Добравшись, наконец, до озера и отмыв руки с ханьфу, они направились к лодкам.
— Лань Чжань, мы просто обязаны собрать несколько лотосов!
«Ну заодно и от Цзян Чэна оторвемся, а если же собачник все-таки явится, то можно будет утопить на месте», — недобро ухмыльнулся омега, срывая лотос и перекручивая неповинное растение, представляя, что это шея его любимого братца.
— Мгм, — привычно ответил альфа, на самом деле не особо понимая зачем вообще срывать эти прекрасные растения.
Лань Чжань никогда не отказывал своему мужу, да и не спорил с ним, за что омега был очень даже благодарен. Поэтому, когда Ван Цзи отобрал у мужа весло, которое больше смахивало на бамбуковый шест, на него лишь недовольно глянули. Вэй Ин уселся прям у ног Лань Чжаня, облокотившись спиной о грудь и торс супруга, но ни слова не сказал, хотя очень хотелось запротестовать. Он же не больной и не слабый, справился бы с управлением лодки! Но омега подавил это желание препираться, к тому же за все время прогулки он как-то подустал. Сейчас даже хотелось побыть слабым и ведомым омегой, о котором заботился его альфа.
Из всей прогулки этот момент понравился Ван Цзи больше всего: на озере было тихо, приятно пахло цветущими лотосами и самим Вэй Ином. Лань Чжаню стоило бы побеспокоиться молчаливостью вечно болтающего супруга, да только один взгляд на дремлющего омегу развеял все плохие мысли. В городе Лань Чжаню не очень понравилось: слишком шумно, слишком много неприятностей свалилось на него, слишком много людей…
Вэй Ин очнулся за время, за которое сгорают две палочки благовоний. Омега зевнул, потер глаза и осмотрелся: они уже подплывали к главной гавани Пристани Лотоса, где находилась сама резиденция Великого ордена.
Омега с усмешкой потянулся, погладил живот, глядя на сворованные коробочки лотоса и пару сорванных цветков в углу лодки. Ему отчего-то постоянно требовалось выводить мужа на эмоции.
— Лань Чжань, а ты знаешь, что мы украли эти лотосы?
— Что? — непонимающе отозвался растерянный альфа.
— Мы не заплатили тому, кто владел той землей и выращивал лотосы.
— Что?! — более явственно отозвался альфа, прекращая двигать бамбуковой палкой, благодаря которой лодка медленно, но верно плыла по курсу.
— Ха-ха, какое у тебя смешное лицо, А-Чжань!
Альфа не понимал, что ему делать: все внутри него горело от осознания, что они оба совершили в корне неправильный поступок, за который в Облачных Глубинах их обоих бы наказали ферулами. Они ведь навредили кому-то, причем Вэй Ин сделал это, прекрасно зная обо всем! Что за омега у него такой? Ну ничего, он обязательно позже найдет владельца земель и заплатит…
— Ох, так быстро стемнело?
У Сянь поднял взгляд на небо, усыпанное мириадами звезд и яркой луной, что находилась на головокружительной высоте. Солнце почти село, но все еще освещало их путь.
— Думаю, мы как раз к ужину! У нас тут встают поздно, обедают поздно, ужинают тоже поздно! Лань Чжань, давай быстрее греби, а то опоздаем еще.
— Мгм, — согласился он как всегда, устало покачивая головой.
Комментарий к 2.12. Пакости гада в фиолетовых одеждах.
Итак, это та самая глава, о которой автор плакался, потому что она сложная и полная событий… Я ее написал только благодаря соавтору - это впервые, когда глава написана совместно! Небольшой эксперимент, и, кажется, вполне себе удачный!
Можете ли вы различить, где писал автор, а где соавтор? Хорошо ли получилось?
Ежели мой соавтор и дальше будет вот так со мной писать фик, то мы вскоре доберемся до преинтереснейшей второй арки с интригами, драмой и различными интересностями!
========== 2.13. Ор выше гор. ==========
Цзян Чэн чувствовал себя подавленным и одновременно обозленным. Ему и в голову прийти не могло, что эта парочка сможет легко справиться со всеми трудностями. Более того, они вполне успешно скрылись от него на лодке! Цзян Чэн же потратил кучу золота, чтобы расплатиться с бедными людьми за причиненный моральный ущерб.
На самом деле, он устал злиться, но вместе с тем не мог радоваться, видя улыбку У Сяня, что любовно смотрел на своего мужа. У него по-прежнему в голове не укладывалось, что его брат может быть счастлив с тем, кто причинил ему боль. А может, Вэй Ин как раз из таких? Он читал однажды книгу про различные отклонения: там описывались случаи, когда омеги и женщины искренне наслаждались подчинением от своего мужчины, альфы, мол, так заложено природой. Но помимо этого им еще нравилась физическая боль, что являлось главной причиной отнесения таких омег и женщин к людям с некими отклонениями: ведь обычно боль от близкого человека мало кому приятна.
Его мысли приобретали все более странный оборот. Благо, он дошел до большой беседки, где расположилась чета Цзян, распивающая вечерний чай.
Так как несколько стемнело, а луна недостаточно освещала, в беседке были расставлены красивые фонарики из бумаги, в которых горел огонь.
Цзян Чэн поклонился родителям, пробежался взглядом по их хмурым лицам и обеспокоенному сестры. О новоприбывших знала уже вся семья, и можно было смело сказать, что нахождение здесь одного из гостей никого не радовало, кроме Янь Ли. Впрочем, в самом начале и она несколько скептично отнеслась к приезду Ван Цзи.
— Сын, ты задержался на охоте. Надеюсь, ничего не случилось? — с легкой улыбкой спросил глава ордена, вглядываясь в мешки под глазами А-Чэна.
— Надеюсь, ты много почерпнул из этой охоты. Много было нечисти? — вмешалась в разговор мадам Юй.
— Отец, я ушел далеко на север, в область зыбких болот, поэтому несколько потерялся, когда возвращался обратно. Матушка, там было очень много разной нечисти, поэтому я уверен, что мои навыки улучшились.
— Тогда, может, расскажешь, где пропадал весь день? С охоты ты вернулся днем, а сейчас уже почти время ужина, — женщина нервно постукивала пальцем по столу, выражая крайнюю степень недовольства поведением сына.
— Матушка… — начала Янь Ли, но была прервана.
— Молчать!
Цзян Чэн склонил голову, показывая, что испытывает чувство вины за совершенный проступок. Не надо быть всевидящим, чтобы понять — матушка все знает. Знает, что он сорвался и как ненормальный помчался в город за этой парочкой; знает, что он бегал, словно бешеная собака, в поисках брата; знает и о всех его проделках.
Она недовольна, очень недовольна. Цзян Чэн не стал препираться, сам понимал, что такое поведение недостойно наследника ордена, знал, но ничего с собой поделать не смог.
— Моя госпожа, не стоит быть такой строгой. Наш А-Чэн еще юн и горяч, ему простительно иногда поступать необдуманно, — мягко произнес глава ордена, обращаясь к жене.
Мадам Юй ничего не ответила, а лишь отвернулась и уже смотрела не на своего сына, а на озеро. На нем расходились красивые круги от движений рыбы под водой. Цзян Фэн Мянь показал сыну рукой, чтобы тот присоединился к ним.
Пока семья преспокойно попивала чай, каждый был погружен в свои мысли и, надо сказать, они были невеселыми.
Цзян Фэн Мянь переживал за У Сяня несмотря на то, что омега на суде так быстро и резво заступился за Лань Ван Цзи. По сути, Фэн Мянь просто встал на сторону Вэй Ина, но отношение главы ордена ко Второму Нефриту было исключительно негативным: все же он совершил поступок недостойный тех прекрасных слов, что он всегда слышал о воспитаннике Лань Ци Женя.
На самом деле Фэн Мянь прекрасно видел на суде, как сильно Ци Жень шокирован ситуацией. Такое поведение можно было ожидать от кого угодно, но только не от Ван Цзи. Признаться, ему даже понравилось, что виновник не стал оправдываться, а наоборот, будто искал возможность получить как можно более строгое наказание (и это после ударов дисциплинарного кнута!)
«Интересно, как я буду потом смотреть в глаза родителям Вэй Ина, там, на той стороне реки? Простят ли они меня за то, что я позволил А-Ину отправиться в Гу Су Лань и встретиться с Лань Ван Цзи? Я не уберег его…» — с этими мыслями мужчина в конце концов допил свой чай и поставил чашку, прикрывая глаза. Его мысли становились все более мрачными.
