Я так тихо войду, что меня не услышишь

Я стою за спиной, телом чувствую, как дышишь,

Выпивай меня больше, и вдыхай меня глубже

Как таблетку от боли и ремнями потуже

Затяни, чтобы я от тебя не сбежала

Затяни, чтобы мне не казалось, что слабо

Но в моей груди нет даже места для сердца

Ты возьми его в руки и попробуй согреться…

Отрывок из песни гр. Тотал «Сердце в руке».

Меня трясло.

Трясло как дикой неуемной лихорадке. Что случилось с моим братом? Почему доктор, опустив стыдливо глаза, боится сказать мне прямо здесь в больничном коридоре?

Я шла прямо за ней к кабинету, в котором должна узнать жуткие подробности об избиении моего брата. Куда же Коди мог вляпаться, что это стало настолько серьезным, и приводящим меня в неконтролируемую панику? Она отстукивала мерный ритм своими каблучками по длинному белому с чуть голубоватыми панелями коридору.

Врач села напротив меня в кресло, торопливо перебирала истории болезней и какие-то папки с документами. Она волновалась, не знала, как начать разговор. Ей было, наверное, столько же, сколько и мне. Максимум двадцать пять лет. Или чуть старше. Похоже, доктор была тоже на определенной грани, которая была для нее настоящим ужасом, и она пыталась собраться с силами, чтобы объяснить мне о произошедшем с моим братом.

– Мисс Хейли – начала она, глубоко вздохнув, словно собиралась пробежать дистанцию на время – Ваш брат в плохом состоянии…

– Дальше… – потребовала я.

Черт подери, долго она еще собирается мучить меня и истязать этим видом, так будто он умирает?!

– Ваш брат в реанимации, состояние тяжелое, ушибы, порезы, синяки, ссадины –

Твою мать, она решила перечислять все медицинские термины, которые могут характеризовать состояние человека, пережившего серьезную драку?!

Меня уже вместо паники начинало накрывать раздражение.

– Он пережил насилие – выдохнула одним махом доктор – Это сексуальное насилие…

И опустила глаза на кипу бумаг, образовавшуюся перед ней от переживаний, которые она испытывала.

Я словно завороженная уставилась на ее руки. Да, врач может быть она от Бога, но психолог из нее так себе. Мы сидели пару минут, а потом я встала и направилась молча к выходу. То, что я сейчас услышала, прибило меня словно тяжелым валуном к полу. Насилие? Секс? Мой брат унижен и растоптан какими-то ублюдками, которые позволили себе то, что было для него всегда табу?! Коди нравились только девочки, на одной он даже решил жениться в десятом классе, а потом передумал, встретив уже другую «любовь всей своей жизни».

– Травмы серьезные, возможно, он не сможет ходить, нужно длительное время на реабилитацию – произнесла врач, пытаясь перевести разговор от такой щекотливой темы в более «привычное» русло.

– Я могу его увидеть? – проглотив комок в горле, произнесла я и взглянула прямо ей в глаза

– Да, Келли, вас проводит – покивала она и встала из-за стола.

Может она ожидала, что я начну расспрашивать о подробностях травм, нанесенных насильниками, узнавать мерзкие подробности, но я желала только одного. Бежать отсюда. Прочь. Лишь бы не устроить здесь истерику, не начать кричать на нее из-за полного бездушия, она рассказывала, смущаясь, но ни слова не выразила в качестве поддержки или ободрения.

– Мисс Хейли, Вам нехорошо? – спросила доктор, когда я, качнувшись, была уже около двери.

Голова и правда, пошла кругом. К горлу подкатил тошнотворный комок от сцен того, что могло происходить с моим братом.

Я покивала.

Врач засуетилась, доставая из шкафчика ампулу с бесцветным раствором, и набирала в шприц неуклюжими движениями.

– Вы присядьте здесь, посидите, сейчас я пришлю медсестру, чтобы она проконтролировала ваше самочувствие – вдруг заботливо заворковала она.

Но я отрицательно покачала головой. Мне было противно здесь оставаться.

Я, покачиваясь, дошла до туалета. Наклонившись над раковиной, долго плескала в лицо ледяной водой и пыталась выровнять дыхание, чтобы избавится от накатывающей тошноты. Господи, останови ход моих бешеных мыслей, чтобы я не рухнула прямо здесь от оглушающего стресса и того, что я сейчас узнала о бедном Коди! В зеркало на меня смотрела девушка, бледная, с коричневатыми мешками под глазами, с собранными черными волосами в конский хвост.

Это я. Словно зомби из одного популярного американского экшена.

– На, затянись как следует –

Меня толкнула в бок, какая-то женщина лет сорока, протягивая пачку с сигаретами.

– Выглядишь как ходячий труп – подытожила она, не церемонясь.

Я дрожащими руками взяла сигарету и подкурила от яркого пламени зажигалки любезно предоставленной незнакомкой. Я не курила уже лет семь точно. Первый раз попробовала в школе, потом баловались в колледже, покуривали марихуану, но привычкой у меня это не стало. Я сделала пару затяжек. Вот, что помогает, а не эти гребанные инъекции.

Я опустилась рядом с тумбой, на которой была вмонтирована раковина. Села прямо на пол. Руки немели. Со мной это второй раз в жизни. От ураганной паники немеют запястья, паралич переходит на пальцы и руки становятся ватными. Пыталась растереть омертвевшие кисти рук, но было бесполезно. Перед глазами плыли ужасные фантазии, от которых я проглатывала горькую слюну от дыма и не чувствовала отвращения к сигаретам.

– У тебя кто-то умер, детка? – спросила участливо незнакомка, присев рядом.

– Я умерла – произнесла я, глядя в пустоту.

Полгода назад…

Ненси выглядывала из-за своей стенки, разделявшей наш офис на серые скучные «клетки» для офисных работников. Было видно по ее задорным огонькам в глазах, что она смеется.

– Ты смотрела вчера премию Оскар, видела наряд Марго Робби? – шепотом говорила она, стараясь, чтобы слышала ее только я, но это было бесполезно. Все остальные в нашем офисе невольно становились свидетелями тоже обсуждения наряда известной актрисы.

Я отрицательно помотала головой. Вчера я решила пощекотать себе нервы и выбрала для просмотра вечером всем известный ужастик «Паранормальное явление – 5». О чем потом полночи жалела, опасливо пялясь в темные углы комнаты. Сон сняло как рукой, когда в полночь у соседей что-то загремело и с великим грохотом прокатилось по комнате. Я подскочила на кровати, озираясь по сторонам и проклиная желание получить дозу адреналина от просмотра кино-хоррора. Утром, конечно же, пришлось туго. Вставать с кровати, ползти умываться и собираться на работу. В метро я, усевшись поудобнее, дала себе клятву – приду домой и завалюсь спать пораньше. Никаких больше ужастиков!

Меня зовут Лана, двадцать пять лет, работаю дизайнером в небольшом рекламном агентстве. Мои доходы весьма скромные, но позволили мне купить маленькую квартирку в самом отдаленном районе Нью-Йорка, набрав бесконечных кредитов, по которым придется еще платить лет десять. У меня даже была старенькая машина, мой Мини Купер, стоял на парковке, и верно ждал своего часа. Но по пробкам пробираться каждое утро было занятием для мазохистов. И поэтому я предпочитала добираться до офиса на метро.

Ненси пыталась расписать платье актрисы, все сильнее привлекая мое внимание, но получилось, наоборот, я хотела безумно спать, а вот мои коллеги – не хотели слушать, насколько сильно открывал грудь вырез декольте Марго Робби.

Завибрировал телефон и прогнал вот-вот мой наступающий сонный морок.

Мама?!

Я удивленно захлопала глазами и даже поднесла телефон поближе к заспанному лицу. Что это она решила вспомнить обо мне?

Наша с Коди мама была женщиной любвеобильной. Сколько у нее было поклонников, счастливых романов, а после них пару дней безутешной скорби и в новую авантюру с новым бойфрендом она кидалась с головой до умопомрачения.

– Ланочка, девочка моя, как твои дела? – заботливо ворковала мама в трубку, а я уже, кажется, начинала понимать, в чем причина такой неожиданной маминой любви.