Я поддался своей слабости и вот к чему это все привело…
Цыплёночек почти оделась, пока я сидел и смотрел на неё выпучив глаза, совсем потерялся.
— Что ты сидишь! Вставай! — она кричит на меня.
Я встаю медленно, главное не разбудить ее резко. Подхожу и обнимаю, вырывая из ее рук куртку и отбрасываю. Она начинает говорить, тарахтеть что-то нечленораздельное, а я просто прижимаю ее, раздевая.
— Ложись спать, никого не нужно искать, Мониша.
— За… — глаза постепенно оживают и наполняются слезами, девочка моя просыпается. Целую ее нос, губы, глаза, шею, просто как ребенка покрываю, чтобы успокоить. Она становится мягче и немного дрожит.
— я…
— Все хорошо. Принесу тебе чая вкусного. — укладываю ее обратно, запускаю фильм на телевизоре, чтобы отвлечь и отправлюсь в зал, чтобы позвонить служащему.
Закуриваю прямо в зале, не заботясь о чистоте, только никотин приведёт мои мысли в порядок и прояснит голову. Раньше она не лунатила, это не хорошо, вдруг меня не окажется рядом и она натворит что-нибудь?
Нужно отправить ее подальше отсюда, сделать новые документы и чтобы начала новую жизнь. Я не смогу вырваться из всего этого, потому что даже с новым именем и фамилией меня узнают, будут всегда охотиться на меня, а значит и на неё. Она моя ахиллесова пята.
Чай с ромашкой и мятой со сладостями, вареньем и мёдом, приносят через минут десять. Принимаю поднос у девушки и бегу к птенчику, та лежит под одеялом: красная и крохотная, пытается быть сильной и не плакать. Но подрагивающий подбородок выдаёт с потрохами.
— Выпей, тебе станет легче. — размещаю ее между моих ног, чтобы чувствовать ее, и вручаю чашку. Себе беру такую же. — Чего ты боишься?
Она смотрит на меня своими огромными глазами, созданными для гипноза, затягивают в свой омут и не отпускает. Так всегда было. Сначала ее глаза, потом все остальное.
— Боюсь потерять тебя. Снова. — шепчет она, сжимая кружку так, что фаланги белеют. — В детстве жила нашими встречами, всегда ждала, когда ты придёшь, когда посадишь к себе на коленки. Потом жила воспоминаниями, мечтала, что ты заберёшь меня от всего этого. Когда умерла мама… всегда представляла, что ты придёшь к ней на похороны в чёрном костюме, скажешь все знаешь, что теперь все будет хорошо… Я постоянно ждала. Когда пришла мачеха, я продолжала ждать, что вот-вот раздастся звонок в дверь. Это так глупо, так наивно, но я продолжала ждать. Потеряла надежду, когда уже получила диплом бакалавра, поняла, что все… я просто фантазерка и так дальше нельзя жить, нечего ждать.
Алиса отпивает чай, немного раскачиваясь и продолжая:
— Мне казалось, что я люблю ее, сейчас понимаю, что я просто постоянно твердила себе это, создавала иллюзию счастья. Что у меня все есть: хорошая работа с красивым мужем и подругами. Наверное, поэтому я не замечала того, что у меня под носом: муж изменяет, подруги мне никакие не подруги и работа то у меня — гавно. Пашу как вол и ничего не меняется.
Внутри меня становится гадко. О таком нельзя собрать информацию, такое не появится на страницах доклада. В ту ночь я слетел с катушек, как буйвол при виде красной тряпки, все эти ее слюнтяйные фото о любви к своему мужу. Чувствовал себя преданным, глупо конечно, она ничего была мне должна, как пятилетняя девочка может стать обязанной подростку? И все же… Тогда причинил ей боль… Все это нельзя объяснить логически, секрет и объяснение только внутри нас, в наших сердцах.
Думал ли я тогда о ее душевных терзаниях, что она пыталась жить, как могла без меня? Нет. Эго и ревность выбили все, не оставляя во мне рассудка, я больше не повторю такой ошибки. Я повторял себе об этом и когда увидел ее в Грозном.
— Ты никогда меня не потеряешь больше. — с уверенностью говорю ей, не знаю лгу или нет, но даже если отправлю ее жить за границу, все равно буду рядом несмотря на расстояние.
— А они… вокруг…
За окном пасмурно, даже намека нет на солнце, хотя уже десять утра. Приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть на Алису, свернувшуюся клубочком рядом. Ее грудь спокойно поднимается и опускается. Еле касаясь, глажу ее золотистые волосы. Ей нужно выспаться
Подняться, не разбудив ее, не сложно, я умею двигаться бесшумно.
Несмотря на то, что я выделил сорок восемь часов на отдых и сон, расслабляться совсем не хочется. Нужно поработать хотя бы чуть-чуть, пока цыплёнок спит.
Кабинет раздолбан щепки. Придётся присылать людей, чтобы починили его. Делаю соответствующую пометку в планшете с напоминанием об этом, раньше этим всем занимался мой секретарь, но сейчас нельзя выдавать локацию. Как трудно отказываться от привычных вещей.
А еще нужно секретаря проверить, только кому можно это доверить? Вряд люди это он, слишком под носом и слишком глупо, но нужно перестраховаться.
Одеваюсь, оставляю записку на двери комнаты, чтобы Алиса точно ее не пропустила и спускаюсь в ресторан. Какие шансы, что меня узнают здесь? Пятьдесят на пятьдесят. Но хочется спокойно поработать и позавтракать. А работается мне в кабинетах с массивным столом и тишиной.
— Приготовьте вип-комнату, быстро. — девушка исчезает быстрее, чем я успеваю понять, что не поздоровался с ней. Невысокая брюнетка с массивной спиной и накачанными руками. Вспоминаю ее резюме. У меня есть привычка запоминать лица и основную характеристику. Раньше в армии тренировали память, затачивали, как правильно охватывать информацию.
Она из бывших силовиков, когда-то была перспективной спортсменкой. Из-за нехватки денег не смогла позволить себе зарубежные соревнования и пришлось уйти из спорта, а из-за травмы не смогла продолжить карьеру в спецслужбе. Грустно. И теперь она работает менеджером в этом отеле: когда меня здесь нет — она глава безопасности, когда я здесь — она мой помощник и услужливая слуга. Уверен, что ей не нравится эта работа, она не привыкла быть на побегушках и пресмыкаться, но дорогое лекарство и хорошая зарплата здесь стимулируют ее не выебываться и улыбаться.
Комнату подготовили очень быстро, буквально за минут пятнадцать. Девушка справляется на отлично с любыми поручениями: с чаем, с комнатой, да и судя по всему она держала в отличном состоянии номер. Интересно, как она справляется со своей основной работой.
— Спасибо. — более мягко говорю я. Не могу вспомнить ее имя. — Как тебя зовут?
— Лида. — коротко отвечает она и смотрит в пол, боится или стесняется? Темные волосы собраны в аккуратный хвост, придавая ей строгости.
— Сядь. — показываю ей жестом на стул напротив. ВИП-комната располагается рядом с залом для конференций, ее сделали для проведения неофициальных встреч гостей. Для меня она послужит пока кабинетом. — Лида, расскажи мне пока коротко, сколько человек у тебя в охране, и сколько из них граненых алмазов.
— Всего пятнадцать, толковых четыре.
— Ну густо.
— Они все могут проломить голову, умеют стрелять, выживать, но только четверо могут думать и принимать самостоятельные решения. — она откидывается на стуле и поднимает свои глаза. Хорошенькая, не похожа на бабу в форме. — Я подумала, что Вы о таких говорите.
— Сейчас на смену выходит семь человек. Четыре у входа, трое на ресторан, этажи и лобби. Всего у тебя две смены, один на камерах? — не настроен с ней вести беседы и давать намеки зачем мне это, она кивает. — Толковые в одну смену работают?
— Разделила их по двое.
— Принеси мне их анкеты, досье или что у тебя на них есть. И составь от себя резюме на каждого. Еще покопайся в интернете и неофициально по знакомым, собери все на Виолу Ланскую. Она врач. — вздыхаю рассматривая потолок. Посмотрим как она справится с этой задачей. В нашей стране может быть много Виол, но она обязана найти нужную. — А пока организуй завтрак сюда.
— Хорошо. — она встаёт и бесшумно исчезает, кидаясь в работу, даже не спрашивая, что я предпочитаю. Теперь ее лицо приобрело более живой вид.
В первую очередь мне нужно понять, кто в охране.
Вывел картинку с видеокамер гостиницы на ноутбук, просматривая охват. Отдать должное Лиде с безопасностью отеля у неё все было весьма неплохо, даже очень. Слепых зон нет, изображение четкое. Сгодится на первое время.
