— Неужели они считают, что превосходят меня настолько, что я в конце концов не узнаю их планы? Сколько человек из группировки принимали в этом участие и можем ли мы с уверенностью сказать, что Арианна была их намеченной целью?

Эмори устроился в кресле с крыловидной спинкой, которое раньше занимал Коннор.

— Это просто-напросто борьба за власть, Джозеф. Эти люди будут использовать те же методы, которые использовал ты, чтобы получить место в этой системе, если ты, конечно, не начнешь действовать быстро и не покажешь им, как далеко ты готов зайти, чтобы защитить это. — В его словах был глубокий смысл, наполненный злым умыслом. — Их целью было не предприятие. Единственное, что они хотели сделать, — напасть на твой дом. Как я смог выяснить, всего было одиннадцать человек, принимавших участие в нападении, все они были схвачены и удерживаются до тех пор, пока ты не решишь, что с ними делать.

— И что, по-твоему, я должен с ними сделать? Было бы слишком просто убить их и вернуть тела назад тем, кто оказывал им поддержку?

— Ты можешь поступить так… или же…

Джозеф изогнул шею в сторону, пытаясь размять узел, скрутивший мышцы.

— Или что?

— Ты мог бы устроить нечто показательное. Показать, как ты поступаешь с потенциальными предателями, чтобы все видели, как далеко ты готов пойти, чтобы защитить все то, над чем ты неустанно работал, чтобы возвести эту империю. Все эти люди были преступниками, пока ты не взял их под свое крыло и не превратил в самых богатых людей штата. Но сейчас некоторые, видимо, посчитали, что ты больше им не нужен. Я предлагаю показать им, как сильно они заблуждаются.

Джозеф обдумал слова Эмори и согласился, но в этой ситуации им бы потребовалось действовать быстро. Это была та черта, которую он не решался переступить, но что ему было терять? Он беспокоился только о своей жене и о том, что она уже предала его, позволив себе саму мысль о том, чтобы перейти на другую сторону.

— Они сознались?

— Это важно?

Мужчины переглянулись, оставив без ответа невысказанные вслух вопросы.

Джозеф вздохнул.

— Тогда мы быстро покончим с этим.

Эмори улыбнулся.

Поднявшись с кресла, Джозеф начал расхаживать взад-вперед по кабинету. Материя его белой рубашки натягивалась на плечах, терлась о кожу, заставляя ее пылать.

— Назначь встречу в зале сегодня вечером. Я хочу, чтобы каждый руководитель каждого подразделения присутствовал там. После сегодняшнего происшествия ни у кого не возникнет сомнений в том, что произойдет с любым, кто осмелится напасть на «Эстейт»… будь то чужак или свой.

— Коннор будет присутствовать?

— Да.

— А кто будет охранять твою жену?

На мгновение Джозеф задумался, прежде чем полностью обернулся в сторону Эмори. Лукавая ухмылка лениво растянулась на его лице.

— Коннор приведет и ее, — ответил он.

* * *

Мышцы изогнулись дугой на спине и шее, когда Арианна прекратила раскачиваться, ее тело наконец дрогнуло, бунтуя против продолжения движения. Слезы давно высохли, она изредка поглядывала пылающим взглядом на мужчину, стоящего в другом конце комнаты. Шли часы, но она не говорила, не двигалась, не желая признавать компанию человека, который не колеблясь мог убить, с легкостью и без сожаления. Заметив, что он ни разу прямо не взглянул на нее, она поймала себя на мысли, что наблюдает за ним, ведя борьбу с любопытством, пытаясь понять натуру мужчины и то, как получилось, что он стал работать на ее мужа. Это был скромный и, скорее всего, несущественный вопрос в сравнении с бесчисленным множеством других, кружащих, которые ей хотелось задать о своем муже.

Охраняя Арианну, Коннор был неподвижен и вел свое наблюдение в полной тишине, он прислонился к стене рядом с дверью, ведущей в музыкальную комнату. Он весь, с головы до ног, был облачен в черное, под натянутым материалом рубашки виднелись его напряженные плечи и грудь, узкие бедра были облачены в брюки, обтягивающие его мускулистые ноги. Волосы были коротко пострижены, казалось, его пряди, черные, как смоль, поглотили все отблески света, падающие на его голову. Он выглядел на несколько лет моложе Джозефа. У него было точеное лицо, волевой подбородок, желваки на челюсти подергивались, выдавая тот факт, что хоть он и не шевелился, но не был статуей.

Ей не хотелось двигаться, она не знала, что думать о незнакомом мужчине, который охранял ее, которого приставил к ней муж, оставив абсолютно подавленной на полу музыкальной комнаты. Но она знала, что не может оставаться здесь и ждать прихода Джозефа. Знала, что он не задержится допоздна и вернется в ее крыло… к ней.

Сменив положение, она вытянула ноги перед собой и облокотила голову о стену за спиной. После того как тело приняло вертикальное положение, она еще в течение нескольких минут наблюдала за ним, восхищаясь его способности так долго не шевелиться, тому, насколько ужасающе тихим он был.

Почувствовав себя раздосадованной, она осторожно приподнялась и встала на ноги, не будучи уверенной, можно ли ей было покинуть помещение или же она была словно в ловушке до возвращения Джозефа. Немного поколебавшись, она сделала несколько шагов в сторону двери, заметив, как мужчина, которого приставил к ней ее муж, обернулся, когда она приблизилась. Их взгляды встретились. Она перестала двигаться, будучи совершенно очарованной глубиной и богатым разнообразием оттенков зелени в его глазах. Глубокий загар его кожи прекрасно контрастировал с шелковистыми черными волосами, глаза мужчины сверкали, словно бесценные сокровища, их свет будто бы искрился наружу, делая их недоступными и потрясающими. Она не понимала, как кто-то настолько красивый мог быть хладнокровным убийцей, так что ей было известно, что она смотрела в лицо демону, который скрывался под обличием ангела.

Войдя в зал, она направилась в свою комнату, отчетливо ощущая мягкий стук обуви позади себя. Каждому сделанному ею шагу вторили, и она вдруг остановилась, осознав, что тихие, глухие шаги тоже прекратились. Вновь сделав шаг, она услышала, что движение позади тоже началось. Немного повернувшись, она взглянула сквозь золотой занавес волос и увидела, что мужчина молча стоял в ожидании следующего шага.

— Оу! Это уже просто смешно. — Всплеснув руками, она вновь зашагала в направлении своих апартаментов, и, хотя она не была полностью уверена, ей показалось, что она услышала тихий смешок позади себя.

Распахнув двери, она быстро вошла в гостиную, захлопнув за собой дверь. Не услышав знакомого щелчка металла о металл и не ощутив вибрации от грохота закрывшейся деревянной двери, она обернулась в поисках мужчины и увидела его стоящим в дверях, он придерживал руками створки двери, не давая им закрыться. Его изумрудные глаза, казалось, блестели на фоне загорелой кожи.

— Мне не дозволено оставаться в собственной комнате в одиночку?!

Особенная неподвижность этого мужчины тревожила ее. Сердце колотилось от гнева и обиды, а глаза по-прежнему оставались прикованы к его лицу в надежде найти хоть какой-то намек, который мог бы выдать его мысли.

Когда он все же не заговорил и не стал двигаться, по крайней мере, не так, чтобы это заставило дрогнуть хоть один мускул в ответ на ее вопрос, она попятилась на кухню, вытянув позади себя руку в поисках стула и выдвинула его из-за стола, чтобы сесть. Она не отводила взгляд от мужчины. Прошло несколько минут, и кристально-голубые глаза все так же смотрели в изумрудно-зеленые глаза мужчины, когда он наконец сделал шаг вперед, мягко закрывая за собой дверь и опираясь спиной о дверной косяк.

Тишина тяготила и становилась еще более досадной из-за своей продолжительности, но, когда его губы начали шевелиться, а его тихий голос коснулся ее разума, она вздрогнула, не ожидая, что он заговорит.

— Ты боишься меня?

Странный вопрос. Конечно, она боялась его. С тех самых пор, как двадцать четыре часа назад она стала свидетелем того, как он пришел в лес, окутанный мраком, и видела, с какой легкостью он разнес голову тому мужчине, не прилагая особых усилий.