Третий округ, пригородное подразделение службы окружного прокурора, базировался в муниципальном центре Дес-Плейнса рядом с полицейским участком.
Около семи вечера Козензак приехал на службу; примерно в то же время Пикелл вернулся из Нортбрука, где забирал материалы по аресту Гейси. Смена Адамса уже закончилась, и к делу привлекли детектива Дэйва Саммершилда. Втроем они сели изучать документы, которые привез Пикелл.
Потерпевший, Джеки Ди (24 года) заявил в полиции, что 7 июня 1972 года в 15:40 коренастый мужчина за тридцать в форме сотрудника ресторана «Барнаби» предложил его подвезти. В это время Ди прогуливался около здания Ассоциации молодых христиан Лоусона. Сев в машину, молодой человек заметил, что незнакомец, который назвался Джоном, везет его в другую сторону, и стал протестовать. Тогда мужчина достал значок и заявил, что он из полиции округа, а Ди арестован. Также он попытался надеть на молодого человека наручники, но не сумел. Затем он спросил Ди, на что тот готов ради освобождения. Ди ответил, что денег у него нет.
– Тогда отсосешь мне? – предложил мужчина.
Опасаясь за свою жизнь, Ди согласился.
Джон остановил машину возле «Барнаби» в Нортбруке и открыл дверь ресторана ключом. Зайдя внутрь, Ди попытался сопротивляться, но незнакомец ударил его по шее и уже лежачего избил ногами. Молодой человек выбежал из здания, но мужчина догнал его на машине и сбил. В итоге пострадавшему удалось добраться до автозаправки, где работник вызвал полицию.
На следующий день копы допросили ночного менеджера ресторана Джона Гейси. Он заявил, что слышал про обвинение в нападении и будет только рад оправдаться.
– Я был дома в три ночи. Жена подтвердит, – уверял он.
Прошло две недели, прежде чем смогли провести опознание. Сначала Ди не позволяло состоянию здоровья, затем Гейси перевели по службе, а позже и вовсе отстранили. Наконец 22 июня полиция арестовала Джона Гейси.
В итоге обвинения сняли, когда задержанный пожаловался полиции, что Ди угрожал ему по телефону и обещал за деньги забрать заявление. Полиция действительно обнаружила у потерпевшего помеченные купюры на сумму 91 доллар, которые передал ему Гейси, и обоих отпустили, оставив пометки в их делах: о гомосексуальных наклонностях Гейси и о вымогательстве и нарушении общественного порядка со стороны Джеки Ди.
Несмотря на снятые обвинения, случай Ди (если, конечно, молодой человек не врал) рисовал весьма неприглядный портрет Джона Гейси, или Полковника – это прозвище было указано на карточке с его отпечатками пальцев.
К девяти вечера трое детективов получили ответы из Национального информационного центра криминалистики и электронной базы данных правоохранительных органов: никакой информации о Джоне Гейси там не нашлось. Теперь дело было за Козензаком и его детективами. Они выехали к дому Гейси на Саммердейл на двух машинах: Козензак с Пикеллом и Олсен с Саммершилдом.
Козензак и Пикелл обошли черный «олдсмобиль» и постучали в дверь дома. Ответа не последовало, и они постучали еще раз. И вновь тишина. Однако, вглядевшись сквозь дверное стекло в глубину дома, детективы заметили чей-то силуэт. Они замерли в нерешительности.
Тут к дому подкатил фургон с эмблемой ПДМ. Из него вышел молодой человек. Козензак представился и попросил приехавшего назваться.
– Дик Уолш, – ответил тот (имя изменено). – Ищете Джона? Он смотрит телевизор в гостиной и может не услышать стука в парадную дверь.
Из-за дома вышел Саммершилд и подтвердил слова Уолша: через окно детектив увидел, что Гейси сидит в кресле перед телевизором и попивает диетическую колу. Козензак с Пикеллом двинулись к задней двери, а Олсен и Саммершилд остались с Уолшем.
– У Джона неприятности? – спросил тот.
– Просто хотим задать пару вопросов, – пояснил Олсен.
– А ордер у вас есть?
Детектив проигнорировал этот вопрос и спросил Дика, откуда он знает Гейси. Тот ответил, что работает в ПДМ, а фургон, на котором он приехал, принадлежит Гейси. Также Уолш рассказал о ремонтных работах, которые они ведут, и сообщил, что в отсутствие Гейси является старшим бригады. Похоже, Уолша крайне озадачило появлением полиции, но вел он себя раскованно. Сам рассказал, что сегодня вечером они с Гейси собирались к знакомому, продающему елки, а еще зачем-то упомянул, что женат.
В это время открылась задняя дверь дома.
– Я слышал, как вы стучали, но мне надо было в сортир, – сообщил Гейси детективам.
– Мы расследуем дело о пропавшем подростке и хотели бы попросить вас о помощи, – сказал Козензак, показав значок.
– Входите. – Гейси провел полицейских в гостиную, убавил громкость телевизора и уселся в глубокое черное кресло. – Что я могу для вас сделать?
Козензак с Пикеллом рассказали о деле и добавили, что свидетель видел, как Гейси говорил с Робом.
Гейси возразил: он действительно заметил двух мальчиков в магазине, но не говорил ни с одним из них. Разве что спросил одного из них, есть ли в подсобке стеллажи, но это все. Гейси заявил, что уехал из магазина между 20:45 и 21:00, а дома обнаружил на автоответчике сообщение, что его дядя при смерти, и поехал к нему в больницу Нортвест в Чикаго. Добравшись туда, он узнал, что дядя уже умер, поэтому отправился домой к тете.
– Вы говорили с кем-нибудь из сотрудников «Ниссон» о летней подработке? – спросил Козензак.
– Нет.
– Что ж, поскольку вы видели Роба Листа одним из последних, придется мне пригласить вас в участок заполнить заявление в качестве свидетеля.
– Ладно, – согласился Гейси. – Я готов сотрудничать, но не могу поехать в участок прямо сейчас, потому что жду звонка матери насчет похорон дяди.
– Может, позвоните ей сами? – предложил Козензак. – Мы подождем.
Гейси поворчал, но все-таки набрал номер. Казалось, Джон умышленно затягивает разговор, но когда он через десять минут наконец повесил трубку, настроение у него резко изменилось.
– Сейчас я в участок не поеду, – бросил он грубо. – У меня важные дела.
– Сколько времени они займут? – уточнил Пикелл. – Около часа?
– Не знаю, – с неприязнью откликнулся Гейси. – Постараюсь приехать в течение часа. И вообще, постыдились бы. Неужели у вас вообще нет уважения к мертвым?
Козензак протянул свою визитку:
– Буду ждать вас в участке.
Заметив листок бумаги у телефона, детектив взял его в руки. Там значилось имя Фила Торфа, и Козензак спрятал листок в карман.
– Ворюга, – буркнул Гейси.
В дверях Козензак и Пикелл столкнулись с Уолшем, который заходил в дом. Детективы уже расселись по машинам, но лейтенант потянул Олсена за рукав:
– Понаблюдайте за домом минут десять: мне интересно, поедет ли он куда-нибудь. А мы пока прокатимся в «Ниссон».
Сидя в засаде, Олсен с Саммершилдом принялись спорить, нужно ли преследовать Гейси, если тот покинет здание. Однако через несколько минут из дома вышел Уолш. Он сел в фургон и отогнал его поближе к дверям, так что машина скрылась из поля зрения детективов. Затем фургон появился вновь, остановился и снова пропал из виду. Когда он медленно двигался задним ходом, в дорожном просвете под кузовом Олсен заметил пару ног. Фургон опять остановился. Внезапно с участка вылетел «олдсмобиль», который раньше не был виден, и помчался на запад в сторону Саммердейла. Вслед за ним задним ходом выкатился фургон и устремился вдогонку.
Изумленный Олсен попытался следовать за Гейси, но тот получил слишком большую фору, да и условия движения были довольно опасными. «Олдсмобиль» несколько раз повернул и вылетел на Камберленд, однако к тому моменту, когда туда прибыли детективы, его уже след простыл. Фургона также не было видно.
Все это время Саммершилд держал Козензака в курсе, но в конце погони ему пришлось сообщить по рации:
– Мы его потеряли.
– Возвращайтесь в участок, – с досадой ответил лейтенант.
В полутора километрах от них, на Кеннеди-Экспрессуэй, сержант Уолли Лэнг, командир отряда спецназа, возвращался с задания в Чикаго. Он с любопытством, хоть и без малейшего удивления следил за этими переговорами.
