— А если никто не забил? Или если равное число?

— Тогда ничья. Она и в вашей версии есть.

— А если выбиваешь одного из противников?

— Остановка игры, противник покидает поле, а большинство мячиков на его стороне подаются.

— А если один мячик валяется у нас, а два у вас, то это состояние может тянуться до конца игры?

— Если обе команды устраивает счёт, то да. Это как поединок, можно сдаться, можно выиграть, а можно договориться о ничьей. У нас вообще играют только один на один или два на два. Толпа на толпу нет такого вообще, эта игра считается альтернативой дуэли.

— Ну, вас-то ничья не устраивает? — Пошутил я, но они даже не улыбнулись, а от одной пошла злость и упрямство. Ага, это сестра той плаксы. Эти двое разного возраста, но одинаковой форме внешне схожи, я могу их и спутать.

— Игра идет три тайма по двадцать минут. Перерыв между таймами по пять минут. Игра может закончиться раньше, если у какой-то команды выбили всех игроков.

— В принципе, мне всё понятно. Теперь говорите, что с вашей ставкой?

— Деньги ты, наверняка, не возьмешь?

— А зачем они мне? — Я даже удивился. Всю жизнь деньги мне не были нужны, а тут вдруг понадобятся?

— Так мы и думали, точнее нам так Далия и сказала. — Главная, как будто раздумывала вслух. Я обернулся на Далию, получил от нее озорную улыбку «я тут ни при чём», и опять повернулся к своим соперницам.

— Я могу поставить свою честь против чести сестры! — Ну да. Я с одной-то не знаю что делать, и так ошарашен был, что я, оказывается, берегу чью-то честь. Кто бы сказал, что это конкретно значит и что я должен делать с нею, а тут ещё за одну взять ответственность? Нет уж. Но не сознаваться же!

— А ты вправду считаешь, что ставки равноценные?

— А что ты ещё хочешь, раз от денег отказываешься? У меня больше ничего нет.

— А ты мои условия примешь? Вот что угодно тебе заказать могу?

— Да. Всё, что угодно.

— Отлично. Значит, договоримся: если я выигрываю, то три оборота могу приказывать тебе что угодно! — А если скажет, что три оборота это много, поторгуемся. Можно скинуть до одного.

— Но ты же ещё маленький! — И шок в эмоциях. Она только узнала, что я младше её?

Хотя, такого аргумента я не предвидел. Действительно, недееспособный, приказывающий взрослому это опасно, я её понимаю. Ведь я, во многих случаях, не несу ответственности за свои действия, а она несёт, так что аргумент правильный. Хм…

— Тогда, действия условия начнутся с возраста моей полной дееспособности, либо я могу передать это право другому человеку. — Выиграю, маме передам, пусть разбирается с этой семейкой ненормальных.

— Нет, никаких передач! — Это старшая вмешалась. Жаль, не получилось.

— Тогда с возраста шестнадцати оборотов. — Возраст частичной дееспособности, так что пристрою её куда-нибудь. Научится выжимать молоко и делать мороженое, тоже хорошо.

— Согласна на возраст полной дееспособности. Полная служба на три года. Договор?

— А ты тогда что ставишь? — Кивнул я на вторую, решив по максимуму пошутить над этими девушками, которые не могли просто подойти ко мне и попросить отказаться от чести за плаксу. А что, я бы не отказал. А они тут игры, условия. Идея этой главной, всё говорит за это. Сестра, думаю, просто бы предложила поменяться с сестрой и всё.

— Я просто хочу поддержать свою подчиненную.

— Не, я так не согласен. Если ты не заинтересована, вы быстро проиграете, мне всё удовольствие испортите. — Вот, другое дело. Возмущение моей наглостью пробило её безмятежное состояние. Правильно, нервничай, возмущайся! Вывел из равновесия — выиграл.

— Почему это проиграем?

— Если ты уверена, что вы выиграете, почему не хочешь тоже что-то поставить?

— Если ты выиграешь, у тебя и так будет две рабыни, одна на всю жизнь, другая на три оборота. Зачем тебе ещё и я? — О! Так охрана чести — это рабство? Вот этого я не знал. Мне казалось, что в рабство продают, а не отдаются за проигрыш в поединке. Что-то она или путает, или врёт, чувствую её сарказм и какую-то недоговорённость.

— Согласен, на три оборота ты мне не нужна. Давай на пять. — Ха, вот это лицо!

— А ты не ох… — Быстрый взгляд в сторону Далии, — не ошибся?

— А чего? У меня есть рабыня на всю её жизнь. — Я об этом не знал, но вы сами мне это сказали. — А прошу я поставить с вашей стороны три и пять оборотов. Восемь против всей жизни, это не справедливо? Тогда ставьте по десять, я не против. — Далия давно поняла, что я издеваюсь, она меня знает, стоит рядом, улыбается, а эти две искренне возмущены.

— Вручившая честь — не рабыня! — Это младшая возмутилась. А только что утверждали обратное, потому просто пожал плечами.

— Мы так до следующего дня будем спорить, а время идет. Зал снят только на полтора часа. — Постаралась старшая ограничить меня во времени на торг.

— Продлим. За зал платим мы, договоримся и о продлении. — Это Далия не хочет отказываться от шоу под названием «торговля честью». Красноволосая либо поставила бы всю жизнь против всей жизни, либо не стала ввязываться в спор. Вот так торговаться точно бы ей даже в голову не пришло. Стоит и явно смеётся, или я её плохо знаю.

— Я согласна на десять оборотов полного служения за честь сестры. — Надо же, любит она сестру свою, я её почти уже уважать начал. Она посмотрела на свою начальницу, явно осуждая ту за затягивание торга. Ну, ещё бы, ведь оно привело только к «удорожанию чести».

— Я тоже согласна на десять оборотов, но с условием. — Продолжила торг та.

— Слушаю. — Что-то явно придумала, согласилась на десять, после того, как на пять была не согласна.

— Если мы найдем ту, что согласится нас заменить, ты её примешь вместо нас. — Это как? Они найдут какую-нибудь дурочку, которая согласится вместо них пойти в рабство на десять оборотов? Это мне не нравится, чувствую подвох. Постараюсь отказаться.

— Только если она согласится не на десять стандартных оборотов, а на всю жизнь.

— Согласна. — Слишком быстро ответила.

— И я должен согласиться с заменой. А то вы приведете любую ненормальную или сильно нуждающуюся и подставите вместо себя. — Нашел я ещё одну неточность в её условиях.

— Но ты же тогда можешь постоянно отказываться. — Досада в эмоциях, значит, я был прав: подвох был. Наверное, думала подставить мне какую-нибудь тётку, которую найдет в индустриальных кварталах. Там любая на всё, что угодно согласится. Или с аграрной планеты. Судя по словам наших слуг, оттуда мечтает сбежать каждая первая. А я потом думай, что всю жизнь делать с какой-нибудь слепой старушкой? Да и не нужна мне рабыня, мне хочется поиздеваться над этими двумя, особенно над их страстью к глупым торгам, вместо простой и понятной просьбы. И вообще, я собираюсь этой Монкут Куанг сразу после игры «вернуть её честь», в любом случае, но вот если выиграю, этим торгашкам нервы помотаю. В этом я специалист, по уверениям и моих сестёр и мамы Изольды.

— Ну почему? Даю слово, что если я сочту замену адекватной, я соглашусь.

— Договор?

— Договор. — Хороший договор, я ничего не теряю в любом случае.

Вперед шагнула Далия и, приняв торжественную позу, продекламировала:

— Сегодня, 87 день четвёртой четверти 7496 стандартного оборота, на борту воздушного корабля «Элефант-19», я, Далия Росс, свидетельствую о заключении договора между Валериусом Айрани, возрастом 11 СО, с одной стороны, и Монкут Дунг, возрастом 24 СО, совместно с Синиллой Водиман, возрастом 41 СО, с другой стороны о том, что они проводят спортивный поединок за право нести ответственность за честь Монкут Куанг. Условия поединка: спортивная игра Ковиньки по правилам планеты Донлин с количеством участников 2 на 2. Если выигрывает первая сторона, право управления жизни Монкут Дунг и Синиллы Водиман передается Валериусу Айрани с возраста его полной дееспособности сроком на 1 °CО. Монкут Дунг и Синилла Водиман имеют право предложить взамен управление жизнью другой дееспособной личности женского пола, которая согласна на замену сроком на всю жизнь. Данная замена может быть произведена только с согласия Валериуса Айрани. Право управления жизнью Монкут Дунг и Синиллы Водиман не может быть передано посторонним лицам. При выигрыше второй стороны договора, право хранения чести Монкут Куанг передается в веденье её старшей сестры Монкут Дунг полностью. Договор заключен и подтвержден, о чём сделана соответствующая запись в судовом журнале корабля.