- К чему волноваться, Сид? Через три часа, не позже, Док будет мертв! - сказал он.

День был холодный, но не настолько, каким должен был бы быть по сезону. Это был день поздней осени.

Пригревало, было даже немного душно, хотя радиопрогноз указывал на двигавшийся с севера буран и солнце заволакивал сизый туман. Было что-то неестественное в этом дне.

Док Сэвидж летел на аэроплане, расслабившись в удобном кресле. Воздух. был душным, все казалось неприятным, и поэтому Док Сэвидж был доволен, что направляется на юг, в свой первый отпуск. В планах его не было ничего, кроме сна, еды, рыбалки, в течение по крайней мере месяца. Еще недавно ему казалось, что он превращался в подобие машины, становясь в действительности таким суперменом, за какого его принимают многие. Ему это не нравилось. Он всегда остерегался этого. Ученые, занимавшиеся его воспитанием с детства, опасались того, что он потеряет человеческие качества. Они ограждали его от этого. Когда вся жизнь у человека фантастична, он должен принимать меры к тому, чтобы его собственная личность не стала ему казаться странной.

А существование Дока Сэвиджа было фантастичным с самого детства. С колыбели он был отдан ученым на воспитание, и дюжина лучших мировых светил отдала все свои знания для развития его ума и тела. Необычный проект попытка ученых создать сверхчеловека - оказался успешным до невероятной степени, быть может, потому, что природа и сама одарила Дока крепким телом и дерзким умом.

Воспитание не было ни просто экспериментом, ни бредовой идеей ученых. Была вполне реальная, определенная цель: Дока подготавливали к необычной деятельности, которой он и занимался сейчас.

Деятельность была полна опасностей: защищать справедливость и наказывать преступников, недосягаемых для закона.

У Дока было пять помощников в этом необычном деле. Каждый из этих пяти был специалистом в нескольких самостоятельных областях знаний. Они были вместе с Доком из любви к приключениям и, возможно, из-за восхищения перед таким парнем, каким был Док.

Даже на вид Док был необычен. Хотя он был пропорционально сложен, его размеры поражали. Когда он стоял отдельно от других людей или вдали от предметов, рядом с которыми его величина бросалась бы в глаза, он казался среднего сложения. Его кожа имела темный бронзовый оттенок, который придало ему тропическое солнце, волосы его были чуть темнее. Но, бесспорно, больше всего в нем поражали глаза: они были странного золотого цвета, похожие на маленькие озерца из золотых хлопьев, которые, как казалось, постоянно тревожил легкий ветерок. Его необычные глаза доставляли ему много хлопот при маскировке.

Он сделал открытия в десятке областей науки, которые на полвека опережали свое время. Упоминания его имени было достаточно, чтобы привести в трепет преступников в любом уголке мира. Док мог быть без промедления принят любым президентом, королем или диктатором.

Сейчас он был обеспокоен тем, чтобы не начать чувствовать то же, любить то же, что и обычный парень.

Но он надеялся: месяц перемен все поставит на свои места. Это должен быть его первый настоящий отпуск.

Он приземлился на большой трансатлантической базе гидропланов в Балтиморе, распорядился, чтобы заправили его аэроплан, и направился в комфортабельный ресторан. За обедом он намеренно заказал себе несколько блюд, отказавшись от которых люди стали бы лучше, по утверждениям ученых. Но. сейчас он в отпуске и не собирается жить по науке. Он потратил на обед два часа.

Сид, угрюмый человек, наблюдал, как Док Сэвидж выходил из ресторана. Пилот аэроплана, на котором они следовали за Доком, стоял поблизости.

- Вот он идет, - пробормотал Сид.

- Смотри хорошенько. Больше, возможно, его никто не увидит, - сказал пилот.

Они следили за Доком, пока тот не сел в аэроплан.

На причале стояла группа работников аэропорта, собравшаяся посмотреть на машину новейшей модели.

Док завел мотор и вырулил в залив. Ветер дул с берега, поэтому нужно было выйти из залива для того, чтобы получить возможность взлететь против ветра.

Было очень темно в том месте, где самолет остановился и развернулся.

Сид тяжело проворчал: - Нам лучше последовать за ним.

- Зачем? - спросил пилот.

- Просто чтобы быть уверенными, что не ошиблись.

Пилоту эта идея пришлась не по вкусу, но, по-видимому, Сид был главным, и поэтому они вернулись к своему аэроплану, пришвартованному поблизости, и сели в него.

Ревущая комета прошла мимо них, рассекая темноту и поднимаясь в небо.

- Это он. Следуй за его огнями, - приказал Сид.

Они разогнались и взмыли в небо. Взлетев, они пристроились вслед самолету Дока, белые огни которого были едва различимы вдали. Собственных огней они не зажигали. Облака остались внизу, и темнота уступила место замечательно яркому лунному свету.

- Он может увидеть нас, - забеспокоился Сид.

- Ну и что? Слишком поздно для него что-либо менять.

Сид ничего не ответил, только лишь посмотрел боязливо, испуганно. Он напряженно следил за аэропланом Дока.

- Смотри! - взвизгнул он.

Необычно яркая белая вспышка залила кабину самолета Дока. Это было пламя. Необычное пламя, похожее на то, что производит старая магниевая фотовспышка. Дыма не было. Вспышка длилась мгновение и затем погасла.

Самолет медленно перевернулся на бок, словно устал, и начал падать. Первые сотни футов он падал, а затем вошел в штопор. В самолете теперь не было ни пламени, ни дыма. Он не рухнул на землю прямо, а ударился о нее под углом, зарывшись носом и подняв в воздух облако пыли. Из этого облака затем выкатилось то, что осталось от самолета. Корпус прокувыркался примерно сотню ярдов и остановился.

В небе появился черный кинжал.

Лезвие кинжала было примерно футов двести в длину. Рукоять была меньше, около пятидесяти футов, в то время как перекрестие - длиной футов двадцать.

Он был черен, необычно черен даже при лунном свете, при котором все кажутся серыми. Сходство видения с кинжалом сразу бросалось в глаза. Длинное лезвие утончалось до острия иголки. Сам кинжал лежал на небе приблизительно вдоль меридиана, острием указывая на юг.

Сид, превратившись в комок напрягшихся мускулов, смотрел на этот феномен, прижав свое длинное лицо к иллюминатору самолета.

Кинжал оставался в небе долго. Он висел как раз над тем местом, где разбился самолет Дока. Время, пока он был виден, показалось вечностью, но на самом деле явление длилось не больше минуты. Затем он начал довольно быстро рассеиваться и превращаться в черную дымку. Наконец он исчез.

Когда Сид попытался заговорить, у него вышел только хрип. Он откашлялся.

- Нам бы л-л-учше с-спуститься вниз и посмотреть, - сказал он, слегка заикаясь.

Аэроплан Дока упал на вспаханное и проборонованное поле, подняв повсюду клубы пыли. Мягкая земля была плохим местом для посадки, и пилот Сида направил самолет на лежащий по соседству ровный- луг.

- Иди посмотри, - сказал пилот.

- Но...

- Я останусь здесь, - сказал пилот, - и буду стеречь аэроплан.

Его голос был грубым, решительным. Сид выругался:

- Черт бы тебя побрал, ты совсем не хочешь рисковать!

- Какого черта! Я нанимался только летать, и баста!

Сид осторожно приближался к разбитому аэроплану.

Он нес в руке фонарь. Фюзеляж аэроплана Дока был без крыльев, без шасси, без части хвоста и представлял из себя груду металла. Сиду пришлось немало потрудиться, прежде чем он справился с дверью. Она неожиданно оторвалась, и он отлетел вместе с ней. Он поднялся, заглянул внутрь кабины, сказал: "Уф!" - и отошел.

Все внутри кабины почернело и обуглилось. Краска покоробилась, висела ошметками на металле. Кожа на креслах была опалена. Не могло быть ни единого живого существа в кабине, так как языки ярко-белого пламени вылизали буквально все.