Тогда, почти 40 лет назад, трудно было бы представить, что подобное отношение к советскому строю и Октябрьской революции возобладает в нашей стране. Оценки Октябрьской революции стали меняться в СССР с конца 80-х годов. Преувеличенное внимание к «белым пятнам», которые в советских публикациях скрывали теневые стороны революционных событий, быстро сменилось огульным отрицанием позитивного значения Октября. После свержения Советской власти в 1991 г. военные парады и праздничные салюты в день 7 ноября были отменены. А с 2005 г. этот день перестал быть праздничным.

В учебниках, по которым школьники изучали историю, теперь говорится, что события в октябре 1917 года – это лишь часть «Великой российской революции», начало которой «положил переворот 23 февраля – 3 марта». Октябрьскую же революцию авторы учебников называли «октябрьским переворотом». В учебниках утверждалось, что хотя «свой захват власти большевики поспешили объявить социалистической революцией», на самом деле ничего из построения социализма у них не получилось.

В других же школьных учебниках и материалах средств массовой информации оценка 7 ноября 1917 года как великой победы народа сменилась еще более радикальным образом. В них утверждалось, что тогда с Россией произошла величайшая беда в ее истории.

Издавались книги и появлялись телепередачи, авторы которых доказывали, что никаких оснований для свержения дореволюционного строя не было, а революции с 1905 по 1917 года были организованы честолюбивыми и кровожадными маргиналами, зачастую оплаченными зарубежными врагами нашей страны. Разрушение советских представлений об Октябрьской революции и Гражданской войне сопровождалось появлением множества мифов, вопиющим образом искажавших факты.

Несмотря на засилье в средствах массовой информации сочинений, построенных на грубой фальсификации прошлого, защитники исторической правды все активнее выступали против искажения истины. В идейных боях с фальсификаторами честные исследователи находили новые аргументы, отказываясь от преобладавших в советское время упрощенных и романтизированных описаний Октябрьской революции и Гражданской войны. После же того, как добросовестные историки получили доступ к архивам, которые долгое время были закрытыми, они извлекли из них немало достоверной информации об этих событиях. Знакомство с этими материалами позволило обнаружить лживость многих сочинений, созданных в угоду политической конъюнктуры конца 80-х – начала 90-х годов людьми с буйным воображением, явно невежественными и нередко не слишком честными. Кроме того, непредвзятое изучение исторических материалов позволило понять, что не все загадки Октября и Гражданской войны еще раскрыты.

С одной стороны, автор данной книги попытался доказать абсурдность наиболее распространенных мифов о причинах революций начала ХХ века и первых годах советской истории. С другой стороны, он хотел обратить внимание читателей на еще сохраняющиеся загадки этого важнейшего, переломного времени в прошлом нашей страны. Но, прежде всего, для того, чтобы понять, что же произошло сто лет назад, надо разобраться в том, что предшествовало событиям 1917 года и почему Октябрьская революция стала неизбежной.

Апологеты дореволюционных порядков уверяют, будто Россия могла обойтись без революционных преобразований, а революции, происшедшие в нашей стране в начале ХХ века, были спровоцированы или даже организованы внешней агентурой. При этом полностью игнорируются глубокие противоречия в общественном развитии, которые назрели еще до первой русской революции 1905–1907 гг.

С одной стороны, после ликвидации крепостного права экономика России быстро развивалась. С 1860 по 1900 год объем промышленной продукции в России вырос более чем в 7 раз. Выплавка чугуна в стране возросла с 1870 по 1900 год в 8 раз, добыча каменного угля – в 23 раза. За 20 лет – с 1870 по 1890 год добыча нефти в стране выросла в 140 раз. Если в 1860 году в России было лишь 1500 километров железных дорог, то в 1892 году – 31,2 тысячи. Завершенная в 1892 году до Иркутска Сибирская железная дорога открыла путь для людей и товаров от Балтийского моря до Байкала. Вскоре железная дорога достигла Тихого океана. Бурное развитие промышленности и транспорта способствовало росту городов. С начала 60-х до конца 90-х годов городское население России выросло в 2 раза. Одновременно страна переживала демографический взрыв. С 1870 по 1900 год население страны увеличилось с 84,5 до 132,9 миллиона человек, то есть более чем в 1,5 раза.

С другой стороны, быстрое развитие промышленности и транспорта не привело к качественным переменам в экономическом и социальном состоянии страны. По характеру производства и демографическому составу Россия оставалась аграрной страной. Доля сельских жителей среди населения страны составляла 82 %. Несмотря на ликвидацию крепостного права в России сохранялось господство помещичьего землевладения. По данным переписи, к 1897 году на долю 30 тысяч дворянских семей России приходилось 70 миллионов десятин земли, в то время как 10,5 миллиона крестьянских семей (около 50 миллионов человек) обладали 75 млн десятин. Поэтому многие крестьяне были вынуждены арендовать землю у помещиков. В качестве платы за арендуемую землю они обрабатывали помещичью пашню. Такая система «отработок», которая фактически представляла форму барщины, была распространена в 17 из 43 губерний Европейской России.

Крестьяне были вынуждены ежегодно расплачиваться за обретенную ими землю после освобождения. Если бы выплаты за землю, полученную после реформы 1861 году, продолжались в таком же темпе, что и до 1917 года, то крестьяне России расплатились бы за полученные ими наделы после ликвидации крепостной зависимости лишь в 1956 году.

После освобождения крестьян от крепостной зависимости условия их жизни существенно не улучшились. Хотя рост урожайности возрос (с 29 пудов с десятины в 1861–1870 годах до 39 пудов в 1891–1900 годах), а общее поголовье скота в стране увеличилось, но в расчете на душу населения количество сельскохозяйственной продукции неуклонно сокращалось.

Производительность земледелия оставалась крайне низкой. У многих крестьян не было никакой возможности закупать более совершенные орудия труда, и они были столь же архаичными, как и много веков назад. В сборнике очерков «Крестьянин и крестьянский труд», опубликованном в 80-х гг. XIX века, Г.И. Успенский писал: «Хуже той обстановки, в которой находится труд крестьянина, представить себе нет возможности, и надобно думать, что тысячу лет назад были те же лапти, та же соха, та же тяга, что и теперь. Не осталось от прародителей ни путей сообщения, ни мостов, ни малейших улучшений, облегчающих труд… Все орудия труда первобытны, тяжелы, неудобны».

Условия труда и быта усугублялись суровым российским климатом. Подавляющая часть территории России находится в зоне устойчивого снежного покрова в течение нескольких месяцев. Поэтому строительство жилья и других помещений требовало дополнительных затрат и человеческих усилий по сравнению со строительством в более теплых регионах мира, окружавших Россию. Одежда и средства передвижения должны были быть приспособлены для летнего и зимнего времени. Хотя Россия не является единственной страной, расположенной в северных широтах, по численности населения она давно опередила другие северные страны. В регионах других стран, столь же сильно приближенных к Северному полюсу, плотность населения в несколько раз меньше, чем в соответствующих областях России. Число дней в году с минусовыми температурами на территории России, умноженное на количество ее населения, позволяет говорить о том, что народы нашей страны являются «самыми промороженными в мире».

Вегетационный период в значительной части нашей страны до предела сокращен. В то же время таяние обильных снегов после наступления весны и осенние дожди делали непроходимыми дороги, превращали на несколько недель пахотную землю в непролазное болото. Даже небольшие речки, разливаясь по окрестным лугам, становились непреодолимыми водными преградами. При этом постоянно повторявшиеся паводки разрушали дороги и переправы через реки. Погодные условия до предела ограничивали время полевых работ и могли превращать трудовую операцию в изнурительную пытку. Рассказывая об условиях жизни сибирских крестьян, А.П. Чехов подчеркивал, что местный крестьянин «девять месяцев не снимает рукавиц и не распрямляет пальцев: то мороз в сорок градусов, то луга на двадцать верст затопило, а придет короткое лето – спина болит от работы и тянутся жилы».