Роджер, счастливо вздохнув, тут же заявил:
— Парни, дайте закурить! Ну пожалуйста!
— Во-первых, твоя мама быстро учует следы преступления. А во-вторых, этот номер не для курящих. — Фредди был непоколебим. — И не смотри на меня так. Я не курю и не собираюсь начинать.
— Иди в жопу, Фред! Не дай бог — вот не дай бог! — закуришь, а потом будешь бросать. Я тебе тогда тоже какое-нибудь говно выдам. Блядь, я же не пенсионер! И вообще…
— Ты не пенсионер, но твоя мама нас закатает в асфальт, — Джон хмуро посмотрел на Роджера, которого откровенно жалел.
— Ну хоть одну сигаретку-то можно? Что мне будет? Я себя отлично чувствую. Как два часа по барабанам дубасить до кровавых мозолей — так пожалуйста, а как сигаретку вшивую дать — так херушки?! — Роджер злился и дулся.
— Ой, да на уже, страдалец! — Джон не выдержал. В конце концов, как курильщик курильщика он этого засранца прекрасно понимал.
— Спасибо, Джон! Вот кто настоящий друг. А этих блядей никогда не прощу!
Родж окинул красноречивым взглядом Фредди с Брайаном и усвистал на балкон.
— Смотри, если мама тебя с улицы увидит, мы скажем, что не при делах, — предупредил Фред. — И чего ты совсем курить не бросишь?
— Если брошу, меня точно канонизируют. Я за этот месяц уже все свои грехи нахер искупил. Понятно? Если что на мне и было, Бог точно простил и пожалеть должен. — Дымящий на балконе «почти святой» Роджер Тейлор показал всем язык.
Пока собравшиеся хором ржали, обсуждая выходки «этого сраного святого», никто не заметил, как в номер просочился Джон Рид, сияющий как начищенный пенни, со свежим номером «New Musical Express» подмышкой.
— Друзья, послушайте меня минуту! — Только сейчас все обернулись на Рида. Наступила тишина. — Наш сингл — твой, Роджи, и твой Фредди — на первом месте в британском чарте. В магазинах пластинку разбирают в момент!
Что тут началось! Все стали прыгать, обниматься, радоваться. Один Фредди с ошалелым видом сидел кресле и не мог пошевелиться. Черт побери, он был абсолютно прав! «Рапсодия», его «Рапсодия», над которой он так тяжело и муторно работал и которую протаскивал на радио всеми силами, стала настоящим суперхитом. Нет, кто бы что ни говорил, это в первую очередь его победа!
Роджер прыгал на балконе так бурно, что Фредди испугался, как бы тот не вывалится на мостовую.
— Эй, заберите этого придурка с балкона! Ведь не ровен час убьется!
— Не убьюсь! — прокричал Родж в ответ и, что примечательно, даже нисколько не обиделся. — Ура! Пойдемте пить шампанское! Быстрее в бар! Имеем право!
Всей толпой они ломанулись в коридор. Роджер побежал вызывать лифт. Казалось, в него, как в воспетую им машину, залили полный бак бензина. Даже лицо, очень бледное в последний месяц, разрумянилось и порозовело.
В лифт один за другим вскочили Брайан, Фредди, Роджер и… место закончилось. Джон, увидев это, пожал плечами и объявил, что спустится по лестнице. Его примеру последовали Джерри, Кристал и Питер Хинс, которого Фред вслед за остальными стал называть Рэтти, хотя два года назад обещал всем, и самому себе в первую очередь, этого не делать.
Просто стоять, дожидаясь, когда лифт спустится на первый этаж, не мог никто — счастье переполняло. Роджер с Брайаном и Фредом, обнявшись, начали прыгать, топать ногами и громко вопить. Почти пять лет они шли к этому дню, преодолевая все препоны, болезни, неприятности. Они работали, работали, работали! И вот наконец…
Еще раз радостно крикнув, Роджер прыгнул. Свет внезапно замерцал и потух. Кабину накрыла кромешная тьма, которую развеивала только слабая подсветка кнопок. Лифт остановился.
— Э-э… что это значит? — раздался в темноте сконфуженный голос.
— Значит, что ты, придурок, лифт сломал, — Брайан осадил недоумевающего Роджера.
— Почему только я-то? Бля, все прыгали… А это надолго? — Роджеру совсем не хотелось сидеть в лифте. Ему хотелось выпить, пока мамы нет в отеле. Повод-то роскошный!
— Хрен его знает. Будем тут сидеть, пока нафиг не задохнемся. Завтра все газеты запестрят заголовками: «Самая популярная группа Британии погибла в лифте. Выжил только умный басист». — Фредди нервно засмеялся.
— Чего ржешь, как дурак? Мама придет — хрен я выпью! Лифт, родной, ну поехали, а? Боженька, помоги, пожалуйста! — Роджер в отчаянии принялся перебирать кнопки.
— Дайте я посмотрю, — Брайан оттеснил его от панели. — Так… вот тут кнопка тревоги. Сейчас нажму — и все будет…
Нажал, но… ничего не было. Почему-то никто не ответил. Лифт как стоял, так и продолжал стоять.
— Вот блядь… — Роджер вздохнул печально и устало. Эмоциональный выплеск, прыжки, бурное веселье — все это пока было слишком для его здоровья. Он опустился на пол и прислонился спиной к стенке. Фредди заметил это даже впотьмах.
— Эй, ты чего? Тебе что, плохо? — Фред присел рядом, оставляя Брайану миссию по вызову лифтера и спасению «группы номер один всея Британии».
— Нет, просто… Может, мы тут надолго застряли. Чего стоять-то…
— Логично. У тебя с собой еды никакой нет? — спросил Фредди скорбно.
— Нет. А тебе зачем? — удивился Роджер.
— Если и вправду застряли надолго, то хоть с голоду не умрем…
— Парни, вы идиоты? — Брайан продолжал колдовать над кнопками. — Джон сейчас спустится и пойдет нас искать. Спасут.
Словно в подтверждение его слов, в кабине зажегся свет. Лифт дернулся и поехал.
— Наконец-то! — Роджер взлетел на ноги. — Боже, сделай так, чтобы мама еще не вернулась! Пожалуйста!
… Но Бог, по-видимому, решил, что лимит божественных пряников для хорошего парня, отличного барабанщика и так далее исчерпан. Первой, кого увидел Роджер, когда двери лифта разошлись, была его мама, оживленно болтающая с Джоном. В этот момент он окончательно и бесповоротно усвоил, что абсолютного счастья не бывает никогда. Бывают только моменты его приближения — как солнечные лучи, робко проглядывающие из-за туч. Вроде бы, все, вот оно, счастье! Ан нет. Какая-нибудь фигня обязательно все испортит.
— Сынок, Джон сказал мне, что вы на первом месте в каких-то списках. Поздравляю тебя! Я так рада. А это что значит, Роджи?
Злой и растерянный Роджер потер шею.
— Это значит, мама, что я практически миллионер!
***
В баре отеля было накурено и многолюдно. В честь такого знаменательного события Рид раскошелился на ящик шампанского.
— Мам, у нас праздник! Ну как ты можешь быть такой нечуткой? Я выпью ровно один бокал. — Роджер не оставлял попыток смягчить сердце жестокой родительницы, которая прошла в бар вместе со всеми.
Миссис Тейлор сделала страшное лицо.
— Роджер! Мы с тобой договаривались. Никакого алкоголя до конца тура. То есть, буквально НИ-КА-КО-ГО. Понимаешь? Ты сейчас выпьешь, потом еще выпьешь. Потом концерт, потом покуришь… и что? Что я буду делать с тобой завтра? — Уинни свела брови и грозно поглядела на сына.
— Ничего. Ничего не надо со мной делать! Мам, со мной уже давно все хорошо, даже отлично! Разве можно быть такой жестокой?
Роджер был готов взорваться на месте. Весь его молодой организм жаждал выпить, покурить и… вон ту девочку, которая сидит вполоборота за столиком у окна и, кажется, никого не ждет. Ноги — закачаешься, а попа… да и грудь вполне себе. Отличный вариант!
— Нет, — голос мамы грубо выдернул Роджера из мира сладких фантазий.
— Что нет?
— Ты не будешь пить. И пожалуйста, не засматривайся на эту распутную девицу. Не хватало еще, чтобы мой сын связывался с проститутками!
— С чего ты взяла, что она — проститутка?! — Роджер аж закашлялся от неожиданности. — Ты что, в проститутках разбираешься?
— Мальчик мой, в чем я только не разбираюсь! Но тебе обо всем знать не обязательно. — Судя по всему, жестокая миссис Тейлор еще и умела читать мысли любимого сына.
Брайан с бокалом шампанского приблизился к эпицентру семейной бури.
— Миссис Тейлор, ну разрешите Роджеру выпить с нами немного! Такой день! Вы не представляете!
