— Наливай Родж, — тихо сказал Брайан, протягивая рюмку. — Говорят, что Бог зороастрийцев — огонь. Фред навсегда ушел к своему Богу. Упокой Ахура Мазда его душу! Я теперь всегда буду, зажигая огонь, тебя, Фред, вспоминать. — Брайан смотрел в камин и не мог оторваться.
Роджер разлил водку по рюмкам.
— Упокой его душу, и пусть там ему будет лучше, чем здесь! Нам будет без тебя хуево, брат. За тебя, Фред! — Глаза Роджера вовсю блестели слезами.
— Упокой душу… самого лучшего из нас, — Джон выпил и плеснул остатки водки из рюмки в огонь.
Помолчали. В доме было так тихо, что можно было услышать, как стучит по рельсам далекий лондонский поезд. Дрова в камине потрескивали. Огонь лизал своим красным языкам все новые и новые поленья, которые подкидывал Джон.
Роджер тяжело вздохнул и спросил:
— Парни, а вы поесть не хотите? Давайте я нормальной еды разогрею? А то чую, нажремся.
Роджер выбрался из объятий низенького дивана и отправился на кухню.
— Давай! Тебе помочь? — Джон пошел следом.
— Да, доставай тарелки. Я пока контейнеры в микроволновку поставлю. Что я там заказал, даже не помню…
Пока Роджер с Джоном хозяйничали в кухне, Брайан решил немного размяться и подошел к полке с книгами. Роджер был известный любитель, у него в гостиной всегда стояли новые книги на случай, если хозяин огромного особняка решит вечерком посидеть перед камином и почитать что-нибудь умное. Потянувшись за романом Фаулза, Мэй своротил несколько книг с полки и они с жутким треском попадали на пол.
— Эй, ты там чего ищешь? Наркоту я всю уже извел. Твои усилия, Брай, напрасны! Не разноси мне дом, а то экономка заругает. — Роджер приволок тарелку со стейками из лосося.
— Да хотел посмотреть, что ты читаешь. Вдруг удастся стащить, пока хозяин не видит.
Заметив книгу в руке Мэя, Родж откомментировал:
— Занудство. — «Коллекционер» так и остался для него лучшим романом. — А это что?
Вместе с парой книг на пол упал фотоальбом. Фотографии высыпались на ковер, как колода карт: старая фотосессия для первого альбома, молодой, действительно похожий на хорошенькую девочку Роджер, сам Брай на сцене, серьезный Джон… и Фредди. Фредди в их «королевском» пиджаке, с демоническим макияжем на лице обнимал хрупкую молоденькую Мэри. Молодые, красивые… как это было давно! Хотя по ощущениям, будто вчера.
— О! Молодец, что все своротил! Я позавчера три часа этот альбом искал, а он вон где, оказывается, был! — Роджер стал поднимать рассыпавшиеся фото.
— Брай, а это ты, выходит, Фреда с Мэри познакомил? — Джон принес из кухни поднос с картошкой и подошел поближе, чтобы посмотреть, что это они там разглядывают.
— Да, было дело. Интересная история. Сейчас расскажу…
========== Глава 4. Мэри ==========
27-е ноября 1991 года
Сели за стол. Роджер принес приборы, салфетки, кувшин сока, порезанный тонкими кусками ростбиф и пирог с мясом. Расставили стаканы. На большом обеденном столе все это смотрелось довольно сиротливо.
— Извините, парни, что как-то… я не подумал, что надо бы сервировать все, что привезли, — Роджер замялся.
— Забей, Родж. Не в ресторане. И хорошо, что так. В семьдесят первом нам бы такой стол показался верхом роскоши. Часто вообще жрать было нечего, — Джон улыбнулся и сел за стол.
Рыбу и запеченную картошку разложили по тарелкам.
— Брай, ты начал про Мэри. Сказал, что с ней какая-то забавная история была. Расскажи. Я не помню, как Фред с ней начал встречаться. Как будто всегда так было: вот он, а вот его девушка Мэри, — Джон посмотрел на Мэя.
Молчать было тягостно и тяжело. Нельзя сказать, что ему было так уж важно или интересно, как Фредди познакомился с Мэри, но лучше уж обсуждать это, чем другие, более трудные темы, одну из которых он поднял только что. Надо было дать Роджеру передышку. Брай тоже вызывал глубокую жалость. Он как будто еще сильнее похудел за эти пару дней, осунулся, а его лицо приобрело то ли серый, то ли зеленоватый оттенок. Словом, им всем не помешало бы отвлечься от тяжелых мыслей.
Никакие красивые слова не могли сгладить того безжалостного факта, что жизнь Фредди закончилась, а их жизни рушились, как карточный домик. По правде говоря, все шло под откос уже давно, но энергия Меркьюри, его желание работать во что бы то ни стало подстегивали, не давали раскисать, вариться в состоянии ужаса от надвигающегося конца. «Давайте, ребята пишите. Пока могу, буду петь».
Весь последний год был… страшным. Фредди таял на глазах. Он уходил тяжело, мучительно, но с огромным мужеством принимал свалившуюся на него участь.
Возможно, его смерть в какой-то степени стала для Мэри освобождением?
Что ж, даже если так, Джон понимал, что не ему осуждать ее. Вторая беременность, маленький сынишка на руках и тяжело больной Фред, от которого Мэри старалась не отходить, особенно в последнее время, — все это разом поместило ее в филиал ада, в котором они были равны. Плыли в неведомое и страшное завтра на одном корабле.
На корабле, который три дня назад пошел ко дну.
Брайан оторвался от еды.
— Ну не столько забавная, сколько интересная. Хорошо характеризующая нашего Фредди, — он налил себе сока и, откинувшись на спинку стула, приступил к рассказу.
***
Май-июнь, 1971 год
Репетировали опять в Империал Колледже. Руководитель его диссертации разрешил Брайану вечерами (впрочем, иногда выходило так, что ночами тоже) пользоваться одной из аудиторий. Даже каморку выделил для оборудования. Парни складывали туда барабаны Роджера, усилители и другие ценные вещи, нажитые за непродолжительное время их музыкальной карьеры. Взамен клятвенно обещали не сорить, не курить, за собой убирать и при случае играть на местных мероприятиях бесплатно.
Близилась полночь. Сегодня умудрились не разругаться и отыграть три новых песни разом. Прикинули, сколько времени занимает исполнение собственного материала. Репертуар набирался приличный во всех смыслах. Скоро можно будет собирать народ и пробовать въезжать в светлое рок-музыкальное будущее исключительно на своем горбу — песен хватало больше, чем на час.
Роджер закончил разбирать барабанную установку и рванул в туалет, Джон укладывал в подсобке усилители и всевозможные провода, полноценно разобраться в которых мог он один. Нужно было поторапливаться — последние автобусы скоро уедут в парк.
— Брайан, можно тебе задать один вопрос? — Фредди наконец дождался момента, когда они остались наедине, и теперь сверлил каким-то подозрительно внимательным взглядом Мэя, убирающего гитару в чехол («Red Special» — это святое! Ее Брай всегда уносил с собой).
— Ну задай! А к чему церемонии?
— Тебе очень нравится Мэри? — Фредди наматывал на палец длинную прядь в ожидании ответа.
— Нравится. Но не могу сказать, что она — девушка моей мечты. Честно говоря, мне с ней скучно.
Брайан не кривил душой. Мэри Остин была милой, доброй и напоминала героинь немого кино. Точнее, ту несчастную слепую цветочницу из «Огней большого города», на спасение которой герой Чаплина потратил все свои деньги, а она его не узнала. Было в Мэри что-то неуловимо-трогательное, но, увы, дальше дело не шло. Брай пытался ей рассказать о своей работе в школе, о научном исследовании, которое он провел, и о том, что надеется получить степень доктора в ближайшем будущем… только вот отклика его рассказы не находили. Мэри с трудом представляла, что такое Солнечная система — ситуация в семье не позволила ей окончить даже среднюю школу.
Фредди с облегчением улыбнулся.
— Ты знаешь, она мне очень нравится! — от волнения он начал говорить быстрее. — Мне с ней легко. Можно, я ее приглашу на свидание? Ты не будешь против? Разрешаешь?
— Вот так номер! Конечно, разрешаю. Могу даже письменно засвидетельствовать: «Я, нижеподписавшийся Брайан Гарольд Мэй, разрешаю Фредди (или лучше написать «Фарруху»?) Балсара позвать на свиданку Мэри (не знаю второго имени) Остин». Только кровью расписываться не буду, уволь! — Брайан от души рассмеялся. — Фред, я никогда не слышал, чтобы кто-то делал так, как ты!
