— Да, это так… А что там в Эстляндии?

— Там мой дом, где я родился и рос. Я говорил тебе об этом.

— Это недалеко от имения Ливенов?

— Аня, это в имении Ливенов.

— Что?? В имении Ливенов?? Как так? — опешила Анна.

— Да вот так. Оказалось, что прадед Александра, дед Лизы, был нашим соседом. После моего отъезда в пансион мой отец кому-то продал усадьбу, а потом ее купил прадед Александра и присоединил ее к своему имению, которое потом отписал правнуку.

— Значит, теперь твой отчий дом принадлежит Александру?

— Да.

— Как хорошо, что не чужим людям, — обрадовались Анна. Если теперь Яков захочет посмотреть на свой родной дом, то никто не сможет ему в этом препятствовать. Она была уверена, что Ливены не были бы против, чтоб Яков посетил вотчину. А то ведь неизвестно, какими могли бы оказаться новые владельцы усадьбы, возможно, и не особо гостеприимными людьми, которым визит чужого человека, даже когда-то жившего в этом доме, не доставил бы удовольствия. — А прадед Александра — это не тот ли сосед, у которого останавливался Дмитрий, когда приезжал к твоей матушке? — внезапно догадалась она.

— Видимо.

— То есть в его имении Дмитрий с Катей и встречался?

— Похоже, что так… Павел сказал, что Дмитрий любил бывать в этом имении, так что, думаю, там между ними все и произошло.

— О Господи! Яша, тебе непременно нужно будет туда съездить…

— Аня, не мне, а нам. Мы поедем, когда для этого будет возможность… И остановимся в домике для гостей, где останавливался Дмитрий…

— Там… где Дмитрий… встречался с Катей??

— Да, где, как я догадываюсь, он провел с ней ту ночь, после которой появился я… Аннушка, я… я хочу любить тебя там, где мой настоящий отец любил мою мать… — сказал Яков и смутился. — Или это будет… неправильно? — почему ему в голову пришла эта мысль, он не мог понять сам. Это было больше не на уровне разума, а на уровне чувств. Просто он чувствовал, что ему это очень нужно. Вероятнее всего, ему важно было почувствовать себя с Анной единым целым именно в этом месте, чтоб окончательно принять тот факт, что и его отец чувствовал то же самое по отношению к его матери, и это единение положило начало новой жизни, его жизни.

Анна обвила руками шею мужа:

— Яша, родной, что же в этом неправильного? Они любили друг друга так же, как любим мы… Только нам повезло больше, чем им, мы с тобой можем быть вместе и дарить свою любовь друг другу долгие годы и много-много раз, а не как они — один единственный… Но у них хотя бы был тот единственный раз… в том домике тайком от всех…

Анна подумала о Кате, матушке Якова. У Кати была всего лишь одна ночь с любимым мужчиной. Одна ночь. И сын, который появился после этой ночи, как напоминание о их запретной любви. Сын, которого она любила, и которого не смог принять ее муж. Она помнила о своем сне, в котором Платон Штольман сказал князю Ливену, что, возможно, и смог бы принять сына Кати, если б он был похож на нее саму, но видеть перед собой маленького Ливена это было чересчур даже для него. В том, что маленький Яша был сыном князя, не могло быть никаких сомнений. Штольману стоило лишь увидеть глаза бирюзового цвета, какие были у Ливенов…

Сейчас эти зелено-голубые глаза с хитринкой смотрели на нее.

— А не пойти ли нам сейчас подарить друг другу любовь? — Штольман поцеловал Анну. — А то ведь я целую неделю буду ночевать один… без тебя…

— Но мне надо собираться… — Анна провела рукой по его волосам.

— Я не могу просто так расстаться с тобой, не попрощавшись… — Яков подхватил жену на руки и понес в спальню. — Потом я помогу тебе уложить вещи.

Оба не заметили, как, обнявшись, задремали после любовных утех. Штольман первым открыл глаза и посмотрел на часы — время приближалось к двум. Он тихонько отодвинул руку Анны, взял свою одежду и вышел из спальни. Ему так не хотелось будить жену, пусть поспит еще хоть несколько минут, хотя бы пока он приводит себя в порядок и одевается.

Он не хотел бы расставаться с Анной, но в данный момент ее отъезд казался наиболее разумным. Конечно, он будет очень скучать без Анны, как и она без него, но лучше отослать ее подальше от возможных новых неприятностей, кроме того, у нее должна быть еще и какая-то жизнь помимо него. Сейчас она полностью «растворилась» в их семейной жизни, точнее даже в нем, ее муже. С одной стороны, ему это даже льстило, с другой — ему не хватало прежней Анны Викторовны, той барышни на колесиках, которая своей неуемностью иногда доводила его до белого каленья. Нет, он не хотел, чтоб она постоянно пропадала где-то, впутывалась в какие-то сомнительные, а тем более опасные истории, но и чтоб ее мир сузился только до жены Якова Платоновича Штольмана, тоже не хотел. В Затонске кроме него самого у Анны были хотя бы родители, а когда они переедут в Петербург, а это случится рано или поздно, у нее будет только он… Да, будут еще и Павел с Александром, но Павел в силу своей службы отнюдь не всегда будет в столице, а Саша будет появляться там и вовсе редко. Но встречи с Павлом, пусть и нечастые — это все же лучше, нежели вообще ничего, тем более, что, похоже, Павел нашел каким-то образом подход к Анне…

Послышался стук, а затем голос — вот уж не зря говорят, легок на помине.

— Хозяева, что же вы дверь не запираете? — в доме появился Ливен. — Ворота открыты, дверь, можно сказать, нараспашку… Я уж думал, не случилось ли чего…

— Павел, ты? — удивился Яков. — Еще же рано…

— Знаю, но я ждал только когда будут готовы карточки, а собрался уже давно. Честно говоря, мне не хотелось больше сидеть в гостинице одному… Я, похоже, не вовремя?

— Да как сказать…

— А Анна…

— Она прилегла… устала…

— Не мудрено, при таком-то пылком муже, — усмехнулся Ливен, глядя на племянника. На нем были только брюки и рубашка с расстегнутым воротом, а жилет и сюртук были брошены на стул. — Ты ж поди ей свою страсть на неделю вперед показал.

— Павел! Ты издеваешься?

— Я радуюсь за вас. Причем от души. Что у вас, похоже, все еще как в медовый месяц… — уже серьезным тоном сказал Павел. — Я просто как-то не подумал, чем могут быть заняты молодые супруги перед расставанием… Наверное, я старею… Извини, я не должен был появляться раньше, чем мы договаривались. Я пойду посижу на скамейке.

— Где посидишь?

— На скамье во дворе. Не хочу ставить Анну в неловкое положение, она все же дама. Я бы мог подождать в карете, но не хочу давать слугам повод думать, что у меня с племянником какие-то… разногласия.

— Я разбужу Анну и присоединюсь к тебе.

Штольман надел жилет и повязал галстук, затем пошел в спальню.

— Аня, просыпайся. — поцеловал он жену в щеку.

Анна открыла глаза и потянулась:

— Яша, как мне было хорошо с тобой…

— Мне тоже, — он поправил завиток у нее на виске. — Аннушка, надо подниматься. Павел уже приехал. Ждет во дворе на скамейке.

— Почему во дворе? — не поняла Анна.

— Решил подышать свежим воздухом. Я пойду посижу с ним.

До этого момента Якова Платоновича заботило только то, чтоб Анна согласилась поехать к Павлу. Видимо, он не очень верил, что Анна все-таки согласится на поездку, так так только сейчас задумался о том, как она поедет туда и обратно.

— Павел, а как Анна поедет домой?

— Отправлю ее на поезде, до Затонска.

— Одну?

— Нет, конечно, с кем-нибудь из слуг. Скорее всего, с Трофимом. С таким сопровождающим с ней точно ничего не случится.

— Очень хорошо, я дам денег на билеты.

— Ты меня оскорбить хочешь?

— Чем же? Тем, что хочу заплатить за проезд собственной жены?

— А компенсации за использование кареты ты предложить не желаешь? А то мне позолоту на ней не мешало бы обновить, — с издевкой спросил князь. — По-моему, это понятно, что приглашая племянницу в гости, я беру все финансовые обязательства на себя. С того момента, как она отправится ко мне, и до того, когда вернется.