Мы были ему нужны как воздух. Мы были его силой, а он сам себя отгораживал от нас, страшась причинить боль своей гибелью. Глупец. Мы не дали бы ему погибнуть. Ни один из нас. Даже Ваэрден, случись что, наизнанку вывернулся бы, костьми лег, но не дал случиться непоправимому. А я, чем больше думала, тем яснее понимала, что до конца жизни буду преданна ему не только как дочь, но и как единомышленник.

Хранителей считают безумцами. Мы печемся о вещах, часто непонятных и странных даже для зрелых, обученных магов, что уж говорить обо всех остальных людях и нелюдях. Равновесие Стихий, Свет и Тьма, вращение Колеса… Все это не нужно никому кроме нас. Всего девять душ отвечают за бессчетное число больших и малых жизней Матери-Хэйвы и пять — половина полного Круга! — тащат на себе задыхающийся Динтар.

И никому, ровным счетом никому нет до этого дела!

То, что больше не может меняться — умерло. А значит, должно обратиться в прах. Галактика все натужнее поворачивалась на своей Оси. Хранители были скованы десятками старых, отживших свое обычаев, ревностно охраняемых волей Вещего да совсем уж древними даэйрскими старцами вроде Брендомара Агата. Тот, кто пытался что-то изменить — получал незавидную судьбу, сплошь несчастья и неудачи… Знала я об этом очень смутно, только из старых-престарых хроник, но память все-таки ворочалась в усталой голове, настораживала предупреждениями.

Почему Духи не могут выбрать полный Круг стороны Тьмы? Огонь, Вода, Земля, Воздух — Стихии явного мира, и среди них не хватает пламени. Жизнь, Смерть, Дух и Время — Стихии, скрепляющие реальность воедино. И среди них лишь магистр Малефор полон сил. Динтарскую Хранительницу Духа я никогда не видела. Скромная и тихая ифенхи, супруга Разэнтьера, редко появлялась на людях. Жизнь и Смерть… ну что ж, их не было.

Ваэрден не мог собрать Круг для полагающегося ритуала. И тащил все восемь Стихий на себе в одиночку, валясь с ног после каждой пляски.

Почему Хранители не рождаются?

Почему они вообще стали нужны?

Я перестала гонять в голове неповоротливые усталые мысли. Все равно не найду ответа. Вместо этого приподнялась на локте, с трудом вывернувшись из-под расслабленной руки ифенху, и заглянула ему в лицо. Вернулась привычная зеленоватость, Даэннэ отогрелся, и умиротворенная улыбка чуть тронула сухие губы, но дыхание мне не нравилось. Наклонившись ближе, я набралась наглости и чуть дотронулась до них поцелуем.

Мой. Надо встать и распорядиться насчет свежей крови и завтрака. А то проснутся три голодные мужские физиономии и, пожалуй, съедят меня.

Я поднялась, смиряясь с непроходящей усталостью, и пока одевалась, растолкала Рахи.

— Тайро Рамарэн ест все и спит везде? С добрым утром, братик, это моя спальня. А вас тут слишком много.

Рыбка приподнял всклокоченную голову и сонно заморгал, трепеща жабрами на шее.

— Сестричка? А я что, я ничего. Я так, тут, вот… просто задремал. Должен же кто-то за ними присматривать, пока тебя нет!

— Сходи хотя бы умойся, — вздохнула я. — И пошли за завтраком.

Он с готовностью закивал и вымелся вон из комнаты. Я осталась расхаживать из угла в угол и думать, думать… Как восхитился бы рыжий Меф — «Ух ты, оказывается, ты еще и думать умеешь!»

Послений шаг. Посвящение. Это значило — смерть. Смерть для всего мира, кроме тех немногих, кто знал, что душа покинула тело не навсегда. Это могло затянуться на годы, и нередко, возвращаясь, Хранитель не находил среди живущих ни родных, ни друзей. Но такое ведь случается только с людьми, верно? В животе сжался и подкатил к горлу комок страха.

Ведь я же не останусь одна, правда?

Вздор, глупости. Иначе отец не планировал бы мою свадьбу.

Свадьба… И Посвящение. Я вдруг отчетливо поняла, что женой мне не быть. По крайней мере, еще долгие годы. Мы просто не успеем сделать все как должно. Союз высокородных это не только само венчание, но и месяцы подготовки, множество формальностей, которые необходимо соблюсти перед обществом. А на это нет времени…

— Не мечись, — раздался у меня над ухом спокойный голос Рея. — Все будет как надо. Остановись и успокойся, тропинку в полу протопчешь.

Я обернулась и напоролась на его взгляд, как на иглу, острую и безжалостную. Этот невозможный золотой взгляд Смертоносца, буравящий холодом душу и одновременно бесконечно усталый. Рей стоял, пошатываясь от слабости и кутаясь в длиннополый разрезной халат, прижимал крылья к спине и бокам. Жутко белела седина на висках, лицо в обрамлении смолянисто-черных волос казалось мертвенным.

— Ты знаешь? — севшим голосом спросила я.

— Знаю. Более того, я буду одним из тех, кто поведет тебя из Храма Душ на ту сторону и буду с тобой во время всего испытания. Ничего не бойся, все пройдет как должно.

Он искренне пытался меня успокоить, и я честно старалась почувствовать облегчение. Но выходило плохо. Стояла пред ним, дрожмя дрожала и пыталась не бояться. А толку-то? Смерть всегда страшит, даже если знаешь, что она неопасна.

— А Ваэрден знает? — поежившись, я покосилась на постель. Ифенху крепко спал, завернувшись в одеяло с головой, наружу торчали только кончики рогов.

— Пока нет. Не буди, ему лучше отдохнуть подольше.

По тону брата я поняла — глубокий сон он навел нарочно. Наверное, для того чтобы спокойно поговорить. Но мне было так муторно, что хотелось не разговоров, а глухого одиночества. Дать мыслям уйти, раствориться в свисте зимнего ветра и хрусте снега под звериными лапами, в быстром беге сквозь утреннюю лазурь, подсвеченную розовым солнцем. Восторг и усталость тела смыли бы тревогу и подарили ясное спокойствие. Но кто выпустит меня из города одну в такое время? Город и окрестные деревни разрушены, по ним все еще бродят стаи нежити. Люди напуганы и вполне способны убить любого кхаэля, что попадется им на глаза в одиночестве. Долго нам еще будет аукаться безумие черного даэйра…

Брат опустился в кресло, оперся подбородком на сцепленные пальцы и уставился мне в глаза. Что-то с ним все еще было не так, в зрачках то и дело вспыхивали серебристые отблески. Он заговорил, медленно подбирая слова, тщательно выискивая и взвешивая каждое перед тем, как оно слетит с уст.

— Там, за Гранью, ты попадешь в место, которое можно назвать миром, а можно — сном о мире. Этот сон одновременно и есть, и нет. Это одно из отражений мира настоящего. Он станет для тебя жизнью до тех пор, пока ты не усвоишь все уроки, которые он преподнесет, не пройдешь все испытания на своем пути. Только после этого ты сможешь проснуться, вспомнить себя и вернуться домой.

— Но зачем это? Научиться контролировать Силу можно и здесь. Ведь отец не…

— Только находясь там, вовне, ты сможешь видеть все Колесо. Сможешь помочь отцу снаружи, пока он будет воевать внутри. Сможешь понять, что не так с системой и, возможно, исправить ее. Ведь ты уже создала новую Хэйву своими силами.

Мне захотелось съежиться в маленький жалкий комочек и запищать, словно новорожденный котенок. Но я осталась стоять, где стояла и, кажется, даже не переменилась в лице.

— Ты…

— Молчи.

— Я забуду вас?

— Да. Это закон перерождения. Но у тебя останется часть твоих сил. Совсем малая часть, чтобы не потеряться во сне. Но этго должно хватить.

Не знаю, как выдержка мне не изменила. Я забуду? Все? Совсем? Другая жизнь?..

Без Волка?..

Без обоих даэйров?..

Рей перехватил мой метнувшийся к постели взгляд и вздохнул. Но не посмел потянуться утешить даже мысленно. Меня затрясло, глаза горели от слез, которым я не давала пролиться. Тщетно я старалась сохранить на лице спокойную маску, подобающую княжне. Брат не двинулся с места — как бы ему ни хотелось, он не позволит себе меня жалеть.

— У всех бывает по-разному, — сказал он. — Мир выбирает испытание сообразно личности и шлифует ее, словно каменных дел мастер. Кто-то заканчивает свой путь быстро, кому-то требуется целая жизнь, чтобы достичь нужного осознания. И далеко не все обретают память даже в конце. Стремятся всю жизнь к чему-то неясному, неизвестному, тянутся, маются душой, а понять, что их зовет, не могут. Но в нашем случае это не только дань традиции. От того, как ты покажешь себя там, будут зависеть наши жизни.