— Мне говорили, что ты двигаешься быстро. Так ли это?

— Хочешь проверить, капитан? — придав хриплости голосу, нагло спросил я.

Оддо охнул и немедленно слинял подальше. Боцман судорожно сжал кулак и показал мне его. Уверен, если бы он был при оружии — снес бы мне голову. Такая у него была рожа… ошеломленная, что ли?

Хаддинг не стал потакать моей наглости, на то он и был капитаном. Лениво повернулся к Тальви и спросил:

— Завтра Эскобето планирует выход на охоту. Нужно подготовить шхуну к походу. Поставь-ка этого молодчика драить палубу. А как только закончит — пусть начистит рынду. Товарища дай ему в помощь. Пусть осваиваются на «Твердыне». А вы, офицеры, пошли со мной. Есть разговор.

— А в какой десяток его определить? — крикнул в спину капитана Тальви.

— Обоих к Пеньку, — был твердый ответ Хаддинга. — Надеюсь, ему удастся донести до прыткого юноши учтивость к старшему по званию.

— Не повезло вам, парни, — огорченно вздохнул боцман, когда мы остались одни, и с размаху влепил мне кулаком по уху.

Я от неожиданности брякнулся на палубу задним местом. В голове загудели колокола. Со стороны раздался громкий хохот.

— Заткнулись, быстро! — рявкнул Тальви, развернувшись в сторону работающих. — Кишки через пасть вытяну, если не закончите к обеду! А ты, умник, если еще дерзнешь такое сказать шкиперу, языка лишишься! Понял меня, личинка?

— Вполне осознал свою ошибку, — буркнул я, с трудом поднимаясь на ноги. Прямым в челюсть, боковым — в голову, и в корпус ногой зарядить, теоретически можно его уделать, но я ведь не для того здесь, чтобы показывать свою крутость? Хитрее надо быть, покладистее, и счастье придет.

— Молодец, умнеешь на глазах, — боцман просветлел. — Оддо! Где ты, рыбий пузырь? Быстро ко мне на полусогнутых! Дай нашим новичкам инвентарь для уборки палубы и чистки рынды. Да присматривай за ними, чтобы не отлынивали!

* * *

— И что ты думаешь? — спросил Рич, окатывая водой из кожаного ведра мои босые ноги и палубу заодно. — Почему боцман сказал нам про невезение? Кто такой Пенек?

— Я знаю столько же, что и ты, — мне нечего было ответить, — но интуиция подсказывает, что попали мы с тобой, брат Рич, в большую смердящую кучу. Если сложить разговоры про безумного капитана «Твердыни» и его желании мстить всем и вся — кинут нас в первые ряды абордажников. Короче, смертники мы. А если выживем — вот тогда и можно говорить о везении.

— Смертники? — фыркнул Рич и снова закинул ведро за борт. Поднатужившись, потянул веревку на себя. Как-никак ведерко вмещало в себя литров шестьдесят, не меньше. — Я на такие мелочи уже внимания не обращаю.

Он успел вытянуть его почти до края борта, перегнулся, чтобы подхватить за дужку, когда произошло событие, которого я подспудно ждал. Отрабатывающим повинность на такелаже пиратам, видимо, надоело заниматься неблагодарным делом, и они заинтересовались нашими персонами. Пошептавшись, пираты поднялись и направились к нам. Рич попался на их пути и получил хороший такой тычок кулаком в спину, и от неожиданности не удержал тяжелое ведро, которое полетело вниз и под своей тяжестью сорвало узел с дужки. После чего со смачным всплеском ушло под воду.

— Не понял! — удивленно взглянул Рич на шутника, угостившего его тумаком. — Ты что же творишь, гнида? Я из-за тебя казенное имущество прос…л!

— Ну, так, ныряй! — нагло ответил рябой крепыш, который и толкнул Рича в спину. — Только будь осторожнее, а то морской дьявол любит свеженинку!

Рич бросил быстрый взгляд на меня, и, получив короткий утвердительный кивок, резко выбросил руку со сжатым кулаком. Хрясь! Из носа выплеснулась тугая струя крови. Рябой ожидал другого развития сценария. Его подвела неправильная оценка ситуации. Драку пираты ждали, но только после словесной перепалки, в которую должны были включиться все актеры. Рич же всегда играл по другим правилам. Пакчетские пластуны сначала бьют на опережение, а потом задают вопросы.

Рябой отшатнулся и выхватил кривую абордажную саблю. Вмиг образовался круг, а я поневоле оказался среди тех, кто с радостными криками стал поддерживать своего товарища.

— Башку снесу, щенок! — обиженный пират, хлюпая носом, нанес боковой удар, целясь в шею. Клинок хищно блеснул на осеннем солнце и со скоростью молнии приблизился к цели. У рябого радостно вспыхнули глаза от быстрой победы.

Рич мгновенно сделал полуоборот, спокойно уходя от удара, и принял руку пирата на жесткий блок. Громко хрустнула кость — рябой взвопил от боли, клинок, так и не добравшись до живительной крови, упал на палубу. А мой товарищ, не останавливаясь на достигнутом, нанес нокаутирующий удар локтем в скулу, ломая бедолаге еще и лицевую кость.

Я был наготове. Обозленные неудачей пираты только схватились за свои ножи, а я уже действовал. Стоящему рядом со мной худосочному корсару, словно его кормили одной постной кашей без мяса, я сделал подсечку и легким ударом костяшками пальцев в гортань отправил отдыхать. Дерьмовый нож со ржавчиной на лезвии оказался у меня в руках. Следующим был невысокий, но широкий в плечах пират с забавной татуировкой на животе (русалка тянет за причинное место морского короля — интересный у них фольклор!). Прикинув фактуру противника, не стал даже пробовать сбить его с ног кулаком. Просто нанес пару ударов по голени и под коленный сгиб. И только потом, когда татуированный присел от мышечного спазма, ударом стопы в шею завалил его рядом со стонущим рябым. Дальше пришлось остановиться. Рич уже провел профилактику. Парочка неудачников с ужасом отскочили в сторону, держась руками за кровоточащие порезы на щеках.

— Что же ты с ножом так управляешься, сынок? — с укором спросил я, качая головой. — Я ведь учил тебя, что надо сразу кишки выпускать, а не рисовать узоры на рожах!

— Прости, отец, — смиренно ответил Рич, делая шаг к оставшимся на ногах пиратам. — Я исправлю ошибку.

— Эй, парни! Пошутили — и будя! — выставил вперед ладони один из пострадавших. — Не принято здесь так! Просто проверяли, как себя поведете!

— Дурной народ! — отбрасывая клинок в сторону, сказал со вздохом Рич. — А кто за ведром полезет? Вещь должна быть на месте! Ну? Ты полезешь?

Его палец ткнулся в оторопевшего от такой наглости пирата, с косым свежим порезом от уха до краешка рта.

— А я-то чего? — он скосил глаз на товарища, уже с оскаленной рожей глядящего на него. — Не я же толкал тебя, а Рыжий!

— Рыжему сейчас лекарь нужен, с одной рукой по веревке не сможет лезть, — я решил подыграть Ричу. — А ну, быстро вниз! Один за борт, другой — контролирует! Остальные лежат и не дергаются!

— Ну, падла, мы еще пересечемся! — прошипел татуированный, отползая на всякий случай от меня подальше.

— Обязательно, на следующем перекрестке! — пообещал я. — А сейчас заглохни.

— Почему у меня на корабле раздолбайский бардак? — бархатный голос Хаддинга раздался так неожиданно, что один из пиратов ойкнул и быстро сиганул за борт, совершенно забыв о каком-то непонятном морском дьяволе. — Это как называется, Рыжий? Я кого поставил следить за порядком? Такелаж не починен, рында засрана мухами, на палубе чьи-то сопли размазаны!

За капитаном стояли Ардио с Ансело и весело скалились, глядя на эпическую картину разгрома превосходящих сил противника. Что-то уж больно смешно им — не иначе Хаддинг выписал им премиальные и в звании повысил.

— Я… это…капитан, все исправлю, — неуклюже вставая, произнес Рыжий. На него было больно смотреть. Под глазами наливалась чернота — явный признак сотрясения мозга. Нехило ему Рич врезал. Руку пират держал так нежно, как, наверное, даже дитя не держал. Хотя, откуда у вольного охотника страсть к воспитанию подрастающего поколения?

Хаддинг со странной смесью жалости, брезгливости и веселья посмотрел на неуклюжие попытки Рыжего принять вертикальное положение, и, не выдержав, сказал:

— Топай вниз, к Фриду. Он подлечит тебя своей магией. Только не переусердствуй с микстурами. Иначе вторую руку сломаю. А Фрида скормлю Кракену. Я не шучу. Так и передай, если вздумает предлагать настойку.