— Аня, можешь рассмотреть отделку зала поближе, если хочешь.

— А нам… вообще можно здесь находиться… когда Император во дворце? — шепотом спросила она. — У тебя не будет неприятностей?

— Не будет. Ты же ведь просто посмотришь, не станешь пытаться отколупать позолоту на память, — так же шепотом сказал Ливен.

— А что такое бывает?

— Бывало…

— И какое за это наказание?

— Да пальцы отрубают, больше ничего…

— Павел!

— Аня, на балах ведь бывают очень… избранные люди, у некоторых из них свои резиденции почти или совсем не уступают Императорскому дворцу по красоте и богатству. Кто же будет такое проделывать да еще и в присутствии охраны? Прости, я просто неловко пошутил.

— Но ведь тебе ничего не будет, что ты провел меня сюда?

— Нет, ничего. Даже когда Император во дворце.

— Я думала, что Император в другой резиденции… иначе бы я… не посмела здесь появиться…

— Да, он с семьей в Гатчине, приехал в Царское Село сегодня лишь на несколько часов.

— Из-за того, что произошло?

— Аня, как будто у Императора нет других дел…

— А какие у него дела?

— У Государя дела, естественно, государственные, — улыбнулся заместитель начальника охраны монарха.

— Но ведь он приходил к тебе, а не ты к нему.

Ливен мысленно покачал головой — иногда Анна понимает больше, чем нужно… Да, Император приходил к нему… и помимо вопросов, касающихся непосредственно службы, разговаривал и о том, что случилось накануне… Но в Царское село он приехал, естественно, не по этой причине… точнее, по другой… но и по этой отчасти тоже… К тому времени, как Государь появился во дворце, уже стало известно, что второго мужчину, которого опознали как Ивана Агапова, владельца лавки, с большой долей вероятности убил Сидоров. Доктор Антонов сразу же обратил внимание на рану на его левой руке, которую он мог получить, втыкая нож в тело своей жертвы… Так, как и увидела это Анна…

То, как отреагировал на это Император, стоявший у Анны за спиной, беспокоило его больше всего… То, что он заинтересовался ее даром. Хоть бы дар у нее никогда полностью не восстановился, и ее не пытались привлечь… точнее не пытались заставить… использовать его… на благо Отечества… Он совершенно не хотел, чтоб Анна была втянута в эти… политические игры… Он на собственной шкуре знал, какого это быть… инструментом… в таких играх. Но он не знал другой жизни, поскольку это по сути и была его жизнь… А Анна знала… И он отдал бы все, чтоб она не узнала это никогда… Нужно будет обсудить это с Яковом. Как постараться сделать так, чтоб Анна не попала… в эти… сети…

— Аня, Император может в своем дворце ходить туда и к тому, кому хочет… Это ничего не значит… Пойдем, я покажу тебе еще пару помещений и проведу тебя по парку.

В парке, как и предполагал Павел, к ним подходили его знакомые — и офицеры, и господа в дорогих костюмах, пошитых у лучших столичных портных по Парижской моде. Среди них оказалось два графа, один князь и несколько нетитулованных дворян. Все они с интересом смотрели на перстень князей Ливенов. Когда Его Сиятельство представил свою спутницу как супругу своего племянника, было видно, что оба графа были откровенно разочарованы замужним статусом племянницы Ливена, но, тем не менее, сказали, что будут надеяться иметь удовольствие видеть ее в свете в Петербурге… Про одного из них Павел сказал, что он в свои почти сорок лет был все еще холост и, если б она не была уже замужем, мог иметь серьезные намерения, про другого — что он женат, но с дамами любит лишь пофлиртовать, не более того… Что касается немолодого князя, то Его Сиятельство выразился весьма витиевато — что хотел бы такому бриллианту чистой воды обеспечить соответствующее обрамление… Что это значило, Анна не поняла. Но по выражению лица Павла догадалась, что в этом не было ничего хорошего… И спросила его, как только князь после прощального поцелуя руки пошел по дорожке дальше.

— Павел, что он имел в виду?

— То, что… заинтересован в том, чтоб дать тебе… соответствующее обрамление… — зло сказал он.

— Я не понимаю…

— Аня, да что уж тут непонятного… когда мужчина почти открыто предлагает тебе стать его любовницей и содержанкой…

— Что??? — Анна споткнулась. — Любовницей и содержанкой?? Открыто?? При тебе?? При, как ты ему сказал, моем дяде??

— Он предлагал подобное и… в присутствии мужей — если тебе интересно… И… некоторые даже соглашались…

— Павел… и это… представитель… высшего света??

— Да, и куда уж выше… Близкий друг одного из Великих Князей… Поэтому я и сказал тебе, что, похоже, по началу всем троим Ливенам придется нести дежурство, сопровождая тебя на всякие светские мероприятия… А позже, когда станет понятно, что никаких авансов ты не раздаешь, большинство потеряют интерес.

— Большинство?

— Да, большинство. Всегда найдется два-три ловеласа, которые, считая себя неотразимыми, будут считать… что женщина просто их… дразнит своими отказами…

— Как все… сложно в свете… — вздохнула Анна. Чтоб перевести разговор с темы, которая была неприятна им обоим, она осторожно спросила:

— Павел, мы могли бы сходить туда, куда нас привозил Мартынов?

— Нет, не могли, — твердо сказал Ливен. — Не за чем туда ходить. Я не собираюсь потакать твоим… экспериментам…

— Павел, а ты на самом деле уже не подозреваемый, как сказал Государь?

— Да, на самом деле. Следователь сказал, что подозревал бы меня в последнюю очередь, что такая работа для заместителя начальника охраны Императора слишком топорная, а для князя слишком кровавая… Что если б мне нужно было убрать человека, я бы сделал это по-тихому, без рек крови…

— Ты… можешь по-тихому… если нужно? — Анна посмотрела Павлу прямо в глаза.

— Аня, я… отвечаю за жизнь и здоровье Императора… Если б на него кто-то покушался, конечно, я мог бы убить, если б не было другой возможности защитить его… Но желательно… не привлекая к этому излишнего внимания… Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Анна. — Но если следователь тебя не подозревает, то кого тогда? Кого-то из усадьбы?

— Да, сказал, что не исключает такой возможности.

— Павел… скажи, Кузьме не только голову пытались отрезать… но и язык?

— Что??? — Ливен развернул Анну и схватил за предплечья. — Анна!! Ты… ты же мне говорила, что больше ничего не видела!!

— Паули! Отпусти меня… мне больно…

— Анюшка, родная моя, прости… я не хотел… — он тут же убрал свои руки. — Я… я за тебя… так боюсь… так боюсь… Еще раз прости, — он взял руку Анны с перстнем Ливенов, осторожно сжал, подержал недолго, поцеловал ее ладонь и поднял глаза, в которых Анна увидела настоящее раскаяние, а не просто формальное извинение. На самом деле ей не было больно, просто она не ожидала, что Павел так себя поведет. Но и его, кажется, тоже можно было понять…

— Я тебе сказала правду, что больше ничего не видела. Просто после того, как Кузьма говорил гадости, и ты приказал высечь его, я очень расстроилась… Слуги же не знали, что я сама слышала все те грязные слова… Они подумали, что я так распереживалась из-за жестокой сцены, что увидела… И пытались оправдать твое… распоряжение… Говорили, что Кузьма давно такого заслуживал, что если б услышали, что он говорил дурные слова про меня или Якова, сами бы с ним расправились… Думаешь, они на самом деле бы так поступили?

— Думаю, что да… А причем здесь… про язык?

— Так они все говорили… что ему его поганый язык надо отрезать, укоротить…

— Аня, кто все??

— Матвей, Трофим, Демьян… Неужели кто-то из них мог совершить такое?

— Аня, это только слова… сказанные от переизбытка эмоций… Кроме того, их слова мог слышать кто угодно… и запомнить их… Что касается Демьяна и Трофима… они знают… как убрать человека… по-тихому… Про Матвея ничего сказать не могу… Но не представляю, чтоб кто-то из них решил отрезать голову… и язык…