— Я не хочу, чтобы тебе было больно, скажешь, если не сможешь вытерпеть.

Она улыбнулась ему, однако ее нервозность выдавала блеск ее красивых голубых глаз.

— Мы будем предохраняться? Я могу забеременеть…

Приложив палец к ее рту, Джозеф заставил ее замолчать и произнес:

— Ты — моя жена. Если мы сможем зачать ребенка сегодня, это будет словно дар нашему браку, благословение, данное нам в ночь, когда мы поженились. Теперь мы одна семья, и я не боюсь, я рассчитываю на это.

Арианна устроилась под Джозефом, и он еще раз прижался к ее губам. Его руки путешествовали по коже ее живота и туловища, ее пульс ускорился от его прикосновений и заставил кровь быстрее бежать по венам под его рукой, вызывая появление гусиной кожи. Его большая рука приблизилась к чаше ее полной груди, и вздох сорвался с ее прекрасных полных губ, в данное время опухших от силы его поцелуев. Он пальцами ущипнул кончик ее груди, сжавшийся в тугой бутон, когда он поцеловал дорожку вниз по ее коже перед тем, как, наконец, взять ее сосок губами и позволить своему языку порхать по нему. Она вжала его лицо в свое тело сильнее, моля о большем, в то время, как он скользнул своей второй рукой вниз, к холмику между ее бедер. Обнаружив, что ее кожа уже влажная от желания, в котором он нуждался с бешеной необходимостью до тех пор, пока ее дыхание не стало прерывистым, а сердце не стало бешено стучать о стенки ее груди. Когда она приблизилась к оргазму, он замедлил действия руками и ртом и всматривался в ее полуприкрытые глаза.

— Думаю, сейчас самое время овладеть вами, миссис Кармайкл.

Ее рот изогнулся в лихорадочной усмешке, глаза закатились, когда он начал медленно входить в нее ловким движением. Влажный жар ее тела окутал его, словно перчатки, войдя в нее на всю длину, он остановился, вглядываясь в ее лицо, чтобы найти признаки малейшего дискомфорта прежде, чем войти в нее снова, задавая мучительно медленный ритм, который унесет их волнами экстаза к самому краю.

Мышцы ее стенок жадно сжались вокруг него, голова откинулась на подушки. Когда ее рот открылся, чтобы выкрикнуть его имя, он излился в нее, помечая ее своей. Он упал на нее, их потные тела слились воедино, пронося сквозь них похотливые ощущения. Их сердца стучали в унисон, и Джозеф посмотрел на свою удовлетворенную невесту и чуть не зарыдал от того, какая красота сейчас лежала под ним.

Они занимались любовью еще несколько раз той ночью, потерявшись в великолепии и изумлении своей похотью. В то время, когда они засыпали ранним утром и лучик света пробивался сквозь занавески в комнате, а глаза Джозефа прикрывались — он прижал Арианну к своей груди, решая сокрушить свой разум тем, что она будет принадлежать ему навсегда и он построит королевство, достойное ее покоя.

Глава 2

— Поздравляю, Джозеф. Для кого-то вашего возраста ваши достижения в компании являются первоклассными. Как правило, люди уже седеют и покрываются морщинами, прежде чем занять высокий пост в качестве генерального директора. Тем не менее, вы не только обеспечиваете функционирование предприятия, но и принимаете на себя роль владельца. Мне бы хотелось иметь такое же рвение и сноровку, как у молодого человека. Это избавило бы меня от многих лет, когда я был прикован к рабочему месту у этих ублюдков.

Джозеф откинулся на мягкую обивку своего стула, от чего кожа на нем заскрипела от его веса, когда он уперся ногами о просторный огромный стол из красного дерева. Позади него через окна его офиса, который он недавно приобрел, открывалась панорама города.

Прошел год, как он женился на Арианне, и его любовь к жене толкнула его вверх по карьерной лестнице, благодаря своей решимости обеспечить ее тем образом жизни, который превзошел бы тех богатых наследниц, которые плохо отзывались о ней, когда они только поженились. Они еще не зачали ребенка, а вместо этого использовали все свободное время, чтобы боготворить друг друга по вечерам, что они проводили вместе. Хоть его дни проходили в изнурительных деловых встречах, все вечера были предназначены для того, чтобы провести их в ее любящих руках, отдыхать на диване в их скромном доме, когда она играла на пианино для него одного.

Ее мастерство в музыкальном искусстве было исключительно, поэтому он предложил ей сыграть публично, чтобы люди поняли, как звучал истинный талант. Тем не менее, она всегда отказывалась, предпочитая уединение в доме известности, что пришла бы к ней, открой она свой талант миру. Хоть он и любил слушать, как она играла классические произведения, написанные много лет назад известными композиторами, но это не шло в никакие сравнения с песнями, которые она писала для него, именно они приносили безграничную радость в его сердце.

Моментально переключив внимание на человека, сидящего напротив него в кабинете, Джозеф улыбнулся, сложив руки на коленях, когда он посмотрел на одетого с иголочки делового партнера через гладкую поверхность стола.

— Я намерен стать очень богатым человеком, Гамильтон. Я верну каждый цент, который вложил в эту компанию. Мой энтузиазм — не более чем просто хорошо продуманный план. Я знал, что владельцы были близки к выходу на пенсию, и выкупил свои акции так быстро, как смог. Бизнес — это умение и тщательное планирование, это приведет вас на вершину. Приобретения и последующие продажи конкурирующих компаний занимают второе место в мастерстве, необходимом для того, чтобы провернуть такую операцию именно тогда, когда она находится на пике.

Бровь Гамильтона поползла вверх от удивления, демонстрируя, что именно он считал себя наиболее достойным человеком на должность, которую занял Джозеф в компании. Хотя Джозеф начал свою карьеру с лучшими намерениями, он быстро понял, что хоть малая толика жестокости и сноровки была более уместна, чтобы обогнать своих сверстников в гонке за самую высокую должность. Его мораль была отодвинута в сторону, когда он скупал убыточные компании и обещал им реконструкцию, а вместо этого попросту лишал их активов, получая прибыль от труда тех, кто был не так осведомлен в бизнесе. Нравственности не было места в его положении, этот урок он усвоил быстро, так как Джозеф был настроен только на успех.

Гамильтон откинулся на спинку кресла, в котором он сидел. На его челюсти яростно ходили желваки, хоть он и пытался скрыть свою зависть и злость на то, что его обошел человек на двадцать лет моложе его.

— С нетерпением жду бала сегодня вечером. Уверен, вы, должно быть, ужасно нервничаете перед встречей с такими почетными гостями, какие будут сегодня там, ведь они столь успешны в этой сфере.

Джозеф знал, Гамильтон пытался заставить его нервничать, но вместо этого рассмеялся, ведь он понимал, что слова Гамильтона лишь доказали, насколько он был взволнован, поскольку очевидно знал, что Джозеф во многом превзошел его. Он был крайне хорошим знатоком личностей. Он никогда не слушал слов людей, он наблюдал за их действиями, языком тела для того, чтобы безошибочно определить истинные мысли человека, которого он изучал. Запустив руку в свои черные, как смоль, шелковистые волосы, он расслабился и откинулся в своем кожаном кресле. В конце концов он положил руку на стол и взял в нее ручку, что лежала на деревянной поверхности, праздно играя с ней.

Тогда он легкомысленно ответил на предпринятую Гамильтоном попытку, чем сильно его задел:

— Я и в самом деле с нетерпением жду этого. Завести связи с такими богатыми людьми, так что вполне возможно, когда они потратят свои деньги, это отразится и на мне. Мы ведь оба знаем, чем больше у меня будет денег, тем могущественней я стану.

Угрюмое выражение исказило лицо Гамильтона. Выпрямившись, он открыл рот, собираясь что-то добавить, но был прерван стуком в дверь.

— Войдите, — не церемонясь, произнес Джозеф своим баритоном, дав разрешение нежданному гостю входить. Нижний край двери скользнул по ковру, и Арианна протиснула внутрь свою голову, ища своими голубыми глазами уже знакомые серые ее мужа. Когда она увидела Гамильтона, сидящего напротив Джозефа, она ахнула, а ее рука потянулась ко рту от удивления, когда она встретилась взглядом с Джозефом.