О-п-оп-тишше! Я тут дорогу, понимаете ли, перебегаю… Успел бы проехать, чего сигналишь? Чуть лицом не впечатался в бочину. Зелёный автобус, обычный такой, но не для этого города… Где я вообще нахожусь? Местность вроде и знакомая, а вроде и нет… Так… Ещё и двери открылись… Ну что ж, благодарю за приглашение, конечно… А что, поехали! Странно только, что в автобусе всего два пассажира и как-то они с интересом на меня поглядывают. Хлоп! Уф, это двери закрылись… Менты палками по дверцам колотят, мне что-то пальцами показывают. О-ба-на… Автобус начал набирать скорость… а где водитель?

Девушка с белокурыми волосами сидела в кресле, подвернув под себя ноги, и вертела в руках бокал с красным вином. В её голове явно проходил сложный мыслительный процесс. Окно было приоткрыто, и снаружи слышался гомон, сигналы машин и пробивавшиеся голоса, звучавшие на мелодичном языке.

Ольга поставила бокал на журнальный столик, исполненный из вишнёвого дерева, и оглянулась. Взгляд скользнул по стене песочного цвета и остановился на телефонном аппарате, стоявшем в углу на невысокой тумбочке.

Скинув с колен плед, которым укутывалась, ногами нащупала чёрные туфли, стоявшие рядом с креслом. Несколько шагов – и она у телефона. Рядом лежит список номеров. Взявшись за трубку, вновь задумалась, словно не решаясь звонить. Пересилив себя, указательным пальцем набрала номер. Послышались гудки.

– Алло! – отозвался сонный голос на той стороне. – Алло. Ну… Говорите же.

Ольга ещё раз взглянула за окно – на улице шёл белый пушистый снег, сияла освещением красноватая черепица на крыше соседнего здания.

– Так и будем в молчанку играть, Оль?

– Ты вновь догадался… – девушка вздрогнула, и томное чувство пробежало по телу, вспомнив ловкие руки, в которых она оказалась однажды.

– А кто может ещё звонить и в трубку дышать кроме тебя? – договорил собеседник на том конце провода и смачно зевнул.

– Скажи, а ты правда помнишь то кафе на бульваре? – продолжила после секундного молчания, выйдя из необычного оцепенения.

– Да.

– Помнишь…

– Так до сих пор ещё неловко за пятисотку.

– Я же сказала, забудь уже. Оставили девочке на чай. И у меня они лишними были. Не переживай, – вновь замолчала, невидящим взором уставившись в стену и вспоминая запах его волос, струившийся и растекавшийся по всему телу.

– Хорошо, забуду, – продолжил разговор мужчина. – Скажи, а Там… На Том свете всё тоже было по правде?

– В каком смысле? – наигранно улыбнулась, но дрожь в голосе выдала все чувства.

– Ну, наше… Всё то, что происходило перед смертью?

– Извини, я заигралась. Свобода – она так притягивает.

– Понятно… Опять сливаешься… А мы могли с тобой организовать неплохое приключение…

– Я знаю. Но у нас не могло ничего получиться. Ни в реальности, ни в вирте. Не говори ничего больше. Лучше скажи мне, это ты Антона выдумал?

– Не я, подсознание моё, знаешь же. А Мичкина зачем выдумала? Тебе мало Деревянко было в академии?

Повисла пауза.

– Здесь снег идёт.

– Снег?.. – замешкался голос. – Ладно, сменим тему. У нас тоже снег. Давно уже, не тает.

– Новый Год скоро.

– Знаю.

– Скажи… Зачем я тебе позвонила?

– Эм-м-м… А-а-а… Хороший вопрос. Не буду отвечать. Лучше скажи, зачем ты там сменила имя?

– Это не я. Такое имя мне подобрали.

– Да неужели? И кто же, ты ведь вольна была сама выбрать себе жизнь.

– Стёп, мы же далеко друг от друга?

– Знаю, до Японии расстояние длинное. Ты же сейчас там?

– Зачем ты меня вспомнил?

– Я тебя не вспоминал. Я надеялся, что создал тебя там, в проекте… Жаль, что Земля решила раскрошиться именно на том моменте, когда у нас всё начало получаться.

– Мне тоже жаль. Спасибо тебе.

– За что?

– Не знаю… Наверное за счастливое прошлое. За то, что я вновь поняла, что для тебя я по-прежнему…

– Та же темноволосая бестия?

– Спасибо, сочту это за комплимент.

– Мы увидимся?

– Вряд ли. Мне, конечно, сделали огромнейшую скидку как технику-дизайнеру, но больше той вселенной не существует.

– Я не про это. Помнишь первые метеориты?

– Помню. Мы были с тобой на катере.

– Забавно было, напомнишь?

– Куда ты меня тащишь? Отпусти!

– Нет уж, Викуля… Обещалась, значит поедешь со мной!

– Пусти, я сказала, идиот сумасшедший! Ты мне всю блузку порвёшь!

– Ничего, будет эротичней смотреться!

– Я буду кричать!

– Кричи, на тебя всем пофиг кроме меня. Ты ж тупо ботанка, которая постоянно отшивает нормальных мужиков!

Вика в тот день отправилась с ребятами праздновать юбилей их производственного цеха – исполнялось ему что-то около 40 лет… Точнее уже не смогу сказать, так как этого цеха в реальности – как мы знаем – не существовало…

Один из праздновавших всё время на неё искоса поглядывал, будто раздевая взглядом. Вика знала уже о происхождении такого взгляда. Обычно на работе она носила халатик, очки и всё время завязывала волосы в узел – а вот когда она надевала платьице и раскрывалась – такие взгляды становились сродни слетавшимся на раскрошенный хлеб голубям – их становилось всё больше, а глазки становились всё масленее. Нет, Вике на самом деле такие взгляды не были противны, она даже искала внимания со стороны определённых мужчин, но она в упор не видела того, как смотрит на неё Степан. А ему было одновременно и обидно за девушку и невыносимо мучительно смотреть на то, как она себя выставляет во время нерабочей обстановки.

Естественно, что к ней клеились парни. И один из них оказался более настойчив, чем остальные. Шрам на лице его сильно уродовал, да и одет он был довольно неопрятно, потому девушка недвусмысленно намекнула ему на то, что она не хочет видеть его в своём окружении, однако Иван не сдался, а наоборот перешёл к активным действиям.

Стёпа заметил, как Вика вышла покурить, следом за ней вышел и Иван – это тоже не осталось без внимания.

Поёрзав на месте и перебросившись парой слов со своими коллегами, на улицу вышел и наш герой.

Конечно же, слышал он и последние слова «парочки» и девичий визг, когда Ваня схватил её за волосы и потащил в машину.

Стёпа оказался рядом быстро. С кирпичом уже направлялся к «Волге». Ваня медленно вышел из машины и многозначительно кивнул головой, словно останавливая спешившего на подмогу парня. Степан улыбнулся, вспомнив сцену из фильма, где Марти пришёл на помощь своей собственной матери, но не стал рисковать. Выходить врукопашную было себе дороже. Кирпич приземлился аккурат в лобовое стекло со стороны водителя – не пробив его, но оставив серьёзные повреждения. В следующий момент Иван, словно пантера, укушенная аспидом, бросился на парня. Тот ловко нырнул в ближайший подъезд и сиганул по пролёту наверх. Где-то на уровне третьего этажа бросился к раскрытому окну и приземлился на площадку, служившую одновременно козырьком для подъезда, пролетев один этаж. Спрыгнув на землю, он подбежал к машине, схватил за руку не до конца очухавшуюся девушку и ломанулся к набережной.

К счастью, у берега были пришвартованы два небольших катера. Один – с синей полосой, другой – с красной. Выбрав тот, что был с синей полосой, – больше по наитию, чем по внешнему виду, ибо они были совершенно одинаковы – Степан усадил Вику и сам запрыгнул в катер.

Иван уже бежал к ним, бешено вращая руками и громко припоминая одну из родственниц Степана, а также то, что он сделает и с ней, и с Викой и с самим Степаном в случае, если его канат доберётся до уключины катера.

Вика хохотала как сумасшедшая. Степан тоже был навеселе, и вся ситуация только добавляла адреналина. Когда они вылетели на середину Москвы-реки, чуть не столкнувшись с речным трамвайчиком, Вика наклонилась к Степану и многозначительно улыбнулась.