Интересно, а догадывалась ли Ива, хотя бы немного? Испытывала ли те же муки? Или двойное предназначение работало иначе?

   Ян ничего не знал об этом. Не мыслил о любви и женских ласках, только изредка, когда-то давно, пока не принял крест, углубившись в лес к подножью гор. Но единение с Ивой, всего однажды, пробудило, казалось бы, давно потухший очаг, позволивший на мгновение задуматься: а какого это будет, разделить бремя со своей половиной? И насколько счастлив Дамьян, осознавая, что женат на самой прекрасной  девушке, о которой Ян одновременно ничего не знал, но и чувствовал куда сильнее, нежели родной брат?..

   И чем быстрее близилась зима, тем больше страхов селилось в его душе. Очередной цикл был не за горами, а он, сам не свой, думает о темноволосой незнакомке. Совсем ещё девчонке, проводит дни напролёт, наблюдая за меткой на запястье в призрачной надежде однажды вновь встретиться и всё рассказать. Интересно, а решился бы он на это, окажись Ива прямо сейчас на пороге спальни? Вот только с чего бы ей возвращаться?

   «Ты даришь мне покой», – припомнил он слова во дреме, той самой ночью, когда они впервые стали близки.

    И шрам тотчас же замерцал алыми отблесками. Ян улёгся на софу в темноте, разглядывая полумесяц и припоминая, как тоненькие пальцы прикасались к его отметине. Ива целовала его так, будто бы это имело тайный смысл. Она была нежна и настолько искренна, что ничего не вспомнила на следующее утро. Предназначение затуманило её разум. Она искала мужа, ну а Ян не осмелился перечить. Он не желал Дамьяну зла, и уж тем более не хотел встревать между ними. Ян сильно любил брата, терзался чувством вины, но при этом, встретив Иву на улице, покинув дом, не смог сдержаться и обернулся. А она, опустив голову, пронеслась мимо, подобно вихрю, то ли в страхе, то ли в смятении. Она ушла, скрылась в доме, а через несколько часов вовсе покинула Тъмен. И всё закончилось. Осталась только неутолимая невиданная жажда, разрывавшая тело и душу.

   Иногда он лежал на той самой кровати в комнате «невест», куда, по неведомым причинам, слёзы занесли Иву в первую брачную ночь, которую она провела вместе с ним. Символично ли это было? Ян бы ничему не удивился. Лежал, то на боку, то на спине, смотрел на расписной потолок, проклиная своё родовое предназначение, убеждаясь в том, что всё случилось ровно так, как и должно  быть. Теперь Ива вне опасности, впрочем, как и он сам. И чем дальше они друг от друга, тем проще. Что бы это ни было: животный инстинкт или самое настоящее чувство, лучше ей оставаться рядом с Дамьяном.

   Минуло три недели, как они уехали. Вавилия, как и следовало ожидать, с потерей любимого младшего сына, всё больше времени проводила взаперти, а отец пропадал в городе. Никто из старших, не считая Вассы, не жили в родовом доме годами напролёт, и даже Ян недолюбливал это место, особенно западное крыло, то самое, где и располагалась комната «невест». Большую часть времени он проводил в библиотеке на первом этаже. В основном читал и грелся у камина, готовился к десятому циклу. Небольшой юбилей, о котором и заговаривала мать на венчании брата. Тогда Вавилия приблизилась к сыну и прошептала на ухо:

– В этот год будет тяжелее, чем раньше. Прояви стойкость.

    И Ян воспринял слова, как очередной вызов. Кому, как не ему было знать о силе родового бремени. Шрам на теле тому бесспорное подтверждение.

– Не зачитался ли ты, милок?

    Внезапно Ян выронил книгу. От неожиданности даже вздрогнул, распознав Вассу на пороге библиотеки. Старушка, как всегда, появилась бесшумно. Прошла в просторную комнату и замерла у камина. Свеча на столе почти догорела, и Ян, опасаясь предстоящего разговора, вскочил на ноги, поспешно схватив новую лампаду.

– Собираюсь спать.

– Но не идёшь, – подметила Васса, присев на софу у очага. – Что не даёт уснуть, Ян?

    Он затушил догоравшую свечу и почти сразу разжёг новую, следом за лампадой. Гостиная озарилось яркими лучами, осветив лицо старушки лёгким мерцанием.

– Возможно, ты и так знаешь.

– Скорее да, чем нет.

   Васса пожала плечами.

– Всегда видишь, но молчишь.

– Нет ничего, о чём бы ты не знал, Ян, – подметила старушка, пронзив его пристальным взглядом.

– Неужели?

    Он остановился у камина, вознамерившись уйти, как вдруг Васса продолжила, заставив помедлить и обернуться.

– Она твоя судьба, Ян, – будто бы невзначай обронила старушка, поймав растерянный взгляд внука. – Не брат, а ты. Так было предрешено с твоего рождения. Только ничего не говори, – вдруг попросила Васса, видимо, расслышав, как Ян негромко выдохнул, – дай закончить. Тебя же смущают эти метки, верно? – Она внимательно посмотрела на него. – У вас с Дамьяном  год разницы. Почти ровесники. Всю жизнь вместе, горой друг за друга. Так, чего же ты хотел?

    Васса помолчала секунду, а затем продолжила:

– Ива суждена судьбой. Она спутница жизни. И принадлежит тебе, не Дамьяну.

– Но…

– Я просила подождать, – резко перебила Васса, и глаза её сверкнули в полумраке. – Так было суждено, не спорь с судьбой, Ян! Твой брат стал лишь проводником, лампадой, светом, который привёл её сюда. Да ты и сам понимаешь, верно? В глубине души ты уже давно это знаешь. И сейчас чувствуешь, как полумесяц тянет запястье. Не лги себе.

   Ян приоткрыл рот, в недоумении уставившись на бабку, но не нашёл что возразить. Он знал – Васса права. Ян понял это с первого прикосновения, когда Ива протянула свои руки и нежно поцеловала в губы. Но мог ли он пойти наперекор судьбе? Точно нет. Только не через девять лет смиренных циклов. И не после венчания Дамьяна. Что бы ни было: предназначение или нет, мешать счастью брата Ян не собирался.

– Это неправильно, – вдруг вымолвил он, сунув руки в карманы штанин. – Дамьян мой брат. Всё это – чушь!

– Тебе ли не знать, что от предначертанного не сбежать, не скрыться, – спокойно подметила Васса, опустив руки на колени. – Сколько раз ты сам пытался уехать отсюда, Ян? И чем всё это неминуемо заканчивалось? – Она увидела, как он опустил голову, молчаливо подтверждая слова.  – Предназначение рода возвращало всё на круги своя. Точно так же и теперь. Ива будет мучиться до конца дней ровно до тех пор, пока вы оба не примите друг друга. И твоё благородство не спасёт от тоски и жажды. Так работает предназначение. Разве ты ещё не понял? Это великий дар, Ян. Благословение рода.

– Благословение? – выпалил он, в мгновение рассердившись. Близость цикла неминуемо напомнила о себе. – То, что происходит со мной вот уже как девять лет, по-твоему, это тоже благословение? Мы с Ивой как два животного на случке! Всё, чего хотим – отдаться друг другу! В этом нет искренности и любви!

– Тебе лишь кажется. Первым делом обуревают сильные эмоции. Вам лишь нужно принять предназначение. Обоим.

– А ты, – он взмахнул рукой, – раз уж поняла сразу, почему не сказала? Почему позволила им обвенчаться? Мы оба обрекли Дамьяна и Иву на несчастный брак, хотя я и надеюсь, что их чувства победят весь этот несуразный бред!.. – Ян прикрыл глаза. – Мне нельзя, Васса. Ты же знаешь, чем это грозит…

– Всему своё время, дорогой, – с лёгкой улыбкой на лице протянула старушка, зацепившись взглядом за алую метку на запястье внука.

    Он настолько увлёкся разговором, что даже не почувствовал жжение в полумесяце. Так и было. Ян посмотрел на огонь, потом на родную бабку, тихо пробормотав:

– Это всё пройдёт. Больше мы не увидимся, по крайней мере, до весны. А потом Дамьян сказал, они уедут в Америку.

– Ты всё решил и не спросил её.

– Не думаю, что с этим возникнут, – Ян поморщился, испытав знакомую боль в запястье и, бросив недоуменный взгляд на Вассу, тотчас же медленно договорил, уставившись на порог, – проблемы…

     Не минуло и минуты, как в холле раздались шаги, а затем дверь со скрипом приоткрылась, и на пороге появился Дамьян. Он возник из темноты и вышел на свет, а следом, прямо из-за спины, показалась  Ива. Прижимая ладонь к запястью, прикрытому атласной перчаткой, она отыскала глазами Яна, мгновенно потеряв дар речи. Впрочем, как и он сам.