– Нет, спасибо, – одновременно с ней произнес Джулиен.

Повисло неловкое молчание.

– Что ж, – Хитер вежливо улыбнулась, но во взгляде, которым она наградила Джулиена, сверкнула сталь, – разумеется, это необязательно.

Чувствовалось, что она может быть совсем не такой милой и уступчивой, какой кажется. Вот и прекрасно. Насколько я знала, Джулиену слишком многое сходит с рук. Словно его внешность и обаяние, которое он включал, когда это требовалось, – достаточные основания, чтобы люди спускали ему все его выходки. Обычно Джулиен прибегал к обаянию, сказав что-нибудь особенно ужасное или жестокое, точно прятал жало, показывая, что не имел в виду ничего плохого.

Возможно, я просто завидовала. Вот Марк не способен так сразу развернуться, он-то всегда остается самим собой – смеется невпопад, отпускает сальные шуточки. Понятно, с кем из них двоих большинство людей предпочли бы сесть за стол. Но Марк хотя бы настоящий – даже если иногда это означает по-настоящему скучный (я прекрасно вижу его недостатки). А Джулиен такой поверхностный. Интересно, что у него внутри.

Мои мысли прервал Бо.

– А тут невероятно! – воскликнул он.

Так оно и было. Это место определенно лучшее из всех, где мы побывали за последние несколько лет. Впервые за день я почувствовала, что могу наконец расслабиться и насладиться окружающей красотой, а заодно погордиться тем, что нашла такой волшебный уголок.

Мы находились в гостиной: два огромных мягких дивана и несколько кресел, красивые старинные ковры, широкий камин с поленницей дров рядом.

– Кроме дерева мы используем торф, – сказала Хитер, – чтобы получше дымило.

На верхних полках стеллажей сплошь антикварные книги, изумрудные и красные корешки с золотым тиснением. Нижние забиты настольной классикой: «Монополия», «Скрабл», «Твистер», «Клуэдо».

На внутренней стене – внешняя целиком из стекла – несколько оленьих голов. Тени от рогов огромны и ветвисты, словно отбрасывают их старые мертвые сухие деревья. Стеклянные глаза как на некоторых картинах – кажется, что они следят за вами, куда бы вы ни пошли, злые взгляды устремлены прямо на вас, сверху вниз. Я заметила, как Кейти, глядя на одну из оленьих голов, поежилась.

Казалось бы, модернистская архитектура и уют несовместимы, но это совсем не так. Огромная стеклянная стена словно растворяется, между нами и окружающим ландшафтом будто и нет никакого барьера. И можно шагнуть с ковра прямо к озеру, огромному и серебристому в вечернем свете, обрамленному черными силуэтами деревьев.

– Ладно, – сказала Хитер. – А сейчас я вас оставлю, чтобы вы тут освоились. Пожалуйста, выбирайте коттеджи, какой кому больше подходит.

Она направилась к выходу, но вдруг остановилась, обернулась и стукнула себя по голове, будто забыла что-то.

– Это, наверное, шампанское, – сказала она.

Сомневаюсь. Она всего-то сделала два мелких глотка.

– Я должна сказать вам две вещи, очень важные для вашей безопасности. Если вы планируете более-менее удаленные прогулки – скажем, решите углубиться в лес, – ставьте нас в известность. Сейчас все выглядит безобидно, но в это время года погода может измениться в течение часа, да что там, иногда за несколько минут.

– И как именно? – спросил Бо.

Для него тут, надо полагать, как на другой планете. Я слышала, он рассказывал, что пять лет жил в Нью-Йорке и за все пять лет покидал город всего раз, потому что боялся «что-нибудь пропустить». Вряд ли он большой любитель прогулок.

– Метель, внезапный туман, резкое понижение температуры. Все это делает эти места такими потрясающими… но и смертельно опасными, если уж на то пошло. Скажем, если разыграется метель, мы хотим знать, отправились вы в поход или сидите в безопасности своего домика. Кроме того, – Хитер слегка поморщилась, – в прошлом у нас были небольшие неприятности с браконьерами…

– Как это по-викториански звучит, – заметил Джулиен.

Хитер выгнула бровь.

– К сожалению, ничего викторианского в этих людях нет. Это не романтические герои седой старины, стреляющие дичь себе на обед. У них современное снаряжение для выслеживания добычи и охотничьи ружья. Они могут промышлять даже днем, одевшись в лучший камуфляж, который только можно купить. Чаще действуют ночью. И занимаются они этим не ради забавы. Они продают мясо на черном рынке рестораторам, рога сбывают через eBay или отправляют непосредственно за границу. В Германии на них большой спрос. У нас есть система видеонаблюдения, это, конечно, нам в помощь, но не препятствие для браконьеров.

– Они опасны? – спросила Самира.

– О нет, – быстро ответила Хитер, сообразив, как все это должно звучать для гостей, полагающих, что прибыли в безмятежную идиллию шотландских гор. – Нет, совсем нет. На самом деле у нас не было случаев браконьерства… уже какое-то время. Даг внимательно следит за этим. Я просто хотела, чтобы вы знали. Если увидите незнакомца, сообщите любому из нас. И не приближайтесь к нему.

Я ощутила, что этот разговор слегка прибил общее настроение.

– Мы еще не выпили за приезд! – Я схватила бокал с шампанским. – За нас! – И стукнула своим бокалом о бокал Джайлса, получилось слишком резко, и Джайлс отскочил, чтобы не облиться.

Он повернулся к Миранде и чокнулся с ней. Кажется, сработало: маленькая цепная реакция побежала по комнате, и от привычности этого ритуала все заулыбались. Вспомнили, что мы приехали праздновать. Вспомнили, как хорошо – нет, замечательно – тут.

Бесполезно было говорить, какой коттедж мне больше нравится. Я одиночка, потому под общее молчаливое одобрение выбрала самый маленький. Последовали добродушные споры о том, кому какой достанется. Один коттедж больше других, и Самира – вероятно, справедливо – считала, что его должны занять они с Джайлсом, у них же Прайя. А Ник и Миранда хотели тот, из которого лучший вид на озеро, – на секунду мне показалось, что Ник спорит, просто чтобы подразнить Миранду, но потом милостиво уступил. Все показывали себя с наилучшей стороны.

– А давайте прогуляемся, – предложила Миранда, когда с расселением все решили. – Разведаем вокруг.

– Но уже почти темно, – возразила Самира.

– Так еще лучше. Захватим шампанское на озеро.

В этом вся Миранда. Любой другой остался бы в Охотничьем Доме до ужина, но ей требовались приключения. Моя жизнь, как только Миранда вошла в нее двадцать с чем-то лет назад, стала гораздо ярче.

– Мне надо уложить Прайю. – Самира посмотрела на переноску, в которой лежала малышка. – Для нее уже поздно.

– Ладно, – небрежно обронила Миранда, едва взглянув в ее сторону.

Не знаю, заметила ли она обиженный взгляд Самиры. Миранда почти весь день вела себя так, словно Прайя – лишний багаж. Помню пару лет назад ее рассуждения о том, «когда у нас с Джулиеном будут дети». Последнее время мы редко виделись, и я не могу понять, то ли ее равнодушие искреннее, то ли она скрывает за ним какую-то личную боль. Блефовать Миранда всегда умела первоклассно.

Все остальные – включая Джайлса – потянулись в темнеющий вечер. Самира, свернув на дорожку к их коттеджу, оглянулась на мужа – наверное, ждала, что пойдет с ней, поможет уложить Прайю. Впервые я так ясно увидела разногласие между ними. Эти двое – идеальная пара, так поддерживают друг дружку, такие любящие, все делают вместе. Прямо сблевать тянет.

Спотыкаясь на неровностях тропинки, мы гуськом двинулись к воде. У Бо, Джулиена и Эммы фонарики, которые они прихватили из Охотничьего Дома, чтобы освещать путь. После тепла в доме я забыла, как ужасно снаружи. Холод такой, что кожу на лице тотчас стянуло, словно в знак протеста против этого режущего воздуха. Кто-то схватил меня за руку, я дернулась, но тут же поняла, что это Миранда.

– Привет, незнакомка. Так здорово снова тебя увидеть. Господи, я так соскучилась.

Непривычно слышать от нее подобное признание – и еще необычнее ее тон. Я посмотрела на нее, но в темноте выражения лица было не разглядеть.