Наконец Китнисс капитулирует, я прекрасно умею добиваться своей цели, если убежден, что это необходимо. И мы с Китнисс выпекаем пирог, вдвоём делаем тесто, кладем туда дюжину яиц, Китнисс режет мясо, вместе делаем начинку, я раскатываю тесто, она жутко трусит, что она всё только испортит, но доверяет мне и поэтому подчиняется.

Проходит час с небольшим и пирог готов, и Китнисс изумляется еще больше: такого вкусного пирога она еще не пробовала, но самое главное, что в его приготовлении не только моя заслуга, но и ее, мы всё делали вместе и поэтому у нас всё получилось (пирог с зайчатиной раньше выпекался «средненьким» у меня самого, а тут — пальчики оближешь).

На следующий день мою правоту подтверждает Хеймитч, когда заявляется внезапно и за завтраком трижды просит добавки пирога:

— Солнышко, ты просто не в курсе, раньше пирог с зайцем Пит готовил ужасно.

— Вы что сговорились? Я не умею печь пироги, вам ясно, — сердится Китнисс. Хеймитч со смеха чуть со стула не падает:

— Ты хочешь сказать, это я его выпек?

И Китнисс приходиться признать, что на вопрос «Умеет ли Китнисс Мелларк вкусно испечь пирог с зайчатиной?», правильный ответ: «да».

***

Три месяца спустя.

Китнисс ушла в больницу, для чего говорить не хочет, но и я не спрашиваю особо, догадываюсь. Я разговариваю по телефону целый час с Аврелием, он доказывает мне, что охмора у меня больше нет, я совершенно здоров, все анализы за последние два с половиной месяца уверенно это доказывают, затем я прошу его совета, моя жена последнее время ведёт себя немного странно: накидывается на меня ночью, как хищник и наша близость превращается в какое-то сражение в постели, она провоцирует на агрессию меня и обычно своего добивается, Аврелий признается, что он недавно напоминал Китнисс, что раньше, десять и более лет назад «блестящие воспоминания» плотно ассоциировались в моем мозгу с темой секса Китнисс с другими мужчинами, Аврелий говорит, что одобрил такую тактику, чтобы лишний раз убедиться в «аннигиляции последних проявления охмора». Я сержусь, говорю, что напор Китнисс в сексе воплощает ее фантомные фантазии охотницы-девственницы, Аврелий надо мной смеется, говорит, что девственности ее лишил я в двадцать лет, я возражаю, что это архетипные фантазии, а Аврелий советует мне меньше читать книги по психологии, а уделить внимание совсем другому разделу медицины, я понимаю его намек и смеюсь в ответ.

Не успеваю я положить трубку, как ощущаю присутствие Китнисс, она, как всегда, незаметно подкралась и уже хочет обнять меня сзади, я говорю:

— Китнисс, я давно знаю, что ты тут, — и она, фыркнув, неслышно ступая подходит вплотную ко мне.

— Как догадался? — и жена, стоя позади меня, запускает руки в мои волосы.

— Я почувствовал твой запах, — говорю я и, Китнисс вздыхает глубоко и прижимается всем телом к моей спине.

— Пит, ответь, правда или ложь: мой тест показал положительный результат, — и у меня сердце в груди ёкает, а в глазах появляются черные снежинки.

— Правда, — отвечаю, после трехминутной паузы, хриплм голосом

— Ответ верный, — Китнисс вытаскивает из моих волос ладони и сначала кладет мне их на бедра, а потом медленно опускает ниже и я говорю:

— Но ты же беременна?

На что моя жена говорит:

— Заткнись.

*Примечание. Об имени «доктора» в котором и не было ничего человеческого, «гении», который изобрёл и практиковал охмор: Прометеусе Лайонсе: имя отсылает к знаменитому роману Мэри Шелли «Франкештейн или современный Прометей», написанному ещё в 1818 году, но в наше время известному благодаря Голливуду.

Фамилия Лайонс (англ.: Lions) — это отсылка к известной легенде о Големе. Голем-Человек из неживой материи (глины), оживлённый его Создателем, пражским раввином Львом (нем. — Leon) с помощью тайных знаний — по аналогии с Адамом, которого Бог создал из глины. Собственно, на Мэри Шелли — «Мать Франкештейна» старинная легенда о Големе оказало немалое влияние. Образ голема в наше время можно встретить в массовой культуре.