— Энни, Энни Кресту. Ее все называют Энни. Ее даже короновали как мисс Энни Кресту, — ласковым и участливым голосом ответствовал Распорядитель Голодных игр, — Допустим, мистер Гексли, Энни увезли на катере люди миссис Грейкот (англ. Greycoat — «Госпожа Серый френч». Так часто в Капитолии называли «за глаза» президента 13-го дистрикта Альму Коин). Цена вопроса — сотрудничество с миссис Грейкот мистера Одейра, — конец фразы Плутарх сказал стальным голосом.

— Если это так, мистер Хевенсби, это даже не преступление, это ошибка. Этого не следовало было делать, — немного задумчиво ответил Кассандр.

— Почему? Миссис Грейкот устала уговаривать и предлагать свою дружбу. Время настало, мистер Гексли, Финник Одейр должен принять условия миссис Грейкот и перестать вести эту свою «двойную игру». Она хочет «золотую клетку Капитолия» (так назывался комплекс секретной и совершенно секретной информации об элите Капитолия, который по заданию президента Сноу собрал и цепко держал в своих руках Финник) и тогда Энни получит свободу. В противном случае Энни Креста поедет в Бункер, — мягко и в то же самое время твердо заявил Плутарх.

— Ну, что же. Я уже говорил, что делать этого не стоило. Финник Одейр миссис Грейкот не по зубам. Не желаете, сэр, истрепать себе все нервы и посетить завтра кардиолога? — приторно-сладким голосом спросил недоуменно скосившего на него глаза резидента дистрикта 13 в Капитолии.

— О чем вы? — Плутарх кожей почувствовал наступление глобально-титанических неприятностей.

Кассандр вынул из кармашка куртки маленький наушник, в памяти которого находилась та самая запись (в единственном экземпляре (!!!) с крыши тренировочного центра и передал ее Плутарху, И затем он сказал:

— Это ВАМ подарок от меня. В знак моего глубочайшего уважения, — сказано это было очень холодным тоном. Металлическим. Недобрым. Угрожающим.

Как и следовало ожидать, как только Плутарх начал слушать запись, он преобразился: глаза его округлились, он мгновенно побледнел, его полное лицо покрыл холодный липкий пот, он открыл от ужаса рот, а когда голос нализавшегося Эбернети назвал его имя и титуловал Плутарха «пальцем от длинной руки Коин, которая скоро дотянется до горла старикашки», закрыл ладонью рот и у него задрожали колени. Последствия были ему совершенно ясны. А Кассандр в этот момент зорко следил, чтобы Хевенсби внезапно не стало плохо с сердцем. К счастью сердце у Плутарха Хевенсби было отменно здоровым.

Потрясенный Плутарх молчал минут восемь или девять, дослушивать запись он не стал, резидент никак не мог понять, как это вообще стало возможно и что ему теперь делать. Теперь он находился всецело в руках Кассандра Гексли. Но последний ещё больше его удивил:

— Это не единственный экземпляр, мистер Хевенсби! Но можете не волноваться: до ушей Сноу запись никогда не дойдет. Это я вам обещаю. Это противоречит моим интересам. И убеждениям. Но повторяю, похищать Энни Кресту не следовало. И ее необходимо освободить. Сегодня же. Однако, гарантировать, что ответная реакция Финника Одейра не будет очень жесткой, я не могу, — голос Кассандра был мирным и в чем-то удрученным. Солгать Плутарху ему не очень-то хотелось, но пришлось.

— Я не могу…. Это не в моей власти, — Плутарх Хевенсби поднял глаза и увидел глаза Кассандра. И ему стало страшно, за несколько лет работы следователем, Кассандр выработал особый «абсолютно бесстрастный взгляд убийцы-маньяка» и славился умением «развязывать языки» наиболее сильным и наиболее упрямым «пациентам» тайной капитолийской полиции — Плутарх совладал с возникшем у него в горле комком и поспешно добавил: — Пока не могу. Но я обещаю, мистер Гексли, сегодня Энни освободят. Но Финник… — голос Плутарха дрогнул, он с ужасом подумал, какой изощренной и жестокой может быть месть Победителя Голодных игр.

— Я беру это на себя. Но я ещё раз повторяю, мисс Анабелль Кресту не следовало было похищать, — по-прежнему мягко ответствовал Супрефект Кассандр.

— Так это правда. Что вы с Одейром действуете заодно, — не веря своим ушам, произнес Плутарх Хевенсби.

— Нет. Мы просто очень хорошие друзья. Запомните это, мистер Хевенсби. И пусть миссис Грейкот помнит, что «золотая клетка» — суверенная собственность мистера Финника Одейра. А Энни Креста неприкосновенна. И в следующий раз я не буду это напоминать, — к концу фразы голос Кассандра стал стальным.

-Миссис Грейкот несколько необъективно воспринимает данные обстоятельства. Впрочем, мистер Гексли, я понял. Финнику Одейру вполне по силам инициировать и перевыборы президента в Бункере, — довольно быстро отойдя от сильнейшего шока, но по-прежнему исключительно бледный, ответил Плутарх.

— Именно так. Только демократическим путем. И полковник Боггс будет на стороне мистера Одейра. Впрочем, сэр, мне пора домой. Я рад, что мы с вами люди разумные и умеем учитывать интересы друг друга. И возможности.

— Я понимаю, — несколько рассеяно ответил ему Хевенсби.

-Ну, тогда до свидания, сэр. И простите мне невольную нервотрепку, но повторюсь еще раз. Аннабелль Креста неприкосновенна.

Кассандр поднялся со стула и не торопясь покинул детский центр Wings.

Спустя девять дней необычно холодным февральским вечером озябший от слишком долгой прогулки по зимнему Капитолию, выписанный наконец из Центрального госпиталя Финник Одейр вошёл в Wings.

Он поздоровался с владельцем клуба — текстильным и мануфактурным фабрикантом, ему принадлежали все частные фабрики в восьмом дистрикте и несколько крупных магазином готовой одежды в самом Капитолии, Дедалом:

— Привет, Дедал! — Финник улыбнулся старому человеку такой искренней и добросердечной улыбкой, что седовласый, выглядевший озабоченным и грустным от забот, Дедал не смог не обнять Финника крепко, по-дружески:

 — Здравствуй, мой мальчик. Где ты пропадал? Опять важные дела покоя не дают?

— Не поверишь, дедушка Дедал (они знали друг друга давно и Одейр называл его «дедушкой»), я отдыхал и ничего не делал целую неделю. Лишь лежал и любовался, как солнце заходит за гору Бриммер (самый высокий горный пик в окрестностях Капитолия).

Дедал усмехнулся:

— А ты говорил, что загнанных лошадей пристреливают.

— Я ошибался. Иногда им дают немного овса и выпускают пастись на заливной луг. Жизнь прекрасна и удивительна, дедушка Дедал.

— Не верю своим глазам! У тебя сегодня день рождения или ты встретил золотую рыбку, мальчик мой? — покачал головой и, посмеиваясь, спросил Финника Дедал.

— День моего рождения уже был, а рыбка….Ее выпустили в открытое море, — ответил улыбающийся Финник и подмигнул старику.

— Тогда иди, празднуй. Но много не пей, ты меня понял, негодный и проказливый мальчишка, — в шутку пожурил Финника Дедал.

_ Я вообще пить не стану. Зачем мне нарываться на строгого дядю Плутарха, — полушутливо-полусерьезно ответил «морской бог Панема» и вошел в клуб, куда родители могли без опаски отпустить своего ребенка.

Старик открыл клуб пять лет назад, а шефом безопасности взял на работу сурового и непреклонного отставного майора из второго дистрикта Цербера Вагнера. За попытку распространять в 77-м районе Капитолия, где Дедал открыл свой клуб, популярный в Капитолии наркотик «Айс» (англ. Ice — Лёд) Цербер полтора года назад до полусмерти избил и оставил калекой дилера-наркоторговца по кличке Фобос.

(Цербер, — «Пёс Аида» как не трудно догадаться, автор взял это имя из древне-греческой мифрологии, это Трёхголовый пёс, который охраняет вход из царства Мёртвых, мимо никто и ничто не может пройти незамеченным. Жуткое и кошмарное, но в чем-то, на вкус автора, даже симпатичное создание.Сын Тифона и Ехидны. Вагнер? Неизвестно, но возможно, автору вспомнился немецкий композитор Рихард Вагнер).

Мало кто знал, что девятилетнего сына майора Вагнера «подсадили» в седьмом дистрикте, где майор служил начальником тренировочной базы миротворцев, на легкий наркотик «Стикс» (Стикс- в мифологии греков — «река Забвения», нормальное такое имя для наркотика). и когда мальчик пропал, отец поднял на ноги все мироворческие силы седьмого дистрикта. Мальчика искали трое суток. Ребенка обнаружили с идущей изо рта белой пеной, одного в лесу в пяти милях на заброшенной заимке. Вовремя нашли и мальчик выжил. А чуть позже в северном посёлке нашли пять изуродованных до неузнаваемости наполовину сожженных трупов. А в Капитолии был убит некто Гипнос, (Гипнос- древнегреческий Бог снавидений)коммерсант и теневой делец, про которого ходили темные слухи, что он якобы разбогател благодаря наркотикам.По почерку следователь определил, что наёмный убийца, воткнувший ему в шею стилет, в прошлом был миротворцем из особого подразделения. Убийцу так и не нашли, а майор Вагнер подал рапорт об отставке прямо накануне нового назначения.