Парень потянулся ей навстречу. Но романтику прервал невероятный гул. Несостоявшийся ухажёр резко обернулся. Девушка вскрикнула от ужаса. Рядом с их катером в воду ухнул огненно-рыжий предмет, взбаламутив воду и брызнув на них огненным кипятком, который успел даже прожечь Викино платье.

Странные огненные обломки продолжали падать вокруг, сшибая антенны со зданий и расплавляя всё то, на что они обрушивались.

– Упс… Кажется, мы тонем…

– Не дрейфь, сухопутная, пора искупаться! – заржал Степан и, ухватив её за руку, прыгнул в воду.

– М-да… Я уже и подзабыла… Странно, что мы с тобой не мутировали.

– Я тоже долго об этом думал и всё равно не понял. Единственное, что осталось понятным, это то, что после перезапуска системы во второй версии, так сказать, на бумаге, кое-что изменилось. Ты многое уже могла не помнить.

– Это почему же?

– Рядовых сотрудников не уведомили… А вот создатели кода сохранили все воспоминания, утерянные после разрушения первой версии мира, исчезнувшего в результате фиолетовой чумы, распространившейся по всему земному шару и поглотившей людей, животных, даже технику.

– То есть, ты хочешь сказать, что я забыла целый кусок нашей жизни?

– В каком-то смысле да… Его смогут вспомнить лишь те, кто был близок к руководителю проекта, а вот кто он – это вопрос…

– Постой, погоди, дай мне подумать… Я задам тебе только один вопрос: а откуда ты знаешь про перезапуск целого мира? И куда делась тогда целая ветка истории?

– Кажется, это уже два вопроса, милая. Но ты же всё равно не будешь меня слушать?

Семён Степанович сидел на краю капсулы свесив ноги и оглядываясь по сторонам. Вокруг сновали люди. Кипела жизнь. Все были в белой униформе, что придавало сходство с инопланетными захватчиками Тёмного Властелина. В мозгу никак не могла сформироваться окончательная картина того, что происходило с ним за последние мгновения. Земля раскалывалась на части. Огромная трещина бежала по поверхности по направлению к ним с Татьяной…

Потом всё замелькало перед глазами как в качественном американском фильме ужасов. Вначале ухнула линия электропередач – дед мог бы поклясться, что на некоторых из вышек были видны силуэты Проклятых. Потом он развернулся и, схватив жену за руку, бросился к машине, стоявшей у бункера. Ваха и ещё несколько духов метнулись следом. Ребятишки ошарашенно смотрели на светопреставление, в их глазёнках застыл ужас.

– Егор, хватай детей, быстро в машину! – только и успел крикнуть Степаныч, когда почувствовал ужасный гул, который, казалось, заполнял всё сознание.

Егор первым добежал до «Газели». Пока он заводил двигатель, остальные уже забрались в салон и завороженно наблюдали за рождавшимся вулканом, изливавшим лаву прямо на земную твердь.

Газель дёрнулась с места, стараясь опередить трескавшуюся Землю.

– Глядите-ка, вертокрылы! – подала голос баба Таня, перепутав, видимо, со страху, название крылатых машин.

– Вот ещё… Откуда их столько? – недоуменно покосился в окно Степаныч и потянулся к карману с заветной заначкой махорки. Давно уже он к ней не прикасался…

Первый вертолёт словно врезался в ограждение и, скользя по невидимой параболической траектории, стал падать на землю. Два других взмыли резко вверх, но тоже начали терять высоту.

– Держитесь! – крикнул Егор с водительского сиденья и крутанул руль вправо – стараясь ехать по самому краю земного разлома.

Семён Степанович глянул вниз и встретился взглядом с пустотой, которая подмигивала ему звёздным небом. Он протёр глаза – картина не изменилась – в разломе зиял космос. Фантастическая картина сбила его с толку.

– Это что же, получается, что земля плоская всё-таки? – задал он сам себе вопрос, и в ту же секунду с лютым грохотом, бешено вращая лопастями, прямо в движущуюся машинку влетел бомбардировщик, очутившийся в неподходящем эшелоне именно в эту секунду.

Семён Степанович не почувствовал боли – только лишь взметнувшееся перед глазами пламя пронзило ткань бытия. Потом послышалась музыка, тихая, переливчатая – словно колокольчики звенели, и перед ним открылся извечно ожидаемый людьми коридор.

Выбравшись из своего тела – а он теперь знал, как выглядят духи на примере того же Вахи, в последний раз взглянул на творившееся вокруг безобразие. А поглядеть было на что: Земля исчезала на глазах, словно Бог нещадно стирал результаты ошибочной версии созданного мира. Отвалился один кусок, потом второй, наконец в небытие исчез и последний – именно тот, на котором горели останки микроавтобуса.

Семён Степанович перекрестился и по привычке потянулся за махоркой, потом крякнул с досады и вновь повернулся к лучезарному коридору, который возник словно бы из ниоткуда.

Ступив в его сторону, ветеран почувствовал облегчение, в сознание проникли миллионы сладостных иголочек. Такое он в последний раз ощущал только когда объявили о победе в сорок пятом – тогда он, конечно, был совсем маленьким, однако эмоции, которые испытывали люди вокруг, передались и ему. Все говорили, что закончилась война, больше не будет зла и насилия. Вот такое же чувство было и теперь. Не будет горя и несчастий…

Подобравшись к краю «коридора», старичок почувствовал, как его с невероятной скоростью затягивает в пространство. Замелькали вокруг синие и зелёные полосы – судя по всему, это проносились иные миры, которые Семён даже не успевал рассмотреть в пылу своего скоростного вознесения. Мгновения растянулись, казалось, в целые часы…

И вот он сидел на краю капсулы, свесив ноги и оглядываясь по сторонам. Вокруг сновали люди. Кипела жизнь.

– Неужели это и есть рай? – подумал ветеран и ощупал себя.

Казалось, он постарел ещё на несколько лет – такими были ощущения. Сильно болела нога – он посмотрел на неё, и сознание начали пробивать смутные воспоминания из параллельного измерения.

Немцы, двустволка, молоденький восьмилетний парнишка бежит по лесу, пряча за пазухой краюшку ароматного хлеба. А в лесу его уже ждут – суровые дяди и тётенька с белым платком на голове. Он отдаёт им краюху и достаёт из штанов тяжеленный пласт халвы – у одного из мужчин загорается улыбка в уголках губ, другой подхватывает его, Сёмку, на плечи и несёт к костру, запрятанному среди деревьев и абсолютно не дающему дыма…

– Я вспомнил! Я всё вспомнил! – шепчет ветеран, и на его глазах появляются слёзы. – Но я не должен был…

Что он не должен был сделать, мы так и не узнаем, потому как к нему уже подошёл человек в жёлтом костюме с красными нашивками по бокам и что-то спросил.

– Простите, задумался… Что вы сказали?

– Я говорю, Семён Степанович, вышло досадное недоразумение… Прошу вас пройти со мной.

– Конечно, куда же я теперь – на своей культяпке…

– Система жизнеобеспечения дала сбой. Однако вашу ногу… кхм… – замешкался сотрудник, оглядывая протез, кровоточивший в месте соединения с ногой, – я имел в виду, то, что от неё… – он ещё больше засмущался и, кашлянув, быстро закончил предложение, – быстро обработают.

– Да эт ладно, внучек. Ты мне скажи лучше, неужели стоило меня возвращать в реальный мир?

– Простите?

– Я же понимаю, где мы находимся… Зачем вы меня воскресили?

– Можешь отстегнуться, уже почти приехали.

– А как же полицейские?

– Не переживай. Сейчас будет небольшое шоу, – улыбнулся мужчина и открыл водительскую дверь.

Дэпээски, истошно хрипя сигналками, подъехали быстро. Из них повыскакивали молодцеватые бравые парни с дубинками в руках. У одного даже болтался автомат на шее.