— Когда я увидела тебя, мое сердце забилось. Ты так похож на отца, и я было решила, что и правда схожу с ума, — она легонько покачала головой. — Я не знала, увижу ли тебя когда-нибудь. Не знала, как найти тебя. Все ниточки были потеряны. Я не оправдываюсь. Я была в отчаянии. Несколько лет назад Джошуа согласился отвезти меня в тот район, чтобы попытаться найти тебя. Но когда я увидела, что вместо того дома стоит пансион, что нет никого, кто бы мог хоть что-то рассказать о живших там людях, я впала в отчаяние. Джошуа пытался меня стабилизировать. Нанял детективов, чтобы отыскать хоть какую-то информацию.

— Они ничего не нашли?

— Детективы сообщили, что тот притон давно распустили. Беспризорного ребенка отправили в приют, из которого он сбежал через несколько лет. А женщина, которой я отдала малыша, умерла от передозировки наркотиков. Я не хотела жить. Джошуа думал, что, вернувшись в то место, мое состояние улучшится, но все стало лишь хуже.

Ванесса замолчала, устремив взгляд вдаль.

— Теперь я спокойна, — вновь заговорила она, — зная, что у тебя все хорошо. Я бы хотела познакомиться ближе с человеком, которого родила. Но не стану просить. Я для тебя чужая, я понимаю. Тебя воспитала другая. Прости, но не могу даже вспомнить ее имени.

— Ее звали Елена, — ответил О’Рейли, отмечая разговорчивость женщины.

Вчера она чаще сбивалась с мысли, рассказывая о прошлом. Да и фразы были значительно короче. Сейчас Ванесса совсем не выглядела, как человек пол жизни проживший в психиатрических клиниках под сильными лекарствами. Однако он читал ее карту, видел назначения Переса, беспристрастного в лечении пациента. Помнит записи о срыве около десяти лет назад, когда Лоуренс переместили на несколько дней в карантин.

— Я боялась, что она сразу отдаст тебя в приют. Но отец все продолжал выпытывать, где ты, злился. И я понимала, ты жив. Она тебя прячет. Это придавало сил. А потом сдался он. Я плохо помню эти годы. Одна клиника сменялась другой. Только здесь я начала осознавать, что происходит. Принимать это было тяжело. Провести столько лет в полузабытьи, — она покачала головой. С мольбой посмотрела на него, — прошу, дай мне еще немного времени.

И, видя, что мужчина уже начал качать головой, открыв рот, схватила его за кисть и прижала к груди.

— Нет, не говори ничего, — Ванесса обхватила ладонями его пальцы, прижалась щекой к тыльной стороне ладони. — Я уже благодарна, что ты пришел ко мне, успокоить мое сердце. Мой сын жив. Этого достаточно.

— Почему вы считаете, что я ваш сын? — Маркус мягко высвободил свою руку.

Она слегка кивнула, словно понимая его сомнения.

— Мне не нужны анализы, чтобы понять это. Да и твое сердце не исчезло со спины.

— Это немного… смущает, миссис Лоуренс.

— Ты не первый. Несколько раз он приводил молодых людей. Говорил, что это мой сын. Они действительно были похожи на Мэтью. Но я знала, что это ложь. Он бы никогда не принял тебя. И…

Женщина замолчала, вглядываясь в лицо собеседника.

— Что?

— Ты все помнишь, — негромко произнесла она.

— Не понимаю.

— Увидев лишь раз, Мэтью запоминал. А спустя долгое время мог повторить увиденное. И этим хорошо пользовался. Родись он в богатой семье, его бы восхваляли, но Мэтью рос на улице, поэтому его считали мошенником. Я заметила в тебе похожие черты еще в детстве, ты быстро усваивал что-то новое. У тех, кого приводил отец, этого не было.

— Вы же понимаете, что это нельзя считать доказательством, — слегка улыбнулся Маркус.

— Мне не нужно доказывать, — покачала головой Лоуренс. Слабо улыбнулась. — Я вижу в тебе твоего отца. Чувствую, что не могу ошибаться.

О’Рейли не стал возражать. Если Ванесса хочет так думать, он не станет переубеждать. В конце концов она вполне может забыть о нем через неделю. Или то же самое сказать следующему похожему на Мэтью человеку. С другой стороны даже Луиза Розарес пришла к выводу, что он сын Ванессы, лишь внимательней взглянув на него.

— Мне и правда уже пора.

Маркус хотел покинуть это место. Непонятные чувства рождались где-то в душе. И он не был уверен, что ему хотелось бы их испытывать. Как он говорил когда-то Луизе Розарес, иногда поздно что-то менять.

Ванесса улыбнулась, но мужчина видел, как слезы заволакивают ее глаза. Она поднялась со скамьи вслед за ним. Протянула руку, желая удержать. Но сдержала порыв, положив ладонь на свое плечо.

— Я буду рада вновь увидеть тебя. Хотя бы еще раз.

О’Рейли слегка качнул головой. Он не хотел, чтобы из-за него Ванесса оставалась в клинике, ожидая зря. Если Перес посчитает возможным отпустить пациента к сестре, то Лоуренс стоило принять приглашение Розарес.

— Я не любитель советовать, но, возможно, вам будет лучше жить с сестрой? По крайней мере хотя бы серьезно подумать о предложении, если неприязни к ней вы не испытываете. Мне она показалась искренней сегодня.

— Лу была мне больше, чем сестра. Самый близкий человек. Но я хочу, чтобы было место, где меня всегда можно найти.

Маркус покачал головой.

— Найти человека не так и сложно, особенно, если знаешь, где искать. Скорейшего выздоровления, миссис Лоуренс.

— Спасибо, что пришел, Маркус.

Шатен кивнул и направился к калитке.

Он хотел обернуться. Но не стал этого делать. Если миссис Лоуренс действительно вменяема, то она примет предложение сестры, пусть и не сразу. Провести почти всю жизнь за стенами не особо радужная участь для человека, любящего жизнь. И судя по информации, что смог собрать на Ванессу Розарес, понимал, что сложись обстоятельства в жизни женщины по-другому, она побывала бы во многих закоулках империи и соседних государствах. И если от отца Маркусу досталась хорошая память, то от матери не только зеленые глаза, но и любознательность с тягой к жизни. Она просто уже не сможет оставаться в клинике, когда двери перед ней будут открыты.

О’Рейли протяжно вздохнул, когда калитка с легким щелчком закрылась за его спиной, и поднял глаза к небу. Голубому, начинающему набирать глубокую синеву в конце дня. Но его цвет был не настолько прекрасен, что глаза, по которым он уже соскучился и в которые не терпелось поскорее заглянуть.

Он хотел домой.

— Маркус.

Мужчина повернул голову на голос. И заглянул в любимые глаза. Улыбка появилась на лице, когда он направился к Вирае.

— Что ты здесь делаешь?

— Преследую тебя, — лукаво улыбаясь, ответила она.

— Вспоминаешь старые замашки? — усмехнулся мужчина. Вспоминая прошедшие годы, девушка порой приезжала к нему на работу или к Сюз со словами, что не сдастся и будет ходить за ним. Анви и Мэрис смеялись над этой проделкой, Сюзан все еще хмурилась. А Дьюкен просил устраивать любовные игры подальше от работы.

Маркус коснулся губ девушки, приобнял за талию, погладил круглый живот.

— Как моя малышка?

— Активна, как всегда, — улыбнулась Вирая. Ребенок толкнулся в руку отцу.

— Надо было дождаться меня дома. Зачем ты приехала?

— Ты задерживался, — негромко ответила девушка.

— Лишь на пару часов. Ты не могла знать об этом утром, чтоб успеть приехать. И вообще, Цветочек, тебе стоит находиться сейчас дома. А не мотаться в другой город.

— Не смогла усидеть в четырех стенах, — Вирая помассировала поясницу, негромко вздохнула. — Надо было сразу поехать с тобой.

Девушка заглянула за спину мужа, где рядом со скамейкой стояла женщина. Она смотрела на них и улыбалась, не замечая слез в глазах.

— Это она?

Маркус обернулся через плечо.

— Да.

— Она… Ты сказал кто ты? Или не стал беспокоить этим?

О’Рейли усмехнулся.

— Похоже, миссис Лоуренс в большем здравии, чем мы все думали. Она вполне понимает происходящее. По крайней мере уверенности, что я ее сын у нее больше, чем у меня.

— Может, это сказывается болезнь?

— Возможно.

— Ты еще придешь ее навестить?

— Не знаю, — после молчания ответил Маркус. — Поехали домой.

— Да.