— Я извиняюсь… Я не думала, что меня пропустят во дворец… Павел Александрович, я надеялась, что Вам передадут, что я хотела Вас видеть, и Вы сможете выйти и поговорить со мной. А меня провели внутрь… Это действительно срочно. Очень срочно. Я не могла ждать, пока Вы вернетесь домой. Я… видела, кто убил второго человека. Это был садовник. Этот человек угрожал его сдать, видимо, властям, и Кузьма пырнул его ножом, он был у него в левой руке, и сам поранился о него… Я это хорошо видела… Я не хочу, чтоб Мелентьев подозревал Вас в убийстве и этого второго… Но я не знаю, как доказать ему, что-то, что я видела, это правда…

— Весьма впечатляет… Но Мелентьеву уже ничего доказывать не нужно, — раздалось у Анны за спиной. — Дело передано в уездное управление полиции. И Ваш дядя уже не является подозреваемым… И как это у Вас получается — видеть подобное?

Анна обернулась:

— Я и сама не знаю. Эти видения ко мне приходят, и все.

— А Варфоломеев мне говорил, что Вы умеете с духами разговаривать…

— Раньше разговаривала… А потом у меня… способность видеть духов совсем пропала. И вот теперь понемногу возвращается. Но разговаривать с ними так, как раньше, я пока не могу. Я больше вижу что-то… Ну вроде бы как сны… — призналась она.

— Вы по этой причине отказались принять его предложение? — спросил мужчина.

— И по этой тоже, — не стала вдаваться в подробности Анна.

— А если бы Ваш дар полностью вернулся, Вы бы хотели использовать его на благо Отечества?

— Я… не знаю… Я даже не представляю, чем мой дар мог бы помочь Отечеству…

— Ну это бы мы потом с Вами обсудили… уже более обстоятельно… А Вы как считаете, Павел Александрович?

— Ваше Императорское Величество, у меня на этот счет пока нет определенного мнения… — уклончиво ответил Ливен.

Ваше Императорское Величество? Ваше Императорское Величество?? Сам Император???

У Анны подкосились ноги. Как она могла не узнать Императора, если видела его на портретах сотни раз?? Хотя на портретах он был другой — такой… величественный, как и положено быть Императору.

— Вы все же подумайте, Анна Викторовна.

— Я подумаю, Ваше Императорское Величество, — пообещала Анна.

— Павел Александрович, Вы на сегодня можете быть свободны. Отвлекитесь немного от забот, сходите с племянницей на прогулку, вон какая погода хорошая…

Император вышел.

— Павел, дай мне воды…

— Аня! Аня! — Ливен помог Анне сесть на стул и налил стакан воды из графина на подоконнике.

Анна торопливыми глотками выпила воду.

— Я не узнала Императора… какой позор… какой ужас…

— Аня, не ты первая и не ты последняя, — засмеялся помощник заместителя охраны Государя.

— Как думаешь, он понял это?

— Если и понял, то не подал вида.

Ливен припомнил пару курьезных случаев, связанных с такими же ситуациями, в которой оказалась Анна. Но зачем ей знать о них?

— Ты посиди немного успокойся, а потом я проведу тебя по дворцу, где можно, и мы прогуляемся в парке.

Анна кивнула.

— Только до этого тебе нужно привести себя в порядок…

— В порядок, а что со мной не так?

Ливен открыл дверцу шкафа, стоявшего рядом с двумя большими металлическими сейфами. В нем было зеркало. Анна тут же поднялась посмотреться в него. И снова запричитала:

— Какой ужас! Какой позор! Предстать перед Императором в таком виде! — волосы у нее растрепались, шляпка сбилась. — Что же он обо мне подумал?

— Только то, что ты очень торопилась, чтоб сообщить мне важные новости… Но поскольку мы с тобой пойдем гулять и можем встретить немало людей, тебе все же лучше причесаться… Или у тебя снова с собой нет расчески? Этак ты у меня все расчески перетаскаешь, — хотел подразнить Анну Ливен.

— Я… в спешке сумочку… дома оставила… а не в экипаже, — призналась Анна.

— Горе ты мое, — уже в который раз сказал Ливен, вытащив свой костяной гребешок из кармана.

Анна стала снимать перчатку, и не заметив, что кольцо Ливенов зацепилось за ткань, порвала ее:

— Ну вот, — расстроилась она, — как я теперь без перчаток? Не идти же на прогулку в дырявых…

— Да уж, лучше совсем без них, чем с дырой, — согласился князь. И подумал, что с другой стороны это даже хорошо, так как теперь все смогут увидеть перстень Ливенов. Такой, какой видели у него самого множество раз…

Анна вздохнула, разобрала волосы и снова собрала в прическу, заколола их гребнями с опалами, которыми не хотела расчесывать волосы, боясь их сломать — хватит на сегодня и порванных печаток, и надела шляпку, чуть кокетливо сдвинув ее на один бок.

— Ну как?

— Красавица, как всегда.

— Ты правда считаешь меня красивой?

— Аня, я же не слепой. И я уже говорил тебе об этом… Подожди, сейчас позову пару своих подчиненных, чтоб охрану тебе обеспечили… А то от потенциальных поклонников мне одному тебя не отбить, — пошутил Ливен.

— Ну ты скажешь!

— Аня, у тебя естественная красота… Ты всегда хороша… даже когда растрепанная и в сбившейся шляпке… А при дворе и в свете очень много женщин, которые из себя вон лезут, чтоб казаться красивыми, не являясь таковыми на самом деле… Таких как ты… и…

— И как Наталья Николаевна?

— Да, и как она… мало… Думаешь мужчины этого не понимают? Понимают очень даже хорошо… Помяни мое слово, среди офицеров и придворных уже пошел слух… что к князю Ливену пожаловала такая очаровательная особа… Некоторые точно будут прогуливаться по парку в надежде, что встретят нас, и у них будет возможность с тобой познакомиться…

— С какой целью?

— С целью завести с тобой роман, с какой же еще?

— Павел, я замужем! — она показала на обручальное кольцо и перстень Ливенов.

— Ну для некоторых… кавалеров замужество дамы не является помехой, чтоб не попытаться завести с ней интрижку…

— Павел, ты серьезно?

— Более чем. Мне кажется, что в Петербурге мне с Яковом и Сашей придется, по крайней мере поначалу, сопровождать тебя повсюду — так сказать, по графику… чтоб оградить тебя от мужчин… с дурными намерениями…

— А не то ты им… не только хвосты поотрываешь? — захихикала Анна.

— Мы все трое таким не только хвосты поотрываем, если нужно будет, — серьезно сказал Ливен. — Анна, это не шутки… В свете есть мужчины, которые… слов не понимают… Пока ты не появилась, я как-то не задумывался, каково это отцам или другим родственникам, когда их девочек домогаются светские ловеласы… А теперь понимаю…

— Даже девочек… у которых есть муж?

— В том числе… Аня, неужели ты думаешь, что если дочь или племянница замужем, порядочный человек сделает вид, что не заметит, что к ней будет… проявлять чрезмерное внимание… мужчина, имеющий репутацию… неразборчивого в связях… Нет, конечно.

— Такой, как Кот Василий?

— Так вот откуда ветер дует… про хвост… — засмеялся Павел. — Графиня тебя, значит, уже просветила? Аня, в сравнении с другими граф Мусин совершенно… безобиден… Да, ходок он еще тот, но он заводит интрижки только с женщинами, которые сами этого хотят. Он не преследует женщин и не навязывается им в любовники как некоторые… Если бы он представлял для тебя угрозу, я бы тебе сказал об этом сразу же без всякого стеснения. И уж тем более не стал бы Вас знакомить…

— Даже для того, чтоб он разнес по Петербургу сплетни об Якове… в нужном тебе свете?

— Даже для этого. В Петербурге есть куча подобных сплетников, которые сделали бы это с таким же успехом как он… Как например, некоторые из тех, кого мы встретим сегодня… Ну пойдем…

Они вышли на улицу, обошли дворец и зашли в него с главного входа. Павел провел ее в Большой зал или, как он еще назвал его, Светлую Галерею. Это самое большое парадное помещение дворца, созданное по проекту архитектора Растрелли, предназначалось для проведения официальных приемов и торжеств, парадных обедов, балов и маскрадов… Анна представила, как в этом зале под музыку вальса кружили дамы и кавалеры… И, возможно, одной из пар был Его Сиятельство князь Ливен со своей дамой графиней Потоцкой…