– И как? Увидел? Может, какие-то доказательства нужны, чтобы ты, наконец, успокоился и жил дальше с чистой совестью?
Хаджиев склоняет голову набок, скользит по мне загадочным взглядом черных глаз и проводит по щеке своей огромной ладонью.
– Моя дерзкая училка, – склоняется к моему уху, щекочет его своим дыханием. – Ты трогаешь себя по ночам? Представляешь, как я трахаю тебя?
Дыхание сбивается, а щёки заливаются краской. Потому что он угадал. Я действительно трогала себя… Мастурбировала, представляя его в себе, на себе, и разбавляя тишину своими бесстыдными стонами.
– Марат…
Он затыкает мне рот поцелуем, подхватывает за ягодицы и с голодным рыком насаживает на себя. Цепляюсь трусиками за массивную пряжку его ремня, чувствую, что теряю последние крупицы здравомыслия и снова падаю в черную бездну его взгляда. Меня засасывает, не могу дышать… И так хочется плакать.
– Не уходи… Останься. Ненадолго хотя бы…
– Нет, – кусает мои губы, зализывает языком и пальцами сжимает ягодицы, сильно, больно, жадно. – Я только попрощаться… Только ещё раз попробовать тебя на вкус, – проводит языком по шее, слизывая мой пот и перехватывает мой вздох своими губами.
По моим щекам текут слёзы, а он собирает их губами и шепчет что-то на чеченском. Так горячо, так страстно, что кружится голова, и хочется обнимать его крепко, сильно, чтобы не оторвал.
– Я должна сказать тебе кое-что…
– Говори.
Он коснулся моих волос, намотал прядь на палец и поднёс к своему лицу. А у меня почему-то запершило в горле. Уйти хочет… Торопится. Только зачем пришёл? И стоит ли говорить о ребёнке? Получится, что я удерживаю его беременностью… Да и нужен ли такой отец моему ребёнку? Я ведь не знаю ничего о нём. Ну, кроме того, что дети – его кровоточащая рана. Так стоит ли?..
– Я… Мне нужно к Виталику, он там один. Зайдёшь?
Марат отрицательно покачал головой, прижал меня к своей груди и поцеловал в макушку.
– Мне пора. Рад был повидать тебя, Белоснежка, – резко отпустил, отстранился.
Так тому и быть.
Ещё долгих пять минут я с грустью смотрела в темноту и обнимала себя, чтобы унять дрожь. Сердце разрывалось от тоски, а я не понимала, отчего вдруг испытываю эти непонятные чувства. Ещё совсем недавно я всё отдала бы, лишь бы Хаджиев оставил меня в покое, а теперь печалилась. Наверное, это всё беременность.
Он не вернулся, а я, склонив голову, пошла в дом. Теперь, когда обрела свободу, она почему-то не была мне мила. Всё чаще я вспоминала ночи, проведённые в крепких Варварских объятиях, и понимала, что мне катастрофически их не хватает.
– Ну что, сынок, пойдём спать? – подняла малыша на руки, а он сонно потёр свои глазки и обнял меня за шею. – Давай-ка, милый, мама уложит тебя спать и пойдёт по делам.
Оставлять Виталика одного не хотелось, потому вызвала няню. Вряд ли сын проснётся посреди ночи, но всё же… Я собиралась сшить костюм за рекордные сроки, а потом исчезнуть из города навсегда. Раз моя беременность осталась втайне, значит, так было нужно. Но если Марат узнает, что я утаила от него ребёнка… Ничем хорошим это не закончится.
И снова внутри шевельнулось что-то похожее на сожаление. Ведь мы могли бы попробовать…
ГЛАВА 6
Несколько дней спустя.
– Ну вот, закончила. Надо же, а я бы так не смогла… Ты где училась, Снеж? – Влада Викторовна аккуратно смахивала с пиджака невидимые пылинки, а я, обхватив чашку с горячим чаем, мысленно вручала Марату его новый костюм.
Самой лично, конечно, вручить не получилось бы, но надеялась, что Али в подробностях опишет его реакцию. А потом… Потом мы больше никогда не встретимся. Хоть я и испытывала по этому поводу грусть, словно какой-то невидимый камень лежал на душе, несмотря ни на что всё же должна была выкинуть из головы всякие девчачьи глупости ради своих детей. В этом городе нас ничего не держало.
– Снеж?
– А? Что? – дёрнулась, расплескала чай. – Ой, извините… Задумалась что-то.
Моя новая знакомая загадочно усмехнулась, поправила воротник пиджака и одарила меня хитрым взглядом.
– Хотелось бы мне увидеть того счастливчика, о ком ты всё время думаешь да костюмчики такие шьёшь. Что широкоплечий красавец, это я уже поняла. А вообще кто он? Муж, парень? Ни разу не видела тебя с мужчиной. Это он папашка твоих малышей?
Влада Викторовна расспрашивала без умысла, а только ради интереса. Весёлая, немного ветреная женщина бальзаковского возраста, она очень мне нравилась. Правда, наши взгляды на жизнь немного отличались.
– Он… Ну, он бывший, можно сказать… – слово «любовник» застряло где-то в горле.
– Бывший? – Влада фыркнула. – Ты меня, конечно, извини, Снежка, но бывшим такие костюмы не шьют.
Пожала плечами, уткнулась в чашку. Что тут скажешь?
– Ну ладно, не смущайся. Давай-ка лучше отметим, а? Так и быть, ты угощаешь! – Влада Викторовна захохотала, театрально запрокинув голову.
– Ой, вы знаете, у меня сын там дома с няней, а она уйти пораньше собиралась… Может, лучше я вам денег дам, а вы уже сами, как-то…
Женщина медленно подошла ко мне, уперла руки в бока.
– Так, значит, соскочить решила? Как пиджачок хахалю сшить, так к Владе бежим, а как отметить, так Влада сама?
Да, действительно, некрасиво как-то получалось.
– Ну хорошо, хорошо. Только не обижайтесь.
А большего Викторовне и не требовалось. Схватив меня под руку, потащила к двери, на ходу стаскивая с вешалки свой шарфик.
В единственном круглосуточном баре района было людно и для меня, привыкшей к тишине, чересчур шумно. Невольно поёжилась, поймав на себе взгляд какого-то пьяного байкера, который ухмыльнулся беззубым ртом и тут же забыл обо мне – спасибо официантке, принесшей ему очередную порцию пива.
– Знаете, Влада Викторовна, когда я была в таком месте в последний раз…
– Никаких Викторовн мне тут! – зашипела на меня портниха, подталкивая к барной стойке. – Здесь я для тебя просто подруга Влада, поняла? – Да уж как тут не понять. Вон сколько женихов завидных. Взять того же байкера… – Так что там у тебя в прошлый раз?
– Да так… Ничего.
Спорить с ней и объяснять, почему не люблю подобные места, не имело смысла. За те дни, что шила костюм, я успела узнать шебутную Викторовну. Проще согласиться, отсидеть положенные полчаса за чашкой чая и сбежать под каким-нибудь важным предлогом, прихватив костюм. А до того придётся потерпеть.
– Стакан сока и бутылку шампанского, пожалуйста! – Или не полчаса…
Хотела было объяснить Владе, что до утра здесь не останусь, но так и застыла с открытым ртом, когда на плечо легла тяжёлая рука.
Марат… Это ведь он? Он пришёл зачем-то? Но здравый смысл подсказывал, что Хаджиеву тут делать нечего. А вот тот беззубый байкер вполне мог допить своё пиво и пойти «по бабам».
Медленно повернулась к мужчине и облегчённо выдохнула, когда встретилась с искрящимся улыбкой взглядом моего соседа.
***
Сидя в кромешной темноте, играл с её заколкой, то и дело прокалывая пальцы острым концом. Боли не чувствовал. Она поселилась где-то в груди ещё с той ночи и больше не хотела уходить. Никакая другая боль не могла её затмить.
А Снежана не уходила из мыслей. Прочно засела. Как та боль.
Он с трудом нашёл в себе силы уйти тогда от неё, понимая, что ещё одно такое свидание и всё… Не сдержится. Вернёт Белоснежку себе. Продолжит эгоистично мучить её и с усердием мазохиста истязать себя.
– Шеф…
– Да, Ахмед?
– Там девушек привели. Троих. Будете смотреть или сразу в комнату?
Вздохнул, откинувшись на спинку кресла.
– Отправь их обратно. Не хочу.
– Но вы же сами…
– Отправь, блядь, их обратно! Что не ясно?! – рявкнул, поднимаясь с кресла, и Ахмед тут же испарился.
Ударил кулаком в стену и взревел от ярости, разрывающей нутро. К ней нужно. Сейчас. Просто увидеть. Просто ощутить её запах.