– Ты не попыталась его добить?

– Даже днём они не беспомощны.

Не знаю, насколько правдивы её слова, но никого постороннего мне обнаружить не удалось. Красная стрелка на дисплее не двигалась, и расстояние не спешило сокращаться. Возможно хотя бы мне удалось прикончить одного. Но в любом случае масштаб проблемы только что возрос, осталось лишь узнать, насколько именно.

– Как много этих тварей за тобой охотится? – У меня до сих пор язык не поворачивался называть этих монстров фейри.

– Звезду, – ответила Кира, но, увидев мой непонимающий взгляд, пояснила: – их пятеро.

– Замечательно, – пробормотал я. – Просто великолепно…

Кое-что вспомнив, я подобрал валявшуюся рядом ветку и начертил на земле символы, которые были вырезаны на туше лося, благо сделанный снимок был у меня буквально перед глазами, выведенный на линзы скаутера. Только их увидев, рыжая заметно побледнела и напряглась.

– Твои дружки оставили местным это послание, и, судя по всему, ты знаешь, что оно значит, – констатировал я. – Что здесь написано?

– «Дань».

– Похоже это что-то не слишком приятное. Насколько всё плохо?

Девушка не ответила. Подобрав под себя ноги и сжавшись на своём пластиковом стуле, она не сводила с надписи взгляда. Заволновавшиеся следом за ней дети переглянулись между собой.

– Эй, о чём вы говорите? – Спросил Джош, вновь оказавшийся крайним. – Так не честно, мы же ничего не понимаем!

– Скажи им, они должны знать, – едва шевеля побледневшими губами, произнесла рыжая. – Все в этом городе должны знать.

– Знать, что?

– Что из-за меня все они теперь обречены.

Она всегда считала себя лучшей. Самой сильной, самой быстрой, самой сообразительной. Впрочем, в их небольшой деревеньке не мудрено было стать таковой, ведь хоть какую-то конкуренцию ей мог составить лишь сын старосты. Но даже он, несмотря на то, что был старше на целых два года, побеждал её в учебных поединках куда реже, чем проигрывал. И это при том, что их учили одни и те же наставники – старшие воины селения. Лишь она одна брала от занятий больше, чем все её сверстники вместе взятые. Возможно потому, что росла сиротой, а значит некому было нагружать её повседневной работой, из-за чего девушка буквально поселилась на тренировочной площадке.

Но несмотря на все успехи, она вовсе не купалась во всеобщем обожании. Редкостью для неё было услышать хотя бы слова одобрения от учителей. Но пусть они и не баловали её вниманием, однако признавали её таланты и исправно делали свою работу: давали знания, указывали недочёты, помогали, когда что-то не получалось. Прочие же взрослые… они её словно не замечали. Смотрели на неё, как на пустое место, никогда не заговаривали первыми, да и в целом не были настроены с ней общаться.

Кира всегда считала, что причиной такого отношения являлись её родители. Сколько бы раз и у кого бы она про них не спрашивала, никто не говорил ей, кем они были и что с ними случилось. Когда же её настойчивость пересиливала здравый смысл, вмешивалась староста – зрелая женщина, правящая селением твёрдой рукой и избранная на этот пост после смерти её мужа, который управлял деревней до неё. Заканчивалось всё обычно наказаниями, хотя до прилюдной порки не дошло ни разу. Жители словно бы опасались пересекать некую невидимую черту, которая могла заставить девочку их возненавидеть и попытаться найти своё место за пределами деревни.

Молодёжь в основном подражала старшим, стараясь не общаться с безродной, как некоторые называли её за спиной. Но были и другие, те, кто говорил ей это в лицо. Как правило их лица после такого ненадолго оставались целыми, но это было уже позже, когда она научилась себя защищать. Во многом её упорство было обусловлено именно желанием стать сильнее, чтобы дать обидчикам, которые по одному к ней как правило не подходили, достойный отпор. Но не одно лишь это заставляло её тренироваться днями напролёт.

Кира видела, с каким уважением жители смотрят на воинов – своих соплеменников, что защищали деревню от хищных животных и периодически кочующих племён дикарей. Они делились на стражей и следопытов, и именно слава последних так манила юную девушку. В её глазах они были героями, совершавшими вылазки в раскинувшиеся со всех сторон леса, выискивали следы хищников, ловили вражеских лазутчиков, обновляли подношения для тотемов. В общем, вели насыщенную, наполненную приключениями жизнь. И никто не смел воротить от них нос! О чём ещё мечтать подростку?

Пробные вылазки за пределы отмеченных частоколом деревенских границ, обязательные для всего юного поколения, показались ей настоящей сказкой. Только оказавшись под сенью могучих лесных исполинов, чьи необъятные стволы устремлялись высоко в небеса, она ощутила себя по-настоящему цельной. Поняла, что за стенами ей куда уютнее, чем среди соплеменников. После этого она неоднократно выбиралась в лес под присмотром старших воинов, училась их премудростям. Как правильно ходить, чтобы тебя не услышали, как не насторожить зверя, как спрятаться от дикаря, как ставить ловушки, как стрелять из лука, ориентируюсь только на слух, и многое, многое другое.

Кира училась с полной самоотдачей, по-другому она и не умела. Её навыки становились всё более отточенными, мастерство росло на глазах. Даже не пройдя обряда взросления, она вполне уверенно сражалась даже со старшими воинами, хотя в одиночку в лес её пока не отпускали. Тем не менее, она начала ловить на себе заинтересованные взгляды сверстников. Даже сын старосты, в подражание своей матери всегда такой важный, нет-нет, но поглядывал в её сторону. Всё же трудно не замечать человека, который регулярно валяет тебя по тренировочной площадке. И ещё труднее оставаться к нему равнодушным.

Жизнь налаживалась, Кира приняла это как данность, ничуть не уменьшив свои нагрузки. Наоборот, она уверилась в своей возможности пересилить судьбу и когда-нибудь полностью смыть с себя клеймо «безродной». Но в один момент вся её действительность рухнула, когда истинные хозяева лесов пришли за своей Данью. Фейри, одновременно прекрасные и устрашающие…

– Извини, что перебиваю, но я что-то не заметил в той штуке ничего прекрасного, – протянул я, с сомнением поглядывая на рассказчицу.

– Фейри-охотники и не должны никого поражать красотой, они упорные преследователи и безжалостные убийцы. Единственная их задача – настичь свою цель и привести её в королевский чертог, пред очи лесного владыки.

– Живой? – Уточнил я.

– Будь иначе, мне было бы не спастись, – покачала головой Кира. – Но подожди, откуда тебе известно, как выглядят охотники?

– Один из местных столкнулся с такой тварью в лесу, она сильно его испугала, – моментально выкрутился я, приученный не болтать о своих похождениях с посторонними, когда без этого вполне можно обойтись.

– Что она говорит? – Полюбопытствовал умник Оливер, воспользовавшись паузой в разговоре.

– Что жила в затерянной посреди лесов деревне, населённой бельгийскими иммигрантами, не признающими технический прогресс и не контактирующими с цивилизацией.

– Они мормоны, что ли? – Удивился кудрявый.

– Если бы это были мормоны, она бы уже была замужем за своим кузеном, – блеснула эрудицией Бекки.

– У тебя странное представление о мормонах, – покосившись на подругу, произнёс Оливер. – Да и сомневаюсь, что это мормоны, скорее какие-то луддиты. Если, конечно, агент Сайфер переводит нам всё точно.

И этот паршивец со значением глянул в мою сторону. Совсем никакого уважения к старшим! И к представителям власти!

– Ты на что это намекаешь? – Хмыкнул я.

– Обычно правительство скрывает всё, связанное с пришельцами! Вот вы когда-нибудь бывали в Зоне-51?

– Это всё миф, а ты, приятель, похоже пересмотрел «Сумеречную зону».

– Ага! Правительственный агент, пытающийся замолчать правду, так бы и сказал! – Парировал умник.

– Так тебе сказал бы любой вменяемый человек, а теперь, если не возражаешь, мы продолжим. Если будете мне мешать, придётся переместиться в отделение полиции, уверен, вам не слишком понравится в комнате для допросов.