Роджер, лежавший на диване в горе подушек, выглядел еще хуже. В первые секунды Джим не узнал его. В сумрачном свете казалось, будто этому человеку лет восемьдесят! Одутловатое лицо, огромные мешки под глазами, всклокоченные светлые волосы, в которых за минувшие сутки значительно прибавилось седины…
Что же тут, черт возьми, произошло?! Вчера, уезжая с похорон, эти парни производили впечатление потерянных несчастных подростков, но теперь подростки превратились в стариков, скорбно смотрящих назад, на пережитое.
Потому что будущего у них больше нет.
— Привет. Проходи, присаживайся. — Роджер поднялся повыше. — Извини, что не встретил как положено.
— Привет, — отозвался и Джон.
— Язык не поворачивается назвать этот день «добрым». Слава Богу, все живы. Вижу у вас веселая вышла ночка… — Джим осторожно сел в кресло. — А теперь кратко, по делу и со всеми полагающимися подробностями, что у вас произошло?
— Веселая… не то слово! — Джон потер лицо руками. — Нас едва не стало двое.
— Когда был приступ? Сильный? Скорую вызывали? — Джим давно не тратил лишних слов, когда и без того все понятно. Он уже было подорвался из кресла. В голове вертелось: «Нужно позвонить знакомому кардиологу». Записная книжка со всеми нужными телефонными номерами лежала в машине.
— Не вызывали, — послышался за спиной голос Брайана. — Тут, в соседнем доме, живет врач, он помог. Оказалось, хороший парень. Через пару часов приедет лечащий доктор. Так ты в курсе проблемы? — Брай застыл в дверях и отчего-то не проходил дальше.
Джима отпустило. Судорожная комбинация действий была тут же отринута. Обошлось…
— Бри, ты же знаешь, я всегда в курсе всех проблем. И сейчас вижу, что на одну проблему стало больше. Так что сказал врач? — Джим вопросительно посмотрел на Роджа, который только виновато косился на окна.
— Сказал, что это не инфаркт, — оборонил Джон и сомкнул губы в нитку. — Сделал укол, велел пить лекарство и обязательно показаться лечащему врачу. Кстати, надо бы измерить давление. Это тоже его наказ.
Он встал, взял со стола тонометр и велел Роджеру:
— Подвинься. Давай, двигай жопкой! Визит Майами — не повод манкировать строгим распоряжением. Сейчас я снова поработаю врачом…
Последовали привычные движения.
Брайан включил верхний свет и все-таки прошел в комнату.
— Сто пятнадцать на семьдесят. Уже лучше, чем в прошлый раз. Пульс, правда, все равно частит, но это ничего. — Джон не удержался и потрепал Роджера по макушке. — Будешь жить долго, если перестанешь психовать. Джим, — он обернулся к Бичу, — надеюсь, ты-то хоть не привез никаких жутких известий?
— Жутких — нет. Но нам необходимо обсудить важные вопросы и очень срочно. Нормальное давление у Роджера — это само по себе хорошая новость. С остальным разберемся, — констатировал Джим.
— Ты будешь чай? — поинтересовался Брайан. — Наверное, есть хочешь?
— Спасибо, но я уже перекусил. Заплутал в дороге. Повернул раньше времени и полчаса мотался по раздолбанным проселкам, кое-как добрался до Милфорда. Там и позавтракал. Но от чая не откажусь, спасибо, Брай. — На губах Джима показалось подобие улыбки. — Даже не знаю, как так вышло. Старею что ли…
Неловкость и настороженность первых минут прошли. Что-то незримо изменилось, снова парни походили сами на себя. Брайан поставил чайник и все же соорудил несколько бутербродов. Джон закурил у камина.
— Так что заставило тебя нестись в нашу глушь и терять драгоценное время на дорогу? — осведомился Роджер, устроившись поудобнее на своем ложе.
— Я приехал, потому что от нас требуется срочно принять несколько решений. Давайте сразу это обговорим. Откладывать нельзя.
Брайан взволнованно вздрогнул и сел рядом с Роджером. Теперь три пары глаз одинаково напряженно смотрели на Генри Джеймса Бича — человека, который знал, как поступить, даже в самых трудных ситуациях.
— Первое и самое главное. Я договорился с телевидением. Послезавтра вас будут ждать на утреннем шоу. Нужно обозначить нашу позицию по поводу всей этой мути, которая снова вплыла в прессе. Придется открыто признать, что Фредди был… тем, кем был. И да, у него был СПИД. Но его жизнь не была смрадной клоакой, как пытаются показать некоторые издания. И умер он не одиноким и несчастным. Я понимаю ваши чувства, но отрицать все не получится в любом случае. Это глупо и неэффективно. Много лет Фредди жил в тени смерти и ушел, достойно приняв свою участь, что, как ни крути, заслуживает всяческого уважения. Кто озвучит это для всего мира, если не вы?
Джим смолк на минуту. Он старался подобрать слова, чтобы убедить парней в важности этого шага. И то, что они сами выглядят, как ходячие мертвецы, пожалуй, даже неплохо. Их искренние боль, скорбь и любовь станут важным вектором, чтобы вернуть группу на Олимп, как бы цинично это ни звучало. Не для того он, Джим Бич, почти пять лет продумывал стратегию, чтобы позволить всему пойти прахом из-за эмоций и глупости.
Снова в памяти всплыл тот поганый день, когда Фредди рассказал ему обо всем. Джим был адвокатом и по долгу службы знал о людях не меньше неприглядной правды, чем врачи. А про этих четверых, пожалуй, даже больше.
***
1-е июня 1986 года
— … Значит, план примерно такой. Если все получится, осенью — ориентировочно в ноябре — мы продолжим тур в Японии, а весной или даже в конце зимы — в Латинской Америке. В США пока не поедем. — Джим Бич завершил свою речь традиционной ремаркой — Так что, парни, вам на сборы пара дней. Послезавтра вылетаем в Стокгольм. По коням! И Боже храни «Queen».
Звон бокалов ознаменовал конец совещания.
В офисе «Queen Production» вовсю шла работа. Завершались приготовления к очередному грандиозному туру. Сегодня парни собрались для обсуждения последних деталей. Роджер предложил сделать для концертов в Лондоне несколько огромных надувных кукол. Тут же раздался всеобщий стон. Его идея с резиновыми куклами для секса стала притчей во языцех еще в семьдесят пятом.
На сей раз, поржав, затею одобрили. Всем показался забавным такой способ повеселить публику.
Фредди по большей части молчал, чего за ним, словоохотливым и веселым, особенно в преддверии тура, обычно не водилось. Да и то, что он ни с того ни с сего заартачился в последний момент, вызывало определенные подозрения…
Все поднялись и принялись расходиться, по обыкновению перекидываясь шутками и подначками.
— Фредди, я тут подумал… Какие у тебя планы на вечер? — Уже в дверях Джим подошел к Меркьюри.
— Да особо никаких…
— Не составишь мне компанию за ужином? Я заказал столик в «Simpson’s in The Strand». Поболтаем.
— Я не против. Во сколько подъехать? — Фредди накинул пиджак.
Джим дружески похлопал его по плечу.
— Давай часиков в восемь. Я закажу вино, а там уж ты сориентируешься по ходу дела.
***
Джим долго готовился к этому разговору. То, что Фредди не хотел ехать в тур, хотя вначале сам же первый и загорелся, было известно всем. Когда в мае, в разгар приготовлений, он вдруг заявил, что надо все отменять, это было как снег на голову.
Роджер потратил кучу времени и сил, и, вроде бы, победил упрямца, но в чем причина?
С Джимом Фредди всегда был предельно откровенен. Так уж повелось с их первой встречи. Любая серьезная проблема парней, будь то неприятности с прессой или банальное нездоровье, становилась проблемой лично его, Джима Бича. Он знал всех женщин, с которыми встречались участники группы. Знал всех любовников Фредди. По своим каналам он интересовался этими личностями, стараясь не допускать проколов. Никто из них не должен был иметь никаких дел с журналистами. Если пресса ищет жареного — на здоровье! Всегда можно закатить очередную «скандальную вечеринку», о которой будут ходить легенды и писать все желтые издания. Пригласить заинтересованных — пусть насмотрятся, напьются и напишут то, что нужно. Прикармливать журналистов, организовывать специальные «сливы» информации и маленькие пиар-бомбы — в этом Джим поднаторел.
