Стоп! Единственная?

— Вот тут боль нарастает при дыхании? — мужчина нашёл один из самых болезненных участков и, не убирая пальцев, попросил вздохнуть полной грудью. В голову лезли картины, как ребро проваливается под его рукой, отчего сердце стучало как ненормальное.

Эспер старательно симулировал, преуменьшая остроту боли. К счастью, Райвен был так занят, что не видел выражения его лица.

Ещё немного — и он задохнётся. Весь лоб был в испарине. Эспер пытался прочесть что-то на лице Дэвиса. Тот явно знает, что делает.

— А здесь чувствуешь что-то? Так больно? — Дэвис нажал сильнее, и он едва не поперхнулся.

— Ну, хорошо, хорошо! Да, так больно!

Весь мокрый он привалился к приподнятой подушке, успокаивая бешено стучащее сердце. Он был какой-то взбудораженный.

— Дыши свободно, хуже я не сделаю.

Кончики пальцев снова мягко надавили, и Эспер весь взвился. Да это пытка какая-то!

Сам Эспер побоялся бы причинить кому-то боль умышленно. Или не так рассчитать силу и повредить что-то. Но Райвен был спокоен, как танк, а все движения — уверенны.

После возвращения из Неаполисса и полного осмотра, в течение трёх недель он проходил курс лечения, пил препараты, носил специальные повязки, посещал терапию при дыхательной недостаточности. Снизил физическую нагрузку. По словам врача, костные ткани зажили быстро, что вполне ожидаемо для молодого и крепкого организма.

Дэвис передал гелевый компресс со льдом, который Эспер тут же приложил к боку. Не помешало бы приложить его ещё и к голове.

— Посиди так. После моего ухода, если сразу не уснёшь, прикладывай к ушибу время от времени.

Сердце так колотилось, что он вообще не представлял, как тут уснуть.

Райвен поднял жалюзи над кухонной стойкой и открыл окно. В комнате стало легче дышать. За окном всё затянуло тучами. Уже почти девять. Они просидели целый час.

Дэвис просто волонтёр доброй воли. С Эспером так только мама возилась в детстве, да врач из частной клиники, куда он пошёл с трещинами в рёбрах.

Взгляд расфокусировался, пока Эспер буравил им стол с набросанными коробками с мазями. Скоро отборочный турнир по плаванию. Больше всего он боялся пропустить воскресную тренировку. Более того, он собирался пойти в Клуб уже завтра. Но что делать с лицом и синяками на теле? Под одними плавками ничего этого не спрячешь.

Вдруг что-то холодное накрыло левое веко и скулу, вынуждая прикрыть глаза. Как приятно, господи!

Блаженная прохлада исчезла, когда Райвен отнял от лица банку лимонада.

— Тебе сейчас нужнее всего, — раздался низкий глубокий голос.

Дэвис вложил в его свободную руку ледяную банку, и Эспер против воли открыл глаза.

— Когда вы…?

— Обнаружил в твоём холодильнике.

Должно быть, запас газировки, всевозможных лимонадов и соков впечатлил гостя. Брать коробками всегда было выгоднее. Газировка была строго запрещена, когда он жил в общежитии при спортивном колледже и питался в местной столовой. Пил исключительно свежевыжатые соки, даже в автоматах нельзя было найти какую-нибудь «пепси» или «севенап», уж об этом позаботились. Но кто сказал, что несколько парней не сообразят, что нужно делать в такой ситуации.

Эспер бросил взгляд на своё лицо в зеркале трюмо у входа, пытаясь понять, спадает ли отёк. Всклокоченная влажная чёлка прилипла ко лбу, волосы, уложенные с утра на работу, теперь торчали кое-как. Веко, похоже, сильно опухло. На левую сторону лица было страшно смотреть. Синяк придётся прятать под тёмными стеклами. Пол-лица в бледно-зелёной мази. Никому и в голову не придёт, что на своём курсе в колледже он был самым популярным парнем.

Эспер молча поддел алюминиевый язычок и поднёс банку ко рту, жадно всосал первые капли. До одурения был рад холодному лимонаду. Задрав голову, быстро, в несколько глотков выпил полбанки, шумно сглатывая. В висках бешено пульсировало.

Через несколько минут мужчина попросил его прилечь на левую сторону. Морщась, Эспер сделал, как тот просил, поочередно прикладывая лёд то ко лбу, то к ушибу.

Не думал, что будет так неудобно лежать с задранной футболкой в присутствии другого человека. К тому же валяться на диване перед тем, к кому испытываешь что-то вроде благоговейного страха. Еще хуже то, что Дэвис всё это прекрасно понимал.

Очередное прикосновение к ушибленному ребру вынудило его выкинуть все лишние мысли из головы.

Райвен взял гель с обезболивающим эффектом и тщательно распределил по правой стороне. Эспер ощущал, как холодок распространяется по поверхности кожи. Подействовало почти сразу.

Пока гель впитывался, они успели обсудить квартиру-студию. Недалеко находился колледж и Клуб по плаванию, поэтому он перебрался на Чапел-стрит. Благодаря работе в престижной компании он мог позволить себе оплачивать аренду и заниматься плаванием. Родители жили чуть дальше Оксфорда, Эспера это устраивало: всего в трёх с половиной часах езды от Лондона, но достаточно далеко, чтобы не иметь повода пересекаться каждый уик-энд. Природное, красивое место, он эксплуатировал дом родителей, когда тот пустовал, для тусовок с друзьями.

В скором времени нужно было наведаться — потискать щенков. Мама нацелилась завлечь сына к себе, каждый раз, сидя в скайпе, она норовила затащить собак в кадр. Пуля и Дастина они «усыновили» после смерти старого бульдога. Помимо двух корги, живущих в доме родителей, у деда жил второй бульдог Эдуард, или Эдди. Этот ещё совсем молодой английский джентльмен был слишком воспитан, чтобы гоняться за палкой и радостно бегать с лаем за каким-то длинноногим идиотом, в которого превращался хозяйский сынок, стоило ему приехать домой поиграть со щенками. Эдди интересовали исключительно утки.

Рассказывая о своей разношёрстной семье, он напрочь забыл о времени, где и с кем он находится.

Гель полностью впитался, и Эспер опустил футболку.

— Лежи, не вставай, я не задержусь надолго.

Дэвис пояснил, что даст ему противовоспалительное средство, но от препарата может клонить в сон. И снова положил ладонь на лоб. Удерживал её так, пока что-то решал для себя. Похоже, перелома не было, как и температуры, значит, не стоило бояться осложнений. Тёмные очки и вперёд.

Мужчина надорвал обёртку, отлепил пластырь и наклеил тот поверх царапины на скуле. После чего объяснил, что и как принимать, и для верности подписал на каждой упаковке порядок.

Дышать было по-прежнему тяжело, ныло в подреберье, но с этим уже можно было жить.

Эспер откинулся на маленькую подушку с наполнителем из шариков.

От таблетки неудержимо хотелось спать. На то, чтобы снять грязную одежду, сил не оставалось. Как был, в рубашке, заляпанной кровью, Эспер вытянулся на диване, едва в состоянии шевелиться. Мышцы стали ватными, боль куда-то подевалась. Всего на секунду закралось опасение, что его могут запросто обокрасть или накачать наркотиками, но вряд ли Райвену Дэвису нужно было что-то из перечисленного. Кстати, что же нужно наследнику?

— Тебе необходимо заснуть сейчас, утром будешь чувствовать себя лучше. Я сразу дал тебе обезболивающее. Сейчас и эта таблетка подействует, будет легче.

— Разве ваше время не дорого стоит? — сострил Эспер, с трудом фокусируясь на лице собеседника.

— Если боль усилится, примешь утром после еды, — Дэвис на весу подписал ещё одну упаковку. — Перелома нет, но завтра у тебя выходной, при ухудшении покажись врачу. Я не обладаю рентгеновским зрением.

— Вы потратили на меня кучу своего времени. Я вам, правда, благодарен… за всё, сэр… господин директор. Вы точно не доктор?

Неожиданный вопрос застал врасплох, и на лице наследника проступили искренние эмоции. Дэвис со смешком покачал головой, в улыбке влажно блеснули зубы — от глубокого загара они стали будто белее. Как-то не верилось, что этот человек сидит сейчас рядом с ним в его студии, и они просто общаются. Спокойно. Обо всём.

— По поводу времени не беспокойся, я не суетлив, — произнёс Райвен. — В официальном обращении не вижу смысла. Ты не мой подчинённый и мы не связаны обязательствами.