– Если не хочешь, я уйду и больше не приду, – как-то невпопад вдруг сказал Феликс, и Кате показалось, что он огорчился.

– Нет, что ты. Ты спрашивал, что я читаю. Вот – «Граф Монте-Кристо»!

___________________

Они разговаривали еще долго. Феликс поведал, что не любит читать, но любит слушать истории. Катя рассказала ему завязку истории про Эдмона Дантеса, он заинтересовался. Они договорились, что Катя будет ему рассказывать самое интересное по ходу сюжета. Потом Феликс отчитал ее за то, что она сидит по вечерам совсем одна в пустынном месте, с удобными подступами для разных негодяев…

– Ведь хорошо, что это я тебя заметил. А если бы кто-то другой? – заключил он.

– Поняла, папочка, – засмеялась Катя. Она уже совсем его не боялась, хотя он так и не рассказал, откуда пришел.

Уже совсем стемнело. Надо было идти домой. Феликс вернул Кате перышко.

– Завтра придешь? – спросила она.

– Как пустишь перышко полетать, так и появлюсь, – ответил он.

Со стороны дома отец позвал: «Катерина! Домой!» Катя повернулась на голос и крикнула: «Иду!»

Когда она снова повернулась к Феликсу, он уже исчез, так же бесшумно, как и появился.

– Совсем я тебя выключил из жизни этой книгой, – посетовал отец, когда Катя выбрела из зарослей на свой участок.

Она обняла книжку и прижала к себе. Отец улыбнулся.

– А сокол как? Прилетает?

Уже второй раз за вечер Катя испытала мистический ужас. Она очень любила сказки, но по-настоящему никогда не верила в волшебство. Однако тут у нее впервые появилась мысль, что, может быть, папа слегка приколдовывает. Она открыла было рот, чтобы сказать: «Да, вот только сегодня прилетел», но осеклась. Мало ли что. Родители вышли у нее из доверия, когда развелись. Стало очевидно, что от них можно ожидать чего угодно, особенно того, чего вообще не ожидаешь никогда. Поэтому только буркнула:

– Соколы по ночам не летают.

– Ну да, ну да… – отец шутил, конечно, хотя, наверняка беспокоился – дочка подрастала.

Утром Катя помыла голову. Чистые волосы не слушались, рассыпались, когда она пыталась закрутить их в ракушку. И совсем некстати Лика обратила внимание, что она дольше обычного крутится перед зеркалом.

– Золушка на бал собралась?

– Прям нельзя и в порядок себя привести, – огрызнулась Катя.

– Ну до порядка, допустим, еще далеко…

– А что не так-то?

– Ногти, например.

Катя взглянула на свои пальцы – ничего особенного. Правда, ногти короткие, и кое-где под ними грязь, но зато не обглоданные, как у Маргоши.

– Ээх, – многозначительно вздохнула Лика и оттеснила Катю от зеркала.

– Можно подумать…

– Что-то мы разговорчивые сегодня. Книжка закончилась?

– Нет еще.

– Я вот поражаюсь, как ты можешь целыми днями читать.

– Ну а что мне еще делать? Местных завлекать?

Это Катя конечно сказала зря. Лика разозлилась. Но Катя остановиться почему-то не могла.

– Кстати, как поживает твой колхозник? – ехидно поинтересовалась она, уже предчувствуя беду.

– Завидно? Что ты понимаешь, мелочь пузатая? Вырастешь, будешь синим чулком, как твоя мать.

Это было обидно. Катя знала жизнь своей матери и знала, что многие мужчины пытались за ней ухаживать. Но мама больше любила полезные ископаемые. Ее романы быстро кончались, а полезные ископаемые на просторах родины не кончались никогда, и находить их было, видимо, интереснее, чем стоить семью.

Так или иначе, кроме банального: «Дура» возразить было нечего. И Катя отступила.

Перышко опустилось на кучу мусора. Чуда не произошло. Катя громко чихнула от пыли, набившейся в нос.

Отец ушел так внезапно. Просто устал, присел на скамейку в зале ожидания на вокзале и умер.

Они с тетей Светой возвращались от Лики (гостили у нее в Германии), прилетели благополучно в Москву, приехали на вокзал, чтобы ехать домой, и вот. Катя даже не поняла сначала, кто и о чем ей говорит по телефону. Тетя Света, которую добрая фельдшер скорой накачала успокоительным, никак не могла сформулировать мысль, все останавливалась: «Катя… тут… папа… мы… прости меня, пожалуйста…» Как будто она была в чем-то виновата.

Лика не приехала, так как недавно родила своего третьего (собственно, поэтому родители к ней и ездили). Маргоша много плакала. Помощи от нее было мало. Правда, муж Маргоши помог. Взял на себя оформление и крематорий. Сама Катя на время похорон и поминок словно одеревенела и ничего не чувствовала. Это было ее спасением. Потом, когда все кончилось, все разошлись по домам, она приехала на дачу и отдалась своему горю. Возможно, это была не лучшая идея – приехать именно на дачу. Многое здесь напоминало об отце, и Катя растравила себя. Дорыдавшись до судорожной икоты, она принялась убирать остатки ботвы, сгребать листья, укрыла виноград. Попробовала перекапывать огород, но быстро устала.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.