— Хорошо, я сделаю так, как ты скажешь, — Анна поняла, что у Павла были серьезные причины просить ее об этом.

— И еще при полковнике тебе лучше называть меня дядя Павел.

— Не Павел Александрович?

— Нет, именно дядя Павел.

— Хорошо, дядюшка Павел.

— Наталья Александровна! Вы прекрасны! — сделал князь комплимент спустившейся вниз графине. — Не для полковника ли Вы так принарядились? Если так, то я буду ревновать…

— Ревновать? Ах князь, как это было бы приятно, — подарила Наталья Николаевна улыбку своему кавалеру.

Его Сиятельство предложил дамам взять его под руки и повел в столовую. Полковник сидел на месте рядом с тем, что обычно занимала графиня. При появлении дам он встал.

— Полковник Варфоломеев, начальник охраны Государя, — представился он и поцеловал даме руку.

— Господин полковник, очень рада наконец познакомиться с Вами. Графиня Потоцкая Наталья Николаевна.

Полковник помог графине сесть за стол и, подойдя к Анне, поцеловал руку уже ей:

— Анна Викторовна, рад снова видеть Вас.

— И я… Вы рады, но не ожидали встретить меня у дядюшки Павла, господин Варфоломеев? — улыбнулась Анна.

— Не ожидал, — признался полковник. — И приятно удивлен. Как Вам здесь в усадьбе у Павла Александровича?

— О, у дядюшки чудесно… Очень сожалею, что Яков Платонович не смог поехать из-за своей службы… — вздохнула она.

— Как он?

— Он? Как всегда весь в делах. Затонск, конечно, не Петербург, но у начальника следственного отделения дел хватает… — сказала Анна только про службу Штольмана, не поделившись новостями из его личной жизни. Незачем было Варфоломееву знать, в каком положении Штольман оказался в Затонске из-за своего родства с князьями Ливенами.

Обед прошел за обсуждением светских сплетен. Анна не знала почти никого, о ком шла речь, поэтому большую часть времени молчала. Варфоломеев разговаривал в основном с графиней, рядом с которой сидел. Анна вздохнула с облегчением, по-видимому, он и не собирался говорить с ней о духах, как думал Павел. Но когда Павел снова пригласил его в кабинет, он чуть отстал от хозяина.

— Анна Викторовна, хотел спросить, а как Ваше духовидение, восстановилось?

— Не особо… Так, вижу иногда что-то… как в снах, — сказала Анна Варфоломееву то же самое, что и Государю. — Но такие видения приходят… когда им вздумается… и о чем угодно… Я над этим силы не имею…

— Так уж ли не имеете? — с сомнением спросил полковник. — Неужели Вы не можете ими управлять? Хоть в какой-то мере?

— Кем?

— Духами? Видениями?

— Артемий Ефремович, я — духовидица, скорее, даже была ей, а не духоуправительница, — улыбнулась Анна. — Нет, такое не в моей власти, да и вряд ли вообще кому-то подвластно… Духи, они… сами себе… повелители…

Варфоломеев вздохнул. И пошел к своему заместителю.

— Павел Александрович, значит, к Анне Викторовне дар медиума полностью так и не вернулся?

— Нет, да и кто его знает, вернется или нет. Мне кажется, потрясение тогда было слишком сильным и каким-то образом воздействовало на ее способности. Вы же понимаете, что духовидение — это очень… тонкая и… непредсказуемая… материя…

— Понимаю. И все же я бы хотел попросить ее попытаться вызвать дух Серебренникова.

— Нет. Я против.

— Почему же? Вдруг у нее получится увидеть хоть что-то…

— Пока она живет в моем доме, я этого не позволю.

— Но почему?

— Потому что я так считаю. И я не обязан давать Вам на этот счет объяснений, — спокойно произнес Ливен.

— И все же?

— Потому что я несу за нее ответственность. Тем более, когда она живет у меня.

— А в каком качестве Анна Викторовна живет у Вас?

— Как в каком? В качестве родственницы, племянницы, естественно.

— Естественно? Павел Александрович, по закону Анна Викторовна Вам не родственница…

— Ну что ж, не буду от Вас скрывать… в качестве любовницы…

— Любовницы? — с недоумением посмотрел полковник на своего помощника.

— Ну да, любовницы… Вот так, ударился на старости лет в распутство, привез к себе двух любовниц сразу… — вальяжным тоном аристократа сказал Ливен. — Что Вы на меня так смотрите?

— Павел Александрович! Прекратите паясничать! Я Вас вообще не узнаю… — покачал головой полковник.

— Я себя тоже… Простите меня, Артемий Ефремович… Но неужели после того, как меня видели вместе с ней, по двору все еще не поползли слухи, что я привез к себе молодую красивую особу, которую выдаю за свою племянницу?

— Ну… — замялся Варфоломеев. — При Вашей-то репутации дамского угодника… у кого-нибудь из придворных… такие мысли возникнуть могли… Ну хорошо… уже возникли… — не стал отрицать он.

— Так мне еще не хватает, чтоб пошли сплетни, что эта особа к тому же… не в себе… Что я воспользовался… скажем так, ее душевным расстройством и склонил бедняжку… к порочной связи…

— Ну нет, до этого вряд ли додумаются… даже сплетники с самой буйной фантазией… Далее… порочной связи у них воображения не хватит…

— Ой ли? Ну положим, что так… Но если Анна что-то увидит, Вам же будет нужно это задокументировать. И сколько человек будут иметь доступ к этим бумагам? И сколько из них разнесут эти слухи по дворцу и Петербургу? Вы видели у Ливена молоденькую любовницу? Хорошенькая как ангел… да только выглядит так, а на самом деле — ведьма, вызывает духов, с покойниками общается… Когда Анна со Штольманом приедет в Петербург, станет, конечно, понятно, что она — действительно жена моего племянника, и насчет моей с ней связи это были только сплетни. А вот как насчет ее… необычных способностей, которые некоторые могут посчитать… происками дьявола?

— Так Вы что же намерены скрывать, что она медиум?

— Скрывать это вряд ли получится… Но если этого не избежать, не хотелось бы, чтоб слухи… бежали впереди нее… до того, как люди сами могли бы убедиться, что ее… особенности… это не какая-то черная сила…

— Я даю Вам слово, в документах о ней не будет ни одной записи. Будет написано, что сведения поступили из анонимного источника.

— Хорошо. Ну, а если ей станет плохо, по-настоящему плохо? Мне потом из кого прикажете душу вытрясти? Из Вас? Или из себя самого, что был таким дураком, что пошел у Вас на поводу и позволил этому случиться?

— Насколько плохо ей бывает? Или может быть?

— Этого я не могу сказать. И не хотел бы этого выяснять… опытным путем…

— Но, может, обойдется? — с надеждой спросил Варфоломеев. — Павел Александрович, ведь узнать что-то про Серебренникова — это и в Ваших интересах… Неужели Вы этого не понимаете?

— Я это прекрасно понимаю. Не хуже Вас. Но не хочу рисковать.

— И все же я очень попросил бы Вас… позволить Анне Викторовне попробовать…

— Ну хорошо, — вздохнул Ливен. — Но я не позволю ей пытаться вызывать дух, как это обычно делают медиумы, насмотрелся на такие страсти в Петербурге… Она иногда может что-то видеть, если возьмет предмет, принадлежавший человеку при жизни… Но это, насколько я понимаю, как картинка, которую можно интерпретировать как угодно… Или как вспышка — несколько секунд какой-то сцены… Опять же без всякой гарантии ее понимания…

— У меня с собой записная книжка Серебренникова. Вы думаете, она подойдет?

— Это нужно спросить у Анны.

Он позвонил в колокольчик:

— Матвей, найди Ее Милость, пусть зайдет ко мне в кабинет.

Через несколько минут появилась Анна:

— Дядя Павел, Вы меня искали?

— Да. У нас с Артемием Ефремовичем к тебе огромная просьба. Несколько дней назад погиб один офицер, капитан Серебренников. Мы хотели бы попросить тебя вызвать его дух и узнать, что случилось. Ты могла бы попытаться?

— Да, конечно… Но Вы ведь знаете, что это может и не получиться…

— Анна Викторовна, мы будем благодарны Вам только за то, что Вы попытаетесь…