любила его – это разнообразие. Здесь кончался душный спальный район, усеянный до ужаса похожими домиками. На проспекте располагались школы, маленькие магазинчики и прочие рабочие здания. Неподалёку был и завод, как и многие, основанный при поддержке Мариизма. Её маме пришлось сюда устроиться, когда отцу почему-то перестали платить деньги. Девушка уже издали видела его вытяжные трубы, уходящие под самый хрустальный купол.

Вскоре она поравнялась с самим их истоком. Серое строение почти не имело окон, кроме вентиляционных решёток. Прямо над дверями блестела огромная икона Матери Марии – два больших ядовито-жёлтых глаза блестели на кислотном четырёхпалом следе. Иногда казалось, что зрачки в отлитых из золота глазницах чуть шевелились, будто ненавязчиво наблюдали за происходящим на улице.