— Вы о чем, Наталья Николаевна?

— Я о том, что я буду рада видеть Вас среди своих приятельниц, а со временем, как я надеюсь, и подруг, независимо от того, буду ли я все еще в отношениях с князем или нет. Я мало к кому чувствую расположение с самого начала, и Вы — одна из таких дам.

— Я… польщена, Наталья Николаевна…

— Анна Викторовна, а вот это уж совсем лишнее… — засмеялась графиня. — Я предпочла бы услышать от Вас, что Вы просто рады.

— Я очень рада.

Анна и правда была рада. Графиня ей тоже понравилась. Да, со своими… особенностями, но видно, что женщина добрая, открытая, не заносчивая, какими могут оказаться другие дамы в светском обществе Петербурга, в котором новых знакомств ей никак не удастся избежать. Другая бы старалась держаться от нее подальше, зная, что ее муж — незаконный сын князя, даже если она и в отношениях с его дядей. А Наталья Николаевна сказала, что ей повезло с мужем, если она счастлива с ним. Да, дама без светских предрассудков, а это очень важно. Ах, если бы все знакомые Его Сиятельства были такими…

========== Часть 7 ==========

После разговора с графиней Анна вернулась в дом и поднялась к себе, в то время как Наталья Николаевна осталась на скамье около пруда. Она сказала, что этот сельский пейзаж радовал ей глаз и умиротворял ее… и что в такой обстановке можно было наконец отдохнуть от условностей света… Но князь, по-видимому, не считал, что в его усадьбе следует о них забывать, так как позже обратился к Анне с просьбой.

— Аня, пожалуйста, переоденься к ужину в вечернее платье, я хочу пригласить тебя с графиней провести вечер в большой гостиной. Пусть это и дома, но мне хотелось бы, чтоб сегодня было… торжественно. Марфа к тебе придет.

— Прическу тоже другую сделать? — Анна вздохнула — сколько времени потратила Марфа на эту, к приезду графини.

— Это на твое усмотрение. Мне так эта очень нравится.

Анна привезла пару вечерних платьев и выбрала то, что было персикового цвета. По ее мнению, оно ей очень шло, а главное — нравилось Якову. Она могла надеть его и сама, но Его Сиятельство все же прислал Марфу. Когда она раздумывала, что же из ее шкатулки взять, чтоб придать законченный вид своему туалету, к ней снова зашел Павел.

— Марфа сказала, что уже помогла тебе одеться. Ты выглядишь блестяще, но я бы хотел добавить еще немного блеска, — он открыл футляр с драгоценностями, в нем лежал комплект — ажурные серебряные листья с позолоченными краями, а в центре каждого — опал. На серьгах было по одному листику, а на подвеске три. Комплект очень напоминал по стилю гребни, которые были в ее прическе.

— Я бы очень хотел, чтоб ты это надела. Прошу тебя.

— Павел Александрович! Павел! Я не могу…

— Аня, я не дарю тебе это… «Пока не дарю», — подумал он. — Это… Ливенов. Я просто прошу тебя надеть это на сегодняшний вечер.

— А гребни, они тоже Ливенов?

— Нет, они не Ливенов, они твои. Я купил их вчера для тебя, как и сказал.

— Но это не совпадение, что они похожи?

— Вот это как раз чистое совпадение.

В ювелирной мастерской, куда он приехал, чтоб купить для Анны гребни, выбор был приличный, но или наборы были очень дорогими, такими, которые, как он был абсолютно уверен, Анна никогда бы не приняла, или же скромными, но без изящества и «изюминки». Он спросил, есть ли что еще. Гольдман ответил, что есть один набор, выполненный на заказ, но за него не заплатили, и скорее всего не заплатят. Его заказал один аристократ для своей пассии, но к тому времени, когда набор был изготовлен, он уже расстался с той дамой, и он был не из тех кавалеров, чтоб дарить дамам прощальные подарки. Ливен попросил показать ему изделия. Увидев гребни и шпильки, он понял, что заплатит за них, сколько бы Гольдман не запросил. Они были как раз для Анны… И кроме того очень напоминали украшения, которые он когда-то подарил Лизе… Украшения, которые он сейчас предлагал надеть Анне… Он никогда бы не подарил ничего из того, что принадлежало его жене, ни одной из своих любовниц, такое бы ему никогда в голову не пришло. Но Анне, своей юной племяннице? Именно о том, как эти гребли подойдут к украшениям Лизы, он подумал в ювелирной мастерской… А после всего, что произошло между ним и Анной утром, он точно знал, что в Затонск уедут листики не только на гребнях, но и на серьгах и подвеске.

— Разреши мне помочь? — он застегнул цепочку на шее Анны, не коснувшись ее кожи.

На мгновение у Анны появилось чувство, что в комнате кроме нее и Павла был еще кто-то, но оно было настолько мимолетным, что она не заострила на нем внимания… Павел вышел, а ей нужно было надеть серьги и не забыть посмотреться в зеркало перед тем, как спуститься вниз. Ей понравилось, как она выглядела — платье было прелестным, и украшения, которые одолжил ей Павел, очень к нему подходили.

Анна ожидала графиню и князя в малой гостиной. Павел появился раньше гостьи. И тут же сделал Анне комплимент: «Анна Викторовна, Вы неотразимы!» Сам он был в элегантном черном костюме и выглядел… еще более эффектно, чем в своем военном мундире. При взгляде на него Анны, он ухмыльнулся: «Должен соответствовать красоте своих дам».

Красоте?? Когда графиня присоединилась к ним, Анна даже не могла подобрать подходящего слова, чтоб выразить, как выглядела та, облачившись в вечерний туалет. На ней было платье цвета бордо с вышивкой бисером черного цвета, драгоценности были с черными камнями, названия которых Анна не знала. Платье сидело на ней как вторая кожа, подчеркивая все ее женские прелести, по которым мужчины несомненно сходили с ума. Она понимала, почему Павел увлекся графиней — такой женщиной невозможно было не увлечься. Князь с графиней составляли красивейшую пару, она, пожалуй, никогда ранее и не видела таких красивых пар, а уж чтоб они так внешне подходили друг другу, и подавно. И ей не верилось, что у князя были женщины еще красивее Натальи Николаевны, наверное, она просто поскромничала. Анна догадывалась, что такой ослепительной женщине как графиня постоянно говорили комплименты — и не только мужчины, и от них можно было устать. Возможно, поэтому она и решила сказать, что у Его Сиятельства все дамы были как на подбор, чтоб ее саму Анна оставила со своими словами восхищения в покое.

Ужин был не столь обильным как обед, но не менее изысканным. Анне понравились кораблики с креветками, а графине — кролик в белом соусе. Князь отдал предпочтение телятине с крыжовником и орехами. На десерт был подан торт со взбитыми сливками и абрикосами. Анна подумала, что если их так будут потчевать каждый день, то к концу недели ее платья придется расшивать. После ужина они переместились в большую гостиную, где был накрыт стол с закусками — в основном тарталетками всевозможных видов, фруктами и винами.

— Графиня, я помню, зимой Вам понравилось мое розовое анжуйское вино. Эта бутылка урожая другого года, но не менее удачного. Надеюсь, что Анне как и Вам оно придется по вкусу.

— Ах, князь, Вы помните такие мелочи, — улыбнулась графиня.

— Матвей, откупори для нас бутылку.

Дворецкий открыл бутылку и разлил вино по бокалам. Князь сделал дворецкому жест удалиться и, подняв свой бокал, произнес тост:

— За самых прекрасных дам!

Отпив из бокала, он картинно расплылся в блаженной улыбке и пропел красивым голосом:

— Бургундское, шампанское, бордо или прованс,

За все я вина, право, не скажу,

Но знатоку изысканных, ей Богу, не до вас,

Когда на белом свете есть анжу.

Вот так Его Сиятельство! Анна никак не ожидала от него такого. А еще говорил, что поет посредственно. Если так посредственно, то как же хорошо? Сколько же в Павле талантов?