Подойдя к домику, У Сянь постучал.
— Войди! — крикнули ему, после чего омега зашел внутрь.
Тепло, пахло чайными травами и сдобой. Осмотревшись, Вэй Ин увидел высокую, но худую женщину лет пятидесяти, однако он знал, что она значительно старше: ей должно быть порядка шестидесяти пяти.
— Госпожа Кинг Линг, вы звали меня? — Вэй Ин почтительно поклонился после своих слов, а потом услышал добрый смех хозяйки домика.
— Где ты тут видишь госпожу? Ох, давненько меня так не называли, ах-ах-ха…
— Ох, простите, а как мне к вам обращаться?..
— Госпожа сидит в красивых одеждах и правит своим домом. Попробуй еще раз.
— Доктор Лань? — смущенно произнес омега, опустив взгляд в пол.
— Мда, ну что за неразумное дитя! Долой все эти вежливости и условности! Так, ладно. Оболтус рассказывал тебе обо мне? Что смотришь так?
— Оболтус?.. — повторил У Сянь, часто-часто моргая.
— А, я так Ци Женя называю. Он то еще бедствие на мою голову.
— А, старик сказал, что вы — доктор, помогающий с личными проблемами. А еще вы приходитесь родной сестрой его матери.
— Старик?! Хах, ты называешь его так?! Ох, Ин-эр, как же ты мне нравишься, хах-ах-ах… Ну, насмешил. Раздевайся скорее и проходи, я как раз чай заварила. И да, называй меня бабушкой.
Вэй Ин обомлел, а потом все же кивнул, неловко улыбнувшись теплу, которое исходило от этой женщины. Она не была похожа на других Ланей, но это ему в ней очень нравилось. Пожалуй, Кинг Ли была слишком яркой, громкой и открытой. Ее характер совсем не вписывался в строгий орден Гу Су Лань. Также, как и сам Вэй Ин.
У Сянь прошел вглубь комнаты и присел за столик. Сейчас он смог получше разглядеть помятый наряд Кинг Линг. Лобная лента выглядела ничуть не лучше: она была так неловко вплетена в волосы, что Вэй Ин понял — нечасто она ее вообще носит. У Сянь вот до сих пор супруга просил помочь с лобной лентой, потому что не мог с ней справиться. А так как последние два дня и две ночи они были порознь, Вэй Ин выглядел словно облезлая кошка — растрепанный, лобная лента перевернута и вообще повязана криво: она даже умудрилась запутаться в волосах; одежда местами мокрая от снега, подол ханьфу он и вовсе прожег, когда гладил этим утром… Обычно всем занимался Лань Чжань, встающий с утра пораньше.
— Бабушка, вы позвали меня из-за того, что я…
— Ну вы посмотрите какой шустрый! Зачем же сразу к делу-то? И нет необходимости обращаться ко мне на вы.
— Ох… Хорошо, простите.
Бабушка мягко улыбнулась, получше разглядев, как надета лобная лента омеги. Даже она не совершала таких ошибок — чтобы узор клана, да не был виден… Как он вообще умудрился ее перевернуть, повязать косо, да еще и запутать ленту в темных и длинных волосах, которые, к слову, торчали во все стороны? Такое ощущение, что это ее дитя, не иначе.
— Ну-ну, давай пробуй печенье, я только-только из печи достала. О, расскажи лучше, как беременность протекает!
Омега улыбнулся, чувствуя облегчение впервые за несколько дней.
***
Целый день за легкими разговорами понравился Вэй Ину. Пожалуй, давно он так не общался с кем-либо. Бабушка Кинг Линг оказалась понимающим человеком с идентичным характером — проще было искать отличия между ними, чем сходства.
Вэй Ин рассказывал о беременности, о семье, о своих любимых развлечениях и предпочтениях в еде. Кинг Линг поведала несколько историй о детстве Лань Ци Женя и о своих путешествиях — как оказалось, в ордене она проводила малую часть своей жизни. Она и прилетела сюда только потому, что Ци Жень позвал ее. А так она и дальше носила бы тряпье и разгуливала по деревням.
— Это еще оболтусу повезло, что я поблизости была. А то летела бы неделю…
Женщина перевела взгляд в окно и увидела, что темнеет. Нахмурившись, она поднялась, начиная прибираться.
— Засиделись мы с тобой. Как бы ты ужин не пропустил из-за меня! Ты в положении, тебе нужно хорошо питаться, а не перебиваться закусками. Так, приходи ко мне завтра, поговорим еще.
— Постойте, а разве мы не должны… Ну, там…
Кинг Линг повернулась к нему, чуть нахмурившись.
— Не стоит спешить. Ин-эр, спешка в этом деле — не помощник, а враг. Мы с тобой шаг за шагом перейдем к основному и все-все преодолеем. Главное, чтобы ты этого хотел.
Вэй Ин тут же поднялся. Его глаза загорелись.
— Я хочу этого. Я уже скучаю по нему… Мне даже спать без него не нравится…
Бабушка улыбнулась, подошла к Вэй Ину и нежно, но крепко обняла.
— Все хорошо, не спеши. Я поняла тебя, и я рада, что ты хочешь этого.
Она гладила У Сяня по голове, успокаивая его.
— Спасибо вам, бабушка…
— Ну-ну… Пока что не за что меня благодарить…
***
Вэй Ин отправился в пустой дом. Закутавшись получше, он быстрее перебирал ногами, думая.
Лань Чжань съехал из их гнездышка в тот же самый день, потому что У Сянь не мог находиться рядом с мужем после того случая. Вэй Ин боялся его, к тому же ужасные воспоминания слишком резко обрушивались на него, и он не выдерживал этого.
Лань Си Чень тем же вечером объяснил У Сяню поступок Ван Цзи, надеясь, что тот поймет. Омега узнал и про отца, не разобравшегося в ситуации, и про Су Ше, что нагло желал его мужа. Да, он в какой-то мере понял супруга, но страх никуда не делся. Его по-прежнему пробирал ужас при мысли, что он увидит Лань Чжаня.
Семейство Цзян пыталось ему помочь, пыталось подбодрить, но безрезультатно. У Вэй Ина стало две семьи — семейство Цзян и семейство Лань. И самый важный из Ланей не мог находиться с ним рядом: У Сянь от этого совершенно терял рассудок.
Вэй Ин прогнал чету Цзян в тот же день и теперь к нему в гости ходили по одному. Жаловал Вэй Ин только Мадам Юй и дядюшку Ци Женя: только старшие не смотрели на У Сяня с жалостью. Чего-чего, а этого ему было не нужно.
Вэй Ину нужен был муж, по которому он так скучал и которого до дрожи в коленях боялся. Из-за собственной слабости У Сянь не мог справиться со своими чувствами, взявшимися из ниоткуда. Поэтому, как только У Сянь понял, что сам не справится, он сразу же согласился с предложением Ци Женя сходить к опытному человеку в житейских вопросах. Кажется, У Сянь сделал правильный выбор, решив довериться Лань Кинг Линг.
========== 4.26. Наставник. ==========
Лань Си Чень вернулся в ханьши. Устало плюхнувшись на циновку, он накрыл лицо руками. Да, возможно он вел себя неблагопристойно и фамильярно сейчас, но что с того? Он тоже был человеком, он тоже уставал. И последние дни Лань Хуань постоянно находился на пределе своих сил.
Он только что вернулся с совета, на котором старейшины решали, как именно следует наказать Минь Шаня. В результате долгих споров было принято решение провести самую жестокую из всех возможных казней. Будь пострадавшим не Вэй У Сянь (беременный наследником клана, к слову), наказание бы смягчили, но в ситуации также был замешан отец Лань Чжаня и Си Ченя… Еще одно обстоятельство, ухудшающее и без того шаткое положение омеги.
В начале Су Ше медленно разрушат золотое ядро, а после, с помощью специального музыкального собрания, его тело начнет заживо разлагаться. Оба процесса чрезвычайно мучительны: обычно после уничтожения ядра человек теряет голос, а через полчаса начинается сильный кашель с кровью.
Казнь длится в среднем трое суток. Конечно же, преступник умер бы уже через сутки от боли и потери крови, но лекари вовремя подлечивают его и не дают пытке так просто закончиться.
Сразу же после уничтожения ядра преступника обклеивают талисманами и играют песню из сборника проклятий.
Иногда весь процесс занимал больше времени: это зависело исключительно от навыков и умений совершенствующегося. Например, Мадам Юй, Ци Жень или Фэн Мэнь выдержали бы аж пять суток! А вот Мин Чжу, Су Ше и другие старшие адепты — только трое.
На самом деле Си Ченю совершенно не хотелось, чтобы такая жестокая казнь применялась в клане вновь. И хотя он глава, остановить старейшин не удалось. Удивительно, но Лань Дэ Шэнь никак не вступился за своего ученика — «приемыша», как он часто называл Минь Шаня. Он совершенно спокойно воспринял тот факт, что большинство старейшин желает видеть муки омеги, который всего-навсего запутался.
