Одновременно государь направил с гонцом письмо Сенату с указанием не выполнять никаких его указаний, которые он, возможно, будет отдавать, находясь в плену.

11 июля Шафиров вернулся из турецкого лагеря с условиями мира. В соответствии с ними Россия возвращала туркам крепость Азов, также срывала крепости Таганрог и Каменный Затон, отказывалась от содержания на Азовском и Черном морях военных кораблей, а уже построенные на воронежских верфях корабли надо было или сжечь, или продать туркам за бесценок. Кроме того, Россия обязана заявить о невмешательстве в дела Правобережной Украины и ликвидировать в Стамбуле свое посольство, что считалось тогда большим унижением. Единственной уступкой со стороны турок стало обещание выслать-таки из страны Карла XII. Для исполнения усло вий договора Шафиров и сын генерал-фельдмаршала Б. П. Шереметева полковник Астраханского полка Михаил Борисович должны были оставаться в Турции заложниками.

12 июля мирный договор был скреплен печатями, и русская армия выступила к Яссам со знаменами и пушками. Турки даже выделили свою кавалерию для защиты русской армии от разбойничьих набегов татар.

Визирь Балтаджи Мехмед-паша в ноябре того же года был отстранен от власти за коррупцию и впоследствии казнен. Он утверждал, что денег от русских не получал и всю привезенную для подкупа казну присвоил себе Шафиров. Последний тоже впоследствии (в 1723 г.) был приговорен к смертной казни (замененной ссылкой) за злоупотребления по почтовому ведомству.

По прибытии в Петербург Петр решил наконец узаконить свои отношения с боевой подругой Катеринушкой (Екатериной Алексеевной), как ласково именовал ее в письмах. В тяжелейших боевых условиях Прутского похода она еще раз доказала ему свою любовь и преданность. О ее заслугах в период Прутского похода Петр I вспомнил в своем манифесте о коронации (тогда уже супруги) от 15 ноября 1723 г.: «Наша любезнейшая супруга государыня императрица Екатерина великою помощницею была, и не точию в сем, но и во многих воинских действах, отложа немочь женскую, волею с нами присутствовала и елико возможно вспомогала, а наипаче в Прутской кампании с турки, почитай отчаянном времени, как мужески, а не женски поступала, о том ведомо всей нашей армии…»

Существует легенда, что Екатерина Алексеевна, сопровождавшая Петра в Прутском походе, отдала на подкуп турок свои драгоценности. Правда, есть «исследователи», идущие в своих фантазиях еще дальше. Однако по заслуживающим доверия воспоминаниям участников событий, как русских, так и иностранцев, подобной жертвы она не приносила, но держалась достойно. Петр это оценил и 24 ноября 1714 г. торжественно возложил на свою супругу знаки вновь учрежденного в ее честь ордена Святой великомученицы Екатерины. Девизом ордена были слова «За Любовь и Отечество». Этот женский орден просуществовал в Российской империи до революции 1917 г.

Происхождение Екатерины весьма туманно, хотя написано об этом достаточно много. Сведения о ее семье и жизни до 1702 г. противоречивы и основаны на исторических анекдотах. Судя по ним, родилась она в крестьянской прибалтийской семье, при рождении была названа Мартой, рано потеряла родителей, воспитывалась в семье некоего пастора Глюка. В 17 лет Марту выдали замуж за шведского драгуна, который через два дня отправился в поход, и более его не видели.

Известно, что 25 августа 1702 г. русские войска под командованием генерал-фельдмаршала Б. П. Шереметева взяли шведскую крепость Мариенбург (ныне город Алуксне в Латвии), в которой находилась тогда Марта, и она стала пленницей русской армии. Вскоре ее приметил сам генерал-фельдмаршал, который взял Марту к себе в услужение. Почти год он владел юной полонянкой, но нашелся человек, который взял и просто отобрал эту игрушку у генерал-фельдмаршала. Человеком этим был наперсник царя Александр Данилович Меншиков.

Меншиков отправил Марту в свои московские хоромы, где она стала помогать вести хозяйство. Однажды в конце 1703 г. в гости к «любезному другу Алексаше» заехал сам государь, который заприметил аппетитный трофей Северной войны и проникся к нему явной симпатией. Меншикову пришлось уступить.

Вскоре между государем и Мартой начались отношения, которые привели к рождению у них в 1704 г. первенца, названного Петром, а в следующем году у них родился Павел (оба умерли в младенчестве). В разлуке они писали друг другу нежные письма, в которых Петр называл ее Катериной Василевской или просто Катеринушкой. В 1705 г. Катеринушка была отправлена в подмосковное село Преображенское, в дом любимой сестры государя, царевны Натальи Алексеевны. Здесь же жили невеста Меншикова Дарья Арсеньева, ее сестра Варвара, сестры Меншикова (Мария и Анна) и Анисья Толстая. В этой компании Марту называли Екатериной Трубачевой.

Через некоторое время, в 1707-м или 1708 г., Марта крестилась в православную веру и стала называться Екатерина Алексеевна Михайлова. Отчество она получила от крестного отца, коим стал сын Петра, цесаревич Алексей. Фамилию же она взяла ту, которую использовал государь, когда хотел оставаться инкогнито.

Екатерина не отличалась красотой и изяществом. Она была коренастая, загорелая, но при этом не лишенная привлекательности особа. Мужчинам нравились ее веселость, энергичность, немалая физическая сила и отменное здоровье. Эти качества помогали ей сопровождать государя в поездках и походах. При этом она регулярно рожала царю детей, большинство которых умерли в детском возрасте.

Голштинский граф Геннинг-Фридрих Бассевич писал: «Он любил видеть ее всюду. Не было военного смотра, спуска корабля, церемонии или праздника, при которых бы она не являлась… Екатерина, уверенная в сердце своего супруга, смеялась над его частыми любовными приключениями, как Ливия над интрижками Августа; но зато и он, рассказывая ей об них, всегда оканчивал словами: „Ничто не может сравниться с тобою“».

Иностранцы оценивали внешность Екатерины Алексеевны критически. Вот что писала старшая дочь прусского короля Фридриха-Вильгельма I, маркграфиня Вильгельмина Байерейтская, наблюдавшая ее во время поездки в Берлин в 1719 г.: «Она была мала ростом, толста и черна; вся ее внешность не производила выгодного впечатления. Стоило на нее взглянуть, чтобы тотчас заметить, что она была низкого происхождения. Платье, которое было на ней, по всей вероятности, было куплено в лавке на рынке; оно было старомодного фасона и все обшито серебром и блестками. По ее наряду можно было принять ее за немецкую странствующую артистку. На ней был пояс, украшенный спереди вышивкой из драгоценных камней, очень оригинального рисунка в виде двуглавого орла, крылья которого были усеяны маленькими драгоценными камнями в скверной оправе. На царице было навешано около дюжины орденов и столько же образков и амулетов, и, ко гда она шла, все звенело, словно прошел наряженный мул. Напротив, царь был человек высокого роста и красивой наружности, черты его лица носили печать суровости и внушали страх».

Екатерина отличалась спокойным и ровным характером. Она разделяла с Петром все заботы и тяготы его напряженной жизни. У него порой начинались приступы эпилептических припадков, сопровождавшиеся страшными судорогами. В этот момент только одна Екатерина становилась ему опорой и спасением. Голос ее как бы завораживал Петра, он ложился к ней на колени, она что-то тихо говорила ему, Петр засыпал, а через 3–4 часа просыпался, чувствуя себя совершенно здоровым, веселым и спокойным.

В минуты депрессии или гнева Петр становился страшен и опасен для окружающих. В эти минуты все в ужасе прятались от государя. Одна Екатерина могла в этот момент подойти к нему, произнести тихим спокойным голосом несколько слов, и вспыльчивый царь успокаивался. Многие из тех, на кого был обращен гнев Петра, сохранили свою жизнь и здоровье благодаря Екатерине. К ее заступничеству также обращались люди, которым по их поступкам грозила царская опала.

27 января 1708 г. у Петра и Екатерины родилась дочь, при рождении получившая родовое имя Романовых Анна. Так звали дочь старшего брата Петра, Ивана V. 6 марта 1711 г. Анну Петровну повелено было именовать царевной. По этому поводу ей пожаловали в Санкт-Петербурге значительный участок земли между нынешними набережной реки Фонтанки и Лиговским проспектом.