Но Кейти они бы не свистнули. Хотя нет, могли бы крикнуть «Улыбнись, красотка!». Она бы им не глянулась. Они бы ее не поняли. Я почти завидую ей. В ней есть то, чего никогда не было во мне, – притягивающая взгляд утонченность.

Неважно. Может, теперь, когда мы наконец вместе, я узнаю, что происходит в ее жизни – что вызвало в ней эту таинственную перемену.

Трудно весь вечер не оглядывать стол, проверяя, все ли довольны. Лучше бы я отказалась от ужина при бронировании, хотя тогда идея показалась отличной, но эта исландская парочка создавала какую-то странную атмосферу. Они были напоминанием, что место это не полностью наше. Я понимала, что надо просто расслабиться, que sera sera[12] и всякое такое, но мне так хотелось, чтобы все было идеально для всех. К тому же исландцы выглядят настоящими дикарями, и я видела, что Миранда, например, далеко не в восторге. Кейти сидела рядом с этим Ингваром, тот уставился на нее так, будто хотел, чтобы перед ним на тарелке лежала она, а не это мясо с экзотическим запахом.

А я сидела рядом с Иэном. Говорил он мало, но даже когда говорил, толку было мало – акцент такой, что приходилось скорее догадываться, что он сказал.

– Вы живете здесь? – спросила я.

– Нет. В деревне, в полутора часах езды отсюда, с женой и детьми.

– А. Вы давно здесь работаете?

– С тех пор как нынешний хозяин купил это место.

– А чем вы занимаетесь?

– Всем, что потребуется. Разная работа там и сям. Сейчас в насосной работаю, у озера. Припасы доставляю, еду, всякую мелочь для коттеджей.

– А каков местный хозяин? – с любопытством спросила я.

Мне представлялся старый бородатый шотландец, а потому я немного удивилась, когда Иэн ответил:

– Он совсем неплох, для англичанина.

Я ждала продолжения, но ему то ли больше нечего было добавить, то ли он не хотел об этом говорить. Похоже, светские вопросы у меня закончились, и я с облегчением услышала, как исландец спросил про охоту на оленей, после чего все за столом замолчали и посмотрели на него. Будто мысль об убийстве притянула всеобщее внимание.

– Мы охотимся на оленей не ради забавы, – сказал лесничий. – Надо регулировать их поголовье, иначе они слишком расплодятся. Это необходимость.

– Но я считаю, тут есть и другая причина, – возразил Ингвар. – Человек по натуре охотник, это заложено у нас в ДНК. Эта потребность ищет выхода. Жажда крови.

Последние слова он произнес так, будто они обладали особенным, восхитительным вкусом; наступила пауза, никто не знал, что сказать, с каждой секундой неловкое напряжение усиливалось, ужин был явно испорчен. Я увидела, как Миранда изогнула брови. Может, потом мы посмеемся над этим инцидентом – он станет забавным анекдотом. Так ведь каждый праздник бывает, правда?

– Ну, я в охоте и инстинктах не разбираюсь, – сказал Бо, вонзая вилку в кусок оленины, – но мясо вкуснейшее. Невероятно, что дичь добыта прямо здесь.

Не сказала бы. Ну да, есть можно, но я бы приготовила гораздо вкуснее. Оленина слишком пропиталась можжевельником, вкуса мяса почти не чувствуется, да и сока мало. И овощи дряблые, а тосканская капуста и вовсе выглядит странной слизью – передержанное на пару месиво.

Завтра вечером я все исправлю. У меня запланирован роскошный пир: блины с копченым лососем под первые две бутылки шампанского, затем пирог из слоеного теста с говядиной и фуа-гра, а потом образцовое шоколадное суфле. Как известно, суфле нелегко сделать. Без фанатизма тут не обойдешься. Отделить белки от желтков, идеально взбить белки и, наконец, правильно рассчитать время, подать суфле до того, как осядет твердая корочка. Большинству людей на это не хватает терпения. Но именно такую кухню я и люблю.

Честно признаться, я испытала настоящее облегчение, когда десерт (довольно посредственный малиновый торт-безе со взбитыми сливками) унесли.

Когда все уже засобирались разойтись, Джулиен призвал нас снова сесть. Он многовато выпил, его пошатывало.

– Милый, – произнесла Миранда своим самым вкрадчивым тоном, – что такое?

Интересно, помнит ли она последний Новый год, в шикарной обстановке ресторана «Кларидж», когда он, не глядя по сторонам, поднялся и выбил у официанта из рук полный поднос еды.

– Я хочу сказать пару слов, – начал Джулиен. – Хочу поблагодарить Эмму… – он поднял бокал в мою сторону, – за то, что она нашла это фантастическое место…

– О, – забормотала я, – ничего особенного я не сделала…

– И еще хочу сказать, как здорово, что все мы тут вместе. Приятно осознавать, что некоторые вещи не меняются, что друзья всегда с тобой. Это был непростой год…

– Милый, – Миранда рассмеялась, – я думаю, все уже поняли. Но я полностью согласна. За старых друзей! – Она подняла бокал. Потом, словно вспомнив, повернулась ко мне: – И конечно, за новых. Ура!

Все подхватили, включая Ингвара, хотя, разумеется, его она в виду не имела. Но даже присутствие исландцев не испортило ту минуту. Тост худо-бедно спас обстановку – придал ужину торжественности. И я снова ощутила прилив гордости.

Спустя час после ужина раздался стук в дверь. Собаки, Гриффин и Волли, зашлись лаем от такой неожиданности: у него в коттедже отродясь никто не бывал. Он посмотрел на часы. Полночь.

Какого…

На пороге стояла красотка, высокая блондинка, та, что сидела рядом с ним за ужином. Что коснулась его руки. Впервые за долгое время кто-то прикоснулся к нему. Она улыбалась, рука поднята, будто она хотела постучать снова. Он почувствовал будоражащий аромат, исходивший от нее.

Гриффин быстро проскочила у него между ногами и кинулась на гостью, не обратив внимания на его окрик. Та, защищаясь, вскинула руки, свитер задрался, обнажив полоску упругого живота и туго скрученный бугорок пупка. Мокрый собачий нос ткнулся в голую кожу.

Ей было явно неловко за свой испуг. Пытаясь храбриться, она наклонилась, чтобы погладить Гриффин:

– Какая ты красавица. – Но прозвучало не слишком убедительно.

Она улыбнулась, показав все свои белоснежные зубы. Посмотри на меня, говорила ее улыбка, посмотри, как я расслаблена.

– Привет. Надеюсь, вы не против моего вторжения.

– В чем дело?

Улыбка угасла. Он слишком поздно вспомнил, что она гость, что он обязан служить ей, пусть даже с ее стороны совершенно нелепо вот так заявиться к нему с просьбой после полуночи. Он попытался загладить грубость:

– Чем могу помочь?

– Я подумала, может, вы поможете нам разжечь огонь. В Охотничьем Доме.

Он уставился на нее с нескрываемым изумлением. Неужели из девяти человек никто не способен развести огонь?

– Мы пытались, – сказала она, – но как-то без особого успеха.

Она подняла руку, чтобы опереться о косяк, изогнулась, прижалась к косяку бедром. Свитер снова задрался.

– Понимаете, мы же из Лондона. Я знаю, у вас это получится гораздо лучше.

– Ладно, – буркнул он, но опять вспомнил, что она клиент. Гость. – Конечно.

Красотка явно из тех женщин, что всегда добиваются своего. Он видел, как она пытается заглянуть в коттедж. Не привыкший к подобной бесцеремонности, он шагнул вперед, перекрывая обзор, и захлопнул дверь, едва не прищемив любопытный нос Гриффин.

Она поманила его, приглашая следовать за собой. В Охотничий Дом, чтобы развести этот чертов огонь… и тем не менее. Он понимал, что на самом деле она предлагает ему. Никаких слов, но взгляд, движения…

Когда это было последний раз? Давно. Год прошел, а то и больше.

Шагая следом за красоткой, он вдыхал ее духи, их церковно-дымный запах. Для него это был запах тревоги.

Они вошли в гостиную. Он прямиком направился к камину, опустился на колени, и тут крупный парень – Марк? – встал рядом и этак по-мужски сказал:

– Зря тебя вызвали, приятель. Это все она настояла. Но у меня уже почти получилось. Дрова просто сыроваты, вот и все.