— Глупая… — он пристроил ее голову у себя на груди и прошелся рукой по мокрым волосам. — Есть кое-что, чего я не перестану делать до гроба. Петь, любить тебя и стебаться над Роджером.
Тут, словно по заказу, в кухню вошел он самый, Роджер. Вошел — и ошалело застыл, разглядывая странную картину.
— Ребята, у вас чайник выкипает…
Чайник и вправду протяжно гудел на плите уже минуты две.
— Что случилось? — неловко поинтересовался Родж.
Фредди глянул на него из-за макушки Мэри и затараторил невпопад:
— Ничего страшного. Это наши дела, да, дорогая? Все хорошо. Не бери в голову и не придумывай понапрасну. Ты привезла вещи? Поднимайся ко мне, располагайся. Сейчас будем пить чай. Роджи заварит нам очень вкусный чай. А я пойду поговорю с этим мудаком, и больше он не станет нам звонить. Все, милая. Все прошло. Иди наверх. Ты замерзла, да? Обязательно прими душ, чтобы согреться. У меня там есть чистые полотенца и халат. Переоденься, успокойся и спускайся. Молодец что приехала, я очень соскучился! Надо было ехать в Лондон. Но ничего, зато я сегодня песню написал. Для тебя. Потом покажу.
Роджер улыбнулся самой обаятельной и теплой улыбкой, на какую был способен.
— Так вот, оказывается, кто «любовь твоей жизни»! Мэри, это о тебе песня!
— Роджи, что ты встал столбом? Я пойду позвоню, а ты пока займись чаем. Пожалуйста, дорогой.
Проводив Мэри наверх и убедившись, что все хорошо, Фредди спустился в холл и встал у телефона, собирая в кулак всю свою волю, все смелость и терпение. Деваться было некуда. Он понимал: Нельсон действительно может сделать так, что их альбом — альбом, уже проданный EMI на корню за долги; альбом, который обещал стать их прорывом, «Клубом одиноких сердец Сержанта Пеппера» для Королевы, — никогда не выпустят. У Джека и не на такое хватит подлости. Нет, этого нельзя было допустить! Материала много, песни отличные. Нужно звонить. И постараться быть с этим мудаком как можно вежливей. Ничего, он терпел почти три года — уж как-нибудь потерпит в последний раз.
Постояв с минуту, он наконец-то решился набрать номер последнего в мире человека, с которым хотел бы говорить или вообще иметь хоть какое-то дело. Боже, дай сил!
— Привет. Ты что-то хотел? Да, Мэри передала мне. Да. Нет, ты неправильно понял. Нет, не хотел. Да. Пожалуй, не стоит. Не надо ее в это впутывать. У тебя ведь тоже есть жена, верно? Она бы обрадовалась? Ну вот… Не думаю, что ты хочешь оказаться на моем месте. Что ты! Разве я могу опуститься до мелкого шантажа? Просто не хочу, чтобы моя любимая девушка плакала. Нет, я так не считаю. Конечно! Давай не будем делать резких движений. Ты все сказал? Надеюсь. Очень хотелось бы. Да, передам. Обязательно. Не стоит. То, что было, прошло. Постараюсь. Очень постараюсь. Все? Удачи. Не нужно. Оставь себе на долгую память.
Фредди со звоном опустил трубку на рычаг и медленно осел на пол.
Он давно не считал себя наивным домашним мальчиком. Еще в школе ему пришлось усвоить, что жизнь — не коробка сладких конфет, но так мерзко на душе не бывало еще никогда. Гадкое ощущение — что им цинично попользовались и вытерли ноги — давило на грудь, причиняя физическую боль. Рыдания спазмом свели горло. Казалось, если он не заставит себя выдохнуть, то умрет сейчас и здесь.
Он чувствовал себя грязным. Никчемным уродом…
Уродом, который портит жизни окружающим. Уродом, который не умеет любить и готов рисковать отношениями с самыми близкими, самыми дорогим людьми ради призрачных достижений. Ради этой гребаной славы и успеха.
Боже, помоги! Пусть парни ничего не узнают! Никогда не узнают! Такого унижения он не переживет. Пусть… пусть они…
Фредди рывком встал.
В этот момент дверь открылась, и в холле появился возбужденный Брайан, весь в россыпи дождевых капель.
— О, Фред! Вы меня потеряли? Ты не представляешь! Оказывается, у нашего хозяина на чердаке есть телескоп. Так здорово! Мы с ним разговорились. Вот будет ясная ночь, я к нему зайду…
— Иди нахуй, Брай, — прошептал Фредди, стиснув зубы.
— Что? — Брайан, не ожидавший такого приема, остолбенел.
— Иди нахуй! — Фредди грубо оттолкнул его с дороги и выскочил за дверь.
Удивленный Брай едва удержался на ногах.
— Эй, ты куда? Что произошло, черт побери?! Ты обалдел? Что я тебе сделал?!
Но Фредди уже не слышал.
***
Стемнело. Дождь не прекращался. Складывалось впечатление, что где-то в небе лет пять скапливались осадки, которые срочно надо было куда-то вылить. И по несчастливому стечению обстоятельств этим местом оказался Сассекс.
Роджер, Брайан и Мэри ждали Фредди до глубокой ночи — он так и не объявился. Никто ничего не мог понять.
— Я так больше не могу! Куда он ушел? Там же льет как из ведра!.. — Мэри в отчаянии обхватила себя за плечи. — Что, ну что такого ему сказал этот Нельсон?
— Уже три часа прошло. Если так и будем сидеть — ничего не высидим. Брай, сделай лицо попроще. Фред тебя сто раз нахуй посылал. Думай лучше, куда он мог пойти? Хозяева его не видели. Может, в город? — Роджер, которого уже достала компания обиженного Брайана и заторможенной Мэри, принялся разворачивать бурную деятельность. — Все, вы как хотите, а я иду его искать!
— Я с тобой! — Брайан поднялся со стула. Действительно, в первый раз что ли? Джек — мудак первый сорт, он кого угодно доведет до белого каления. А уж Фреду от него всегда доставалось больше, чем им. — Мэри, ты остаешься тут. Карауль телефон. Приготовь поесть, одеяла теплые. И чтобы чайник был горячим. Фред в одной рубашке ушел. Он уже должен был до костей промерзнуть. Родж, пошли одеваться.
Накинув куртки и вооружившись фонариками, парни вышли под дождь. Роджер в кои-то веки нацепил нормальные очки — ночью выпендриваться не перед кем.
— Я пойду в город. Если найду его, позвоню. Там возьмем такси. Если ты его найдешь, звони в бар. Я там буду минут через двадцать, предупрежу бармена.
— Иди. А я пройдусь тут. Блин, сученок! Еще не хватало, чтоб он потерялся. — Роджер не на шутку переживал.
Парни разделились. Брайан быстро зашагал в сторону городка, прихватив с собой выпрошенный у хозяев зонт. Роджер пошел обыскивать постройки у фермы и шарить по кустам. Зонта ему не досталось, и он чувствовал, что вот-вот промокнет насквозь.
— Фред! Твою мать, куда ты делся?! Вылезай уже! — Роджер старался перекричать шум дождя. — Блин, Фред, я голос сорву к чертям!
Скоро Родж потерял счет времени. Бродя по мокрой траве, он успел пару раз навернуться, прибавив себе синяков в коллекцию — три на заднице, один на коленке.
— Фред, ну где ты? Блядь, выходи уже! Я промок до нитки… Фред! — Роджер прислушался — ничего. Неожиданно вспомнилось, что каких-то четыре месяца назад он по собственной дурости чуть не убился, когда вот так же ночью, весь мокрый, залезал на балкон отеля. Фред тогда его приютил. Не дал схватить воспаления легких. Сейчас перспектива заболеть маячила крупным планом.
Он обошел поля, свернул на проселочную дорогу. Отчаяние подкатывало к горлу.
— Фредди, ты где?! Фредди! — Роджер подошел к пруду, у которого был выстроен небольшой сарайчик. Раньше, в те времена, когда здесь действительно была ферма, в этом сарайчике держали гусей. А сейчас…
Роджер распахнул дверцу. В углу на куче старого сгнившего сена сидел, сгорбившись и обняв себя руками, Фредди. Он не отреагировал на появление Роджера, как будто и вовсе не заметил. Его взгляд остался каким-то пустым, устремленным в одну точку.
— Вот ты где… слава богу, нашелся! Фредди, пошли домой. — Роджер в изнеможении бухнулся рядом. — Пошли, а то я сейчас окочурюсь нахрен. Мэри чай закипятила. Брай побежал тебя в баре искать. Пошли скорее! — Роджер стянул с себя мокрую куртку и накинул на дрожащие плечи Фредди. Брайан был прав, Фред весь продрог. Его зубы мелко стучали. — Пошли, родной. Насрать на всех. Давай.
Фредди поднял на него удивленные глаза — в слабом свете фонаря они казались огромными черными безднами.
