Графиня посмотрела на князя, разве что не сказав: «Идиот Вы, Ваше Сиятельство!»

Павел занес Анну в спальню и бережно положил на кровать поверх покрывала.

— Анечка, Марфа сейчас придет.

— Павел, не уходи… Посиди со мной… — она протянула к нему руку, он взял ее, подержал и отпустил.

— Анюшка, не могу… нельзя… одному… А вместе с Марфой я посижу…

Вперед Марфы появилась графиня:

— Анна Викторовна, милая, как Вы?

— Спасибо, лучше.

— Не тошнит Вас?

— Тошнит? Нет… просто нехорошо стало…

— Вы не в ожидании часом?

— В ожидании? В ожидании чего? — не поняла Анна.

— В ожидании прибавления в семействе, — пояснила графиня. — Вы ведь дама замужняя, это закономерно. Может, маленького Ливена под сердцем носите. Муж у Вас хоть и другую фамилию имеет, но кровь-то княжеская… Ливенов… Поосторожнее бы Вам нужно быть…

— Прибавления в семействе? Нет, не думаю, — смутились она и посмотрела на Павла. Ей было неловко говорить об этом с графиней, и она надеялась, что Павел уведет ее из спальни.

— Павел Александрович, что Вы застыли как вкопанный? Идите уже! Не видите, что здесь разговор не для мужских ушей, — распорядились графиня.

— Наталья Николаевна, у Анны Викторовны иногда бывают обмороки. И с ее замужеством это никак не связано. И, если нужно, в своих семейных делах я разберусь сам, без Вашей помощи, — забыв о вежливости, сказал князь.

— Ну как знаете! — фыркнула графиня и столкнулась в дверях с Марфой.

— Павел… — запнулась Анна, — Александрович… Зачем Вы так с ней?

— Как? Она действительно лезет не в свое дело. И кроме того, кто ей позволил указывать, что мне делать в моем собственном доме? Марфа, а ты где шляешься? Почему тебя нет, когда надо? — переключил князь свое недовольство с гостьи на прислугу.

— Ваше Сиятельство, так Вы сами меня отправили на конюшню сказать Авдею, чтоб экипаж для графини заложил.

— И правда. Забыл совсем. Ну надеюсь, что она… воспользуется им… до вечера…

— Чем она так Вас прогневала?

— Да вот Анне Викторовне стало нехорошо, и графиня решила поинтересоваться, не в ожидании ли Анна Викторовна… маленького Ливена… Ну и смутила ее…

— А ей-то какое дело? Это дела семейные, — высказалась Марфа совсем как хозяин, и Анна улыбнулась. — И кто сказал такую глупость, что худо женщине только в положении может быть? Пришла тут, взбаламутила всех. Двое детей у самой, а все никакого понятия, как затяжелевшая женщина может выглядеть. Не слушайте Вы ее, Ваша Милость, у меня глаз наметанный, я бы сразу увидела. Будет у Вас ребеночек, но не сейчас, позже. Когда время придет.

Князь смотрел на свою служанку и чуть улыбался. Не даст Марфа Анну Викторовну в обиду. И не посмотрит, графиня это или кто другой.

— Марфуша, ты мне чаю не принесешь, сладкого?

— Сейчас, Ваша Милость, мигом сбегаю.

— Марфа, ты сломя голову-то не беги. Тихонько иди. А то еще чашку разобьешь.

Марфа посмотрела на князя, хихикнула и пошла за чаем.

Павел присел на край кровати и снова взял Анну за руку:

— Аня, ты как? Совсем плохо? Надо бы за врачом послать.

— Нет, не нужно врача. Я же сказала, что у меня такое бывало… когда духи приходят… Это, наверное, пугает, что я сознание теряю. На самом деле ничего страшного. Я раньше быстро от этого отходила…

Анна подумала о том, что раньше так с ней сидел Яков… Сейчас Якова с ней не было, он был далеко, в Затонске… Но был Павел…

— Ты посиди со мной, не уходи… пожалуйста… Мне так… спокойнее… когда ты рядом…

Ливен понимал, что нехорошо оставаться наедине с Анной в ее спальне, хоть и двери открыты, но важнее не то, что подумают, а чтоб Анне было спокойней. А если кто что и подумает… Так Марфа не подумает… А графиня… его не особо волновало мнение графини… Это его дом. Его девочке плохо. Все остальное значения не имеет.

— Анюшка, я не уйду. Ты постарайся отдохнуть.

Несколько минут Анна пролежала молча, просто смотря на Павла и чувствуя тепло его руки. Это успокаивало. Неприятное ощущение, которое бывало у нее после общения с духами, прошло. И она вспомнила, что хотела сказать, как только Марфа вышла за чаем.

— Павел, спасибо, что остался. Мне намного лучше. Вот чаю выпью, и совсем хорошо будет… Ты извини меня, я чуть было не оговорилась и тебя просто Павлом при Марфе не назвала…

— Аня, если бы ты при Марфе и назвала меня Павлом или как иначе, она бы сделала вид, что не заметила… При ней можно. И при Демьяне…

— Можно? — удивилась Анна.

— Можно, — подтвердил Ливен.

— И все же как-то неловко… И еще я не знаю, как лучше к тебе обращаться на людях… Павел Александрович? Почему не дядя Павел?

— Аня, я знаю, что в Затонске просил тебя так называть меня… Но понял, что это не мое… За глаза ты меня так несомненно называть можешь, но при личном обращении я предпочел бы, чтоб ты этого не делала. С положением дяди у меня как-то… непросто. Формально я Саше дядя, на самом деле я его отец. Для Якова я тоже дядя. Но по возрасту я ему больше как брат. Тебе по возрасту я как дядя, но раз я не вижу себя дядей для Якова, то как тогда с тобой? Без сомнения я тебе родственник, но вот как это обозначить — я в растерянности… Все очень запутано… Поэтому я хотел бы, чтоб ты называла меня просто Павел… И, если хочешь, при посторонних можешь обращаться ко мне Павел Саныч или Пал Саныч, — предложил он.

— Пал Саныч, — попробовала Анна. И ей понравилось. Палсаныч… Это совсем не то, что… какой-то чужой Павел Александрович…

Ливен помолчал, а затем решился:

— А когда мы одни, можешь также называть меня Паули.

— Паули? — переспросила Анна.

— Да, так меня называл только Дмитрий. Только он, и никто другой…

— Паули — это по-немецки?

— По-немецки — Пауль. Паули — это, насколько я могу судить, по-фински. Мы же не чистокровные немцы, в нас много чего намешано. Со стороны Ридигеров есть, например, шведская кровь да и не только… Почему Дмитрий решил называть меня именно Паули, я не знаю, никогда не спрашивал. Паули так Паули… Главное, что это имя было только мое… А Павел — Павлов всегда вокруг довольно много.

— Пал Саныч, Паули, я, пожалуй, подожду Марфу в будуаре… И расскажу что-то важное…

Они сели на диван в ожидании Марфы. Теперь уже Анна взяла Павла за руку и рассказала свое видение. Павел снова стал белее полотна.

— Аня, насколько… точно ты видишь то, что происходило?

— Этого я не знаю… Могу только сказать, что это не мои фантазии. Это духи говорят через меня. Верно, Лиза не решилась сказать тебе это при жизни, а ее дух все же решился…

— Получается, этот человек оттолкнул ее, она упала, потеряла сознание и пролежала так, пока я ее не нашел. А если бы я не нашел? Если б не приехал домой? Страшно даже подумать… И я даже представить не могу, кто бы это мог быть… Кто эта… мразь, которая ее там бросила и ушла…

— Павел, а что этот человек хотел от Лизы?

— Да хоть что. Так, как он это сказал, речь могла идти о чем угодно…

— Может, он ее… как женщину… домогался?.. Извини…

— Это вряд ли… Не была она тогда такой цветущей женщиной, чтоб мужчина… страстно возжелал ее… А хотел бы, так что ему мешало там же и попытаться овладеть ей? Нет, здесь другое.

— А что тогда?

— Больше похоже на шантаж… Скорее всего прознал, что Лиза мне не жена. И решил погреть на этом руки.

— Деньги?

— Деньги. Документы.

— Документы?

— Документы. При моей службе у меня и в то время был доступ к документам… которые могли кого-то… заинтересовать… Но тогда, конечно, я их домой не брал. Но тот человек мог этого не знать.

— Он хотел, чтоб Лиза для него их украла??

— Ну или хотя бы прочла, о чем они.