— Освободи меня. Хватит уже игр.

— А мне нравится. Когда еще представится случай видеть тебя столь беззащитной и полностью в моей власти.

— Бенедикт, прошу, — жалобно протянула она. — У меня руки затекли.

— Сейчас.

Он подошел ближе. Но вместо того, чтоб открыть оковы, пошарил рукой за ее спиной, и конструкция пришла в движение. Верхние лучи опустились в стороны и теперь руки девушки были разведены по бокам, а не над головой.

— Это совсем не смешно, Бен! — разозлившись она начала пинаться и брыкаться. Но ни один удар не смог достичь цели — мужчина проворно отскочил в сторону, предугадав ее реакцию. И дождавшись, когда Аэтель выдохнется, схватил ее за одну лодыжку и зафиксировал у основания креста. Тоже проделал и со второй ногой.

— Я закричу!

— Не сомневаюсь, — он посмотрел на нее снизу. И, прежде чем выпрямиться, легонько провел кончиками пальцев по внутренней стороне ноги снизу-вверх. Аэтель вздрогнула.

— Я собираюсь тебя наказать, Эль, — произнес он. И, глядя в ее расширившиеся от страха глаза, добавил. — За то, что связалась с Алексом.

— Ты не имеешь права бить меня! — в панике проговорила она. — Если бы ты согласился отправить меня домой, я бы не просила его!

— Милая, а кто говорил, что я собираюсь бить тебя? — он положил ладони на ее талию, придвинулся вплотную, и негромко на ухо прошептал: — Существуют разные виды наказаний.

Аэтель задрожала от чувственных ноток в его голосе.

— Я буду кричать, и тогда кто-нибудь придет сюда, — пригрозила девушка, чувствуя, как дыхание сбивается то ли от страха, то ли предвкушения.

— Я хочу, чтобы ты кричала, — отозвался он и прихватил губами мочку ее уха, поцеловал чувствительную кожу за ним. И добавил, — И чем громче, тем лучше. Дальше этой комнаты твои крики не уйдут, поэтому расслабься. Сейчас здесь только мы.

«Сейчас».

Она не хотела сейчас. Она хотела «всегда»! Целиком и полностью! Ей не нужны отношения, терзающие ее сердце.

Но она молчала. Не могла сказать. Он опять ничего не обещал. Ничего не сказал о своих чувствах. Тогда как она может доверить ему свое сердце?

Бенедикт не прекращал касаться ее, поглаживал. Руки легко касались ее тела. Но Аэтель упрямо поджимала губы, стараясь не поддаваться чувствам, что начинали охватывать ее, скапливаясь внизу живота в тугой клубок. Мурашки удовольствия пробегали по телу, заставляя расслабляться, поддаваться ласкам. Его губы покрывали поцелуями ее лицо, шею, плечи. Но девушка сжимала кулаки не желая показывать, насколько ей это приятно. Лишь прерывистое дыхание, которое у нее не получалось выровнять, выдавало ее состояние. Его пальцы медленно принялись за пуговицы на платье. Одна. Вторая. Легкие, нечаянные касания к груди. Но их хватало, чтоб ей хотелось большего. Хотелось, чтоб он коснулся полушарий, погладил, сжал. Грудь томно заныла. И Дорика закусила губу, борясь с охватывающим желанием.

Третья.

Губы с шеи скользнули вниз, к ложбинке. Аэтель поддалась навстречу. Но тут же замерла, прикусила губу, не позволив стону сорваться. Девушка чувствовала нарастающую дрожь во всем теле. Он вновь дразнил ее губы, чуть покусывал и тут же отпускал. Язык легко касался их, зубов, игриво касался ее языка. Но мужчина не углублял поцелуй, тут же отступая, дразня, что девушка разочарованно вздыхала.

Бенедикт отстранился. Встретился с ней взглядом. Четвертая. Он наблюдал, как она каждый раз вздрагивала, стоило ему задеть ее. И по его глазам она видела, что ему это нравится. Но не могла изменить свою реакцию. Последняя пуговица была расстегнута, и мужчина протяжно выдохнул, словно это действие далось ему с трудом. Половинки платья были разведены в стороны, открывая тело мужскому взору.

— Интересно, — произнес он, и его пальцы прошлись по бокам, вызывая мурашки. Ладони легли на грудь, обтянутую эластичным бюстгальтером. Большие пальцы погладили выступающие соски через ткань. — С каких пор ты начала им пользоваться?

С тех пор как грудь стала чувствительной из-за беременности!

— А почему бы и нет? — с придыханием ответила она. И ахнула, когда его пальцы сжали чувствительные бусины. И вновь погладили. Губы коснулись губ. И в этот раз он не стал отстраняться, вовлекая ее в игру. Лишь когда воздуха стало не хватать, он оторвался от нее.

— Надеюсь, он у тебя не один, — прошептал в губы он. Чуть отстранился, слегка нагнувшись, в руке мелькнул нож. И в следующее мгновенье Аэтель почувствовала прикосновение холодного металла к своей коже.

— Что.?

Ткань легко поддалась лезвию.

— И от этого мы тоже избавимся.

Следом подверглись вандализму ее трусики, которые он отбросил в сторону. Бен опустился перед ней на колени. Руки прошлись по талии, спустились к бедрам. Лицом уткнулся в живот, замер. Аэтель затрепетала. Ей так хотелось коснуться его волос, запутаться в них пальцами. Прижать его голову ближе. Может ли быть, что он чувствует своего ребенка?

— Бен, — шепотом позвала она. Он поднял на нее горящий взгляд. В синих глазах бушевала буря. Он быстро поднялся и прижавшись к ней, напал на ее губы, зарылся пальцами в волосах, не давая отстраниться. Ткань рубашки терлась о чувствительную грудь, раздражая соски. Девушка застонала в его губы.

— Скажи, что останешься со мной, — горячо зашептал он, осыпая ее легкими поцелуями. Его губы были везде: на лице, шее, плечах.

— Не могу.

— Ты же хочешь меня.

— Это ничего не изменит, — чувствуя, как сердце разрывается от смешанных чувств, прошептала она. Позволить слабинку сейчас и мучиться после она не хотела.

— Почему?

Ты меня не любишь.

Аэтель прикрыла глаза.

— Не держи меня. Прошу.

— Почему ты такая упрямая, — прошептал он. Отстранился. Но только Дорика подумала, что он сдался и освободит ее, как Бенедикт прижался к ней вновь. Кожа к коже. — Я тоже бываю настойчив.

Аэтель распахнула глаза. А Киневард уже склонился к ней в поцелуе, подчиняя, направляя. Руки блуждали по всему телу, лаская чувствительные точки. Вслед за руками следовали губы, язык. Девушка лишь стонала, не в силах больше сдерживаться. Она тянулась навстречу его рукам и губам, извиваясь в своих оковах. Его губы спускались ниже, ласкали подрагивающий живот. Еще ниже. Волны наслаждения накатывали на нее одна за другой, но он не позволял достичь пика, останавливаясь. И вновь начиная ласки.

— Скажи… — шептал он. Но девушка в ответ лишь стонала, упрямо отказываясь соглашаться. Тело сотрясала дрожь, энергия искала выхода. Но Бенедикт не давал ей желаемого, хоть и сам уже еле сдерживался. И все начиналось по кругу.

— Черт возьми!

Он уже давно освободил ноги девушки, но в пылу желания она даже не заметила этого. И сейчас лишь раскрывалась ему навстречу, закинув одну ногу ему на плечо. Вот вновь мышцы натянулись словно струна, и вновь он остановился, не давая желаемого.

— Бен, пожалуйста, — чуть ли не хныча простонала она. — Я больше не могу!

Он выпрямился, закинул ее ноги себе на талию.

— Ты знаешь, что я хочу услышать, — поглаживая ее бедра, отозвался он.

— Это не честно!

Он чуть поддался вперед, дразня её.

— Да! — не выдержала она. — Да! Да!

— Что да? — уже дрожа переспрашивал он хрипло.

— Я хочу тебя! Хочу! — начала извиваться телом девушка. Но он все еще медлил. От бушевавших эмоций слезы потекли из глаз. — Я останусь! Да. Пожалуйста…

Бенедикт шумно выдохнул, уткнувшись в ее плечо. Быстро расстегнул брюки и одним движением вошел в нее. Аэтель громко застонала, наслаждаясь чувством наполненности. Мужчина до боли сжал ее бедра, резко, глубоко входя в разгоряченное тело. Но девушка уже достигла пика, рассыпаясь на осколки. Бенедикту тоже достаточно было сделать пару движений, чтоб последовать за ней. Он крепко держал ее под ягодицами, выравнивая дыхание. Голова Аэтель покоилась на его плече.

Бенедикт расстегнул оковы, и девушка тут же обняла его за шею, путая пальцы в волосах.

— Я останусь с тобой сегодня, — не громко произнесла она ему в шею, погружаясь в расслабленную истому. Он не ответил.