— Откуда ты знаешь?
— Варфоломеев обнаружил, что ты вырвала один.
— Сильно ругался, да? — тихо просила Анна.
— Нет. А вот я буду ругаться. Сильно. Если ты не будешь слушать меня.
— Не нужно. Пожалуйста, не сердись… Паули, я за тебя очень боюсь, хоть ты и говоришь, что ничего не случится… Я не могла по-другому… Я очень хотела узнать побольше… о тех людях… И я кое-что увидела… Сядь, пожалуйста…
Павел не занял такое же массивное кресло рядом, а примостился на большом пухлом подлокотнике того, где сидела она, положив одну руку ей на плечо, а второй взяв ее ладонь. Анна развернулась корпусом к нему и подняла голову, чтоб видеть его. Когда она закончила свой короткий рассказ, на лице Павла появилось тревожное выражение.
— Мундштук из темного янтаря, узор из золота…
— Да… возможно…
— Что ж, cherchez la femme — ищите женщину…
— Павел, ты узнал ее?
— Мне знаком мундштук, точнее я видел два очень похожих мундштука, и оба у женщин.
— Они обе… коварные злодейки?
— Одна — светская кокетка, абсолютная пустышка… Вторую в свете считают femme fatale — роковой женщиной, — у него самого для таких женщин было определение из одного слова и весьма короткого, которое бы он не стал говорить при Анне.
— Это твоя бывшая? Возможно, хотела тебе отомстить за что-то…
— Бывшая? Избавь меня Господи от женщин подобного сорта! Конечно, нет! Такая женщина никогда не могла бы заинтересовать меня. Кроме того я давно… тщательно выбираю себе любовниц… Среди них нет таких, кто хотел бы… уничтожить меня… физически или морально… Да и у меня никогда не было женщины, которая бы курила. Я сам никогда не курил и на дух не переношу курящих женщин… Но это так, к слову… Это просто женщина, известная своим скандальным поведением и интригами…
— Но почему тогда она… хочет тебе навредить?
— Ну в силу своей должности мне пришлось… участвовать в одном деле, касающемся ее. Не спрашивай подробностей. Вот, видимо, она и затаила злобу…
Княгиня была не просто сладострастной женщиной, не знавшей удержу и постоянно изменявшей мужу, но и по какой-то случайности или, как думал Ливен, вовсе не случайности выбиравшей любовников среди мужчин в том или ином плане близких к Императору. Она перебрала несколько родственников Государя, а также множество офицеров, включая пару из Дворцовой полиции и охраны Его Императорского Величества. Казалось, ей было лестно, что мужчины вступали за нее в борьбу, устраивали дуэли и просто драки, она сама провоцировала эти потасовки. Один их родственников Императора был ранен на дуэли, другой чуть не лишился в драке глаза. Два офицера из Дворцовой полиции и один из охраны Императора из-за скандалов были переведены подальше от столицы. Как считал подполковник Ливен, то, кому из своих пылких обожателей княгиня оказывала большее предпочтение, определял вовсе не ее собственный выбор, а интересы одного из ее постоянных любовников — некровного родственника Государя, имевшего при дворе свои интересы, водившего близкую дружбу с одним из Великих Князей… и в то же время якшавшегося с политически неблагонадежными людьми…
Сама княгиня была близкой подругой родственницы Императора, а также фрейлины Императрицы, и на ее блуд Государь довольно долго смотрел сквозь пальцы. Но он устал от драк, дуэлей и склок придворных волокит, а также жалоб их жен, но не столько на своих увлекавшихся мужей, сколько на эту вертихвостку. Ливен как-то был с докладом у Государя как раз после такой жалобщицы, чей муж на дуэли получил пулю в ногу. Император покачал головой:
— Когда же это кончится? Мне кажется, скоро эти пустоголовые потаскуны будут в очередь стоять стреляться… Могли бы уж сами пулю себе пустить… если на тот свет так отправиться хочется… Так нет, им представление подавай… драму… трагедию… Что делать-то? У Вас мысль какая-нибудь есть?
Ливен, не долго думая, сказал, что раз князь не может держать свою блудливую жену в узде, остается только удалить ее от двора подальше.
— От двора или от Петербурга? — уточнил Его Величество.
— От Петербурга будет надежнее, — высказался заместитель начальника охраны Государя.
— В имение?
— Ну в ссылку-то в Сибирь за такое не отправляют.
— А вот это зря, — вздохнул Александр III. — Ну хоть в имение… Вы, Павел Александрович, сами проконтролируйте, чтоб она уехала именно туда… А лучше сопроводите ее… Хоть под конвоем, если станет возмущаться… И пусть сидит там тихо и не высовывается, не то я приму другие меры… Кто-нибудь из Ваших людей должен будет периодически справляться, там ли она находится… На ее супруга в этом деле я положиться не могу.
Подполковнику Ливену и паре его офицеров действительно пришлось сопровождать скандальную особу в имение мужа. И появляться там с внезапными визитами. В один из визитов, который нанес он сам, княгини дома не оказалось. Слуги сказали, что она поехала в ближайший городок за новой шляпкой. Но, как выяснилось, к своему любовнику, и не в первый раз. Они встречались в гостиницах в городках, куда в хорошем экипаже можно было доехать в пределах часа. Ливен доложил Государю о случившемся. Император рассердился: «Мужа-рогоносца с этой потаскухой отправлю в какой-нибудь гарнизон, что не менее одного-двух дней пути от Петербурга. Ее неуемного… — Государь употребил неприличное слово, — с женой, моей, слава Богу, дальней родственницей — в другой, куда-нибудь на задворки Империи… Нам везде нужны обер-и штаб-офицеры. И никаких просителей за них я принимать не буду».
В итоге через несколько недель князю предстоял перевод в Тверь, о чем он не очень роптал, а придворному интригану и ловеласу — в Туркестан. Последний был в ярости, мало того, что ему не хотелось ехать в Среднюю Азию, где было совсем не спокойно, так его жена решила использовать это как повод избавиться от своего давно опостылевшего гулящего мужа и, кинувшись в ноги батюшке царю, вымолила у него позволение остаться в столице. Ходили слухи, что капитан грозился отомстить Ливену, из-за которого, по его мнению, на него свалились все беды. Подполковник Ливен не принял этого всерьез — мало ли чего не скажешь в запале… Однако, как только что выяснилось из видения Анны, это не были просто злые слова. Он действительно что-то замышлял… подначиваемый своей пока все еще любовницей… Нужно быть настороже… немного больше, чем обычно… И он был благодарен Анне за то, что теперь знал, чьих происков следовало опасаться.
— Аня, здесь нет ничего личного. Это издержки моей службы.
— А почему эта женщина называет тебя Шторм, а не Ливен?
— Потому что раньше я служил вместе с ее мужем, и он называл меня так, а не по фамилии… И тот, с кем, думаю, она разговаривала, также знает меня под этим прозвищем…
— То есть ты знаешь их обоих?
— Да… Поэтому теперь я могу предположить, что за этим последует…
— И что же?
— Ничего, из-за чего тебе следовало бы лить слезы, ангел мой… — Ливен погладил Анну по плечу, на котором все еще была его рука. — Так, скорее всего, дворцовые интриги… Анюшка, я клянусь, они не будут пытаться устранить меня физически — это было бы слишком очевидным… А насчет остального и расстраиваться не стоит. Придворные интриги — это явление постоянное, рано или поздно в них попадаешь сам. Так уж устроен свет. Я к этому давно привык, ни князю, ни заместителю начальника охраны Государя этого не избежать. Со временем ты поймешь это сама… Аня, мне нужно кое-что сделать, а затем я буду весь в твоем распоряжении, — он встал с кресла. — Если хочешь, я приглашу Сашу поиграть в бильярд, а ты посмотришь. Если тебе понравится, мы попробуем тебя научить.
Анна кивнула. Павел вышел из комнаты и почти сразу же в нее вошел Александр.
— Анна, я был в библиотеке, хотел скоротать время за книгой. Но не мог упустить случая поиграть с Павлом в бильярд.
