Ректор факультета, где учился брат, был весьма недоволен. Он хмуро повествовал мне о прогулах Коди, что появляется он, бывает только на пару лекций, которые может и не досидеть до конца, вновь исчезая. У него не были сданы уже несколько предметов, пару тестов и стоял вопрос об его возможном отчислении.

Я в ярости понеслась к дому моего младшего брата с желанием как следует отчитать его и закатить материнскую истерику про «будущее, профессию и как можно быть таким безответственным». Гребанный автоответчик только раззадоривал мой пыл и, нервничая, я кое-как добралась по пробкам до небольшого особняка. Но, увы, в коттедже никого не было. Я стучала в дверь, заглядывала в окна. Все бесполезно! Я покрутилась около получаса, посидела в машине, чтобы подождать хоть малейший спад балла по пробкам, вернулась домой и тяжело опустилась на кровать.

Черт! Что же произошло с моим братом?! Где его искать и как можно выйти на связь? Номер Тобби у меня где-то был, но из-за обновления системы в мобильнике все контакты случайным образом слетели. Пришлось собирать и восстанавливать все заново.

Если бы я знала, чего это будет стоить моему дорогому и любимому Коди, я бы осталась ночевать около этого милого домика с прелестной лужайкой.

Меня трясло.

Трясло как в дикой неуемной лихорадке.

Сигарета помогла, и задушевный разговор с незнакомкой немного привел меня в чувство. Рассказывать подробности этой женщине я не стала, но она была круче всех психотерапевтов мира.

– Пока жива, отомсти за брата, и насрать на все гребанные принципы морали и толерантности – произнесла она, тоже глубоко затягиваясь сигаретным дымом, который начинал щипать глаза от едкости – пошли, а то сработает система оповещения пожарной безопасности, и мы с тобой проведем эту ночь в отделении полиции.

Она поднялась и подала мне руку. Я встала с холодного кафельного пола. Решимость действовать меня буквально охватила и держала так крепко, что если бы сейчас в руках у меня был пистолет, а эти ублюдки передо мной, то вся обойма была бы выпущена прямо в их мерзкие рожи.

Выйдя из госпиталя, я глубоко вздохнула. Сейчас эмоции улеглись, и пришел им на смену ледяной расчет. С чего мне начать собирать информацию об этих отморозках? Конечно же, ехать в дом, где Коди жил с Тобби.

На этот раз мне повезло. Друг был дома и открыл практически сразу, как только я позвонила в дверь. Тобби выглядел не лучше, чем я сама. Вероятно, он либо плохо спал, либо вообще не спал пару суток точно. Увидев его, мое сознание вновь всколыхнули те жуткие представления об изнасиловании моего брата. Он такой же мальчишка, который может попасть в лапы к этим бездушным тварям. Я накинулась на него и выкрикнула, схватив его за плечи:

– Кто это был? Кто так поступил с Коди?! – чувствуя, как по рукам вновь расползается липкий противный спазм, обездвиживающий до онемения пальцев.

Тобби даже не пытался вырываться.

Он знал. Все знал. И молчал.

Мне захотелось врезать ему. За всю ту боль, что испытал брат, за все это издевательство.

– Я не могу тебе сказать, иначе… – шепотом, срывающимся на хрип произнес Тобби – Они убьют нас…

Последнее слово он произнес только губами.

Я осела в мягкое кресло, застеленное пестрой накидкой бежевого и бордового цвета, перемежающихся между друг другом синими вензелями.

– Рассказывай с начала – произнесла я – Просто все расскажи. Я не пойду ни в полицию, не буду писать жалобы и прочую херню… Говори…

У нас был с доктором особый разговор про блюстителей закона. Она говорила мне, что как только Коди придет в себя, нужно будет составить заявление об изнасиловании и избиении. Это заставило меня обхватить голову руками. Как мой брат будет рассказывать об этом каким-то малознакомым мужикам?! Он, молодой парень, должен будет все эти гребанные извращения изложить в подробностях?! Я попыталась убедить ее в том, что не обязательно афишировать неприятный факт насилия, что достаточно только побоев, которые нанесли ему в весьма значительном количестве. Но доктор меня убедила в том, что сначала с Коди поработает психолог и психотерапевт, которые находятся в госпитале, а потом только будет разговор с представителями правопорядка. Утаить нельзя, все уже зафиксировано в карточке больного, и идти против закона врач категорически отказалась. В этом пришлось смириться.

Тобби напряженно молчал. Он пытался убедить меня в том, что надо оставить, это не исправить и к этим людям лучше не соваться.

– Тобби, я все равно узнаю, кто эти мрази, и они ответят за все! – я подскочила на месте. Смирение друга моего брата меня выводило из себя. Я готова была убить подонков, и мне было плевать кто они. Да хоть сами президенты Америки!

Решительно направившись к двери, уже собираясь уходить, как вдруг Тобби подошел сзади и схватил меня за локоть.

– Лана, это страшные люди! Мы… Мы… – он подбирал слова и, дрожа всем телом, переходил на шепот, словно эти сволочи могли нас услышать.

Я обняла его, чтобы хоть как-то успокоить. Парень и вправду сам был до чертиков напуган. И теперь, я понимала, если это чьи-то черные дела, то не придется ли Тобби покинуть мегаполис, чтобы спасти свою жизнь?

Мы вернулись в гостиную. Тобби сел рядом.

– Я расскажу тебе все, только ты должна молчать. Никому. Лана, я прошу тебя, никому не говори… – умоляюще просил Тобби, не отпуская моих рук из своих ладоней – нам с Коди предложили подработать…

Тобби сделал паузу, словно набираясь сил перед прыжком.

– Что это за работа? – мрачно просила я продолжения

– Распространение наркотиков – выдохнул друг моего брата, а мне казалось, что с этими словами я сейчас рухнула в глубокую темную пропасть.

Твою мать, Коди!!! Как он мог на такое дерьмо решиться?!

– Мы распространяли их в клубах, а как-то раз даже в колледже пару раз удалось – уже более спокойно продолжал Тобби – Коди похоже нарвался на дилеров чужой территории, хотя клуб, в котором он «работал» той ночью был стопроцентно наш…

Тобби боялся поднять на меня взгляд. И я его прекрасно понимала. Не зря он боится. Я сейчас на грани. Мне хотелось отчитать Коди и убить его обидчиков одновременно.

– Ты знаешь, кто это, конкретно имена, фамилии? – спросила я

– Да, но Лана… – вспыхнул Тобби – Не нужно… Пожалуйста…

– Тобби, говори… – прошипела я, сжимая его запястье

Теперь я точно получу всю нужную информацию!

И Тобби сдался.

Я себя чувствовала одним из лучших английских сыщиков.

Эркюль Пуаро – новичок по сравнению со мной.

Сидя в машине, перед небольшим домом в 4 этажа я наблюдала за входной дверью. Мне хотелось убить прямо сейчас одного из преступников, издевавшихся над моим Коди. Из парадного входа вышел мужчина, наверное, чуть старше меня. Невысокого роста, телосложение говорило о том, что он явно любитель всякой фастфудной гадости, выдающийся животик из-под красной футболки, произвел на меня отвратительное впечатление. Его маленькие прищуренные глазки осматривали всю улицу, словно он чувствовал, что за ним следят.

Я откинулась дальше на сиденье, чтобы он не видел моего лица и что я рассматриваю его.

Оглядевшись, сел в припаркованный седан, и надавив педаль газа, умчался вниз по улице.

Одну свою цель я увидела. Теперь дело за другим ублюдком.

Второго, оказалось, поймать сложнее. Но все-таки на пятый день слежки, я увидела и еще одного преступника. Он был выше первого и старше лет на пять. У него был тяжелый взгляд, словно у коршуна, высматривающего свою добычу. Светловолосый, на лице был большой шрам во всю щеку, видимо эти криминальные разборки не прошли для него даром. Он был полной противоположностью первого. Выше на полголовы, чуть сутуловатый и худощавого телосложения.

Мои расследования продолжались почти месяц. Нужно было понимать, где больше всего они проводят время, а я, работая, и каждый день приезжая к брату в госпиталь, могла вести свою слежку только по вечерам. И часто, моя деятельность сыщика была безрезультатной. Видимо, они проводили время где-то уже с начала дня, а может и обеда, пока я на работе, а возвращались наверняка, утром или… Короче, я строила предположения, уезжая с одного места слежки на другое и совершенно не понимала, как же мне вычислить их обоих и отомстить за брата сразу двоим. Или же придется убирать каждого поодиночке?