Через полминутки общего молчания, я опять вспомнил, о чём мы говорили, и решил уточнить ещё кое-что.

— Мама Мили, на счет договора «управления жизнью» понятно. А «распоряжение жизнью» тогда что?

— А это как раз и есть рабство. Человека, подписавшего такой договор, можно даже убить и ничего хозяину не будет.

— А зачем тогда такой договор подписывают?

— В Содружестве он официально запрещен. Но на некоторых планетах он действует, так что вполне можно столкнуться. А подписывают… подписывают по разным причинам. Например, кто-то за деньги.

— Так он получит деньги, подпишет договор, а хозяин опять деньги отберет. — Ерунда какая-то.

— Так раб не сам их получит. Это может сделать его семья. Вот заболела у кого-то жена или дочь, пошел он, продал себя, и его жену или дочь вылечили. Ты бы не пошёл, если другого варианта нет?

— Так он может взять в долг. Потом отдаст.

— А если никто не дает в долг? Да и сумма бывает очень большая нужна, за всю жизнь не заработать. По-разному бывает, Валя. Бывает, что заставляют, или обманывают. Только таких прячут. Столкнутся с моником — он сразу поймет, что в рабстве человек незаконно, даже по меркам этой планеты. И всё, смертная казнь за такое.

— Какие-то отсталые планеты это.

— На Перуне тоже такое есть. — Далия сказала это как-то задумчиво.

— Что? На Перуне есть рабство? Она же в Содружестве.

— Да, есть. Человек может продать себя в боевое подразделение на всю жизнь.

— Так это просто контрактники, знаю! Это же не рабство.

— Нет, контрактники могут разорвать контракт в любое время, кроме как во время непосредственных военных действий. А вот «закупные», это рабы самые настоящие. Пусть и добровольные. Из них холопские полки создают. Они на расчистке новых земель служат, там смертность больше, чем в военных частях.

— А зачем тогда туда идут?

— Хоть оттуда уйти и нельзя, платят там больше. И воинскую квалификацию такую, как в войсках не требуют. Самое то, кому в семью деньги нужны. И начальная сумма сразу хорошая, тебя как бы закупают, потому и такое название.

— Деньги, деньги. Кругом деньги!

— Да, малыш, без денег плохо. — Как-то беспечно сказала Милисандра. — Но раз им зарплату платят, то это не рабство, просто контракт на особых условиях. Такое в Содружестве не запрещено.

— А зачем вообще деньги? Мне вот они не нужны!

— Сейчас не нужны, потом будут нужны. Не всегда же тебя мама с папой будут кормить.

Внезапно вспомнил я плаксу, из-за которой и произошли все последние события.

— Так. А договор по распоряжению честью? Он тогда что такое? Я раньше думал, что он с замужеством связан, а оказывается, что там всё по другому! — Надо бы понять, чего ещё плохого может с этой стороны прийти.

— А такого договора не существует. Официально во всяком случае.

— Так за что тогда боролись эти наёмницы, если ничего такого нет? И чего мне ещё ожидать от них?

— Это традиции, Валя. А они, подчас, сильнее договоров. Просто, на некоторых планетах есть система вассалитета. То есть, ты сам себя отдал в подчинение тому, кто сильнее тебя. Передал ему права на распоряжение твоей честью. Если тебя оскорбят, то это всё равно, что оскорбили твоего управляющего честью. Он имеет право ответить от твоего имени.

— Так она теперь мой вассал? — И я представил, как я вручаю этой девочке свой именной метатель, чтобы она защищала меня от всех бед. Ага! Так это я её защищаю или она меня?

— В какой-то мере, да. Тебе вручила честь девушка, а ты принял на себя это. Значит, ты волен распоряжаться её моралью. Взять её в жёны или отдать кому-то, взять её себе в наложницы или просто контролировать все её личные контакты. Ты её именно моральный хозяин. Не физический, как при договоре по управлению или распоряжению. Понятно?

Я и так уже пообещал, что она может попытаться подружиться с моей будущей невестой, это для меня не сложно, а вот остальное — нет. Такой вассал мне, получается, не нужен. Если подумать, это я её вассал, раз должен защищать. А платой за мою помощь мне будет фраза одного из мужчин, когда я на псарне помогал: «Ну молодец, чо сказать. Гордись и иди отсюда, не мешай».

— А передать я эти права могу? — Точно! Вон, пусть кто-то из моих сестёр за этой девушкой смотрит. Они обе женского пола, друг друга поймут лучше. Или мама.

— Я не знаю. Тут уж у девушки спроси. Традиции же разные, если бы это был документ, то просто посмотреть условия и всё. А так, только у неё узнать.

— Понятно. Надо будет, как прилетим, её найти.

— У меня есть ВИН её сестры, так что могу ей отправить сообщение. Или твой ВИН передать. — Далия опять ожила.

— Пока не надо. — Я же ещё не подумал.

— Почему? Сразу и узнаешь все подробности. — Это Милисандре явно самой интересны эти самые подробности.

— Ага, она придет, а что мне ей говорить? Надо подготовиться, почитать про это дело, у других спросить. — Сознался я.

— Она такая страшная, что ты так боишься с ней встретиться? — Мама Мили смеется, а охранницы улыбаются. Не вижу, но вот волосами чувствую, что улыбаются.

— Я же тебе её показывал. — Разве не для неё я фотографировал эту кланяющуюся конфету?

— Не помню, чтобы ты показывал мне хоть какую-то девушку. Что-то темнишь, мой мальчик. — Милисандра ответила это очень быстро, не задумываясь. Это она так хорошо помнит, что я ей посылал, а что нет? Или уже проверить успела переписку.

— Так помнишь, я просил у тебя совета по разговору с девушкой? Так вот это она и есть.

— Эта та, у которой черное кружевное белье? — Ну вот, помнит. — И она передала тебе свою честь?

— Ага. Она.

— А скажи-ка, чем вы там занимались, что она вдруг решилась на такой шаг? — Это она что, не помнит? Я же ей рассказывал. Что это за выборочная память: тут помню, тут не помню.

— Мы подрались. Я тебе уже рассказывал.

— Валя! Драка с девушкой ни одну из них не сподвигнет на то, чтобы отдать драчуну контроль над своей честью. — Насмешка надо мной, глупым. Но я же не вру! — Не говори ерунды, давай, сознавайся. Тем более, я не верю, чтобы она с тобой дралась в белье, чёрного цвета и кружевном. — Тут я представил, как со мной дерётся девушка в таком вот белье, какое я видел на той плаксе. Действительно, неудобно в таком драться. Но ведь такого и не было.

— Она дралась в халате. Потом уже пошла мыться, а я зашёл, когда она переодевалась. И вообще, она другого ждала.

— Ага. Ждала другого в белье, в каком только на свидание ходят. Но тут пришел ты, и всё свидание испортил. Прекрасный рассказ! Ты побил бедную девочку, и она поплакала на твоём плече о своей загубленной судьбе и решила отдать свою честь тебе. Мальчику одиннадцати оборотов.

— Мне скоро двенадцать! А откуда ты знаешь, что она плакала? Я же тебе это не рассказывал. Вроде.

— Эх, малыш… Ты сколько с ней был знаком перед этой встречей?

— Нисколько. Мы сначала подрались, она мне отдала свою честь, а потом мы познакомились.

— Да, ну очень интересная девочка. Прямо наивный нетронутый цветок! — Насмешливый сарказм. И Милисандра явно мне верит, но почему-то всё равно насмехается. — Что ты там говорил про фото?

— Мы стали разговаривать, но она взрослая, и я не знал о чём с ней говорить. У тебя спросил, ты попросила фото, и я отправил тебе. Или нет?

— Нет. Ну-ка, поищи в неотправленных. — Точно, меня ж отвлекли тогда.

— Ага, есть. Вот, отправил.

Небольшая пауза.

— Сколько ей, ты говорил, оборотов?

— Восемнадцать.

— Хм… И в этой одежде она с тобой дралась?

— Нет, там другая была. Это красивая, а та была простая и свободная. Халат такой, видимо специальный для боя.

— В этом не понять, что у нее за фигура. Разве что некоторые… хм… достоинства видно, как выпирают, а глаза и вовсе спрятаны. Другого изображения нет?

— Нет, только это.

— В первый раз встречаю кого-то, кто не приносит со свидания кучу изображений.

— Так это же не свидание было.