–А зачем продавать дом?! Есть же квартира в Москве! Продайте ее!

Мама и Андрей Владимирович, чуть ли не в один голос запротестовали:

–Квартира наследство для детей!

И опять голос бабушки прозвучал с железной ноткой:

–Наследство – наш дом! А этот вариант самый лучший! За наш дом таких миллионов не получишь! Надо будет и дом продадим! Решайте!

–Интересно! А где я буду жить, когда вырасту? У папы другой квартиры нет! У вас, что ли? В этой деревне? – впервые за весь вечер подала голос Ира.

–А вот теперь, дети, идите, погуляйте! Теперь разговоры взрослых. – бабушка выпроводила Гену и Иру из комнаты.

В столовой, где расположились брат с сестрой, бабушка включила телевизор и попросила никуда не выходить.

–Ир! А ты маму любишь? Или тебе безразлично ее здоровье? – Гена попытался вызвать сестру на откровенный разговор.

–Конечно, не безразлично! Я одинаково люблю и маму, и папу. Но, надо и о будущем думать! Папа говорил, что, когда я вырасту, московская квартира будет моей. А теперь вы хотите ее продать! – Ира по-детски надула губы.

Гена даже не обиделся из-за того, что квартиру его отца и матери отчим почему-то пообещал Ире. Да и на Иру он не обижался, полагая, что она еще маленькая и многого не понимает. Он с нетерпением ждал результатов разговора взрослых.

Первой в столовую вошла бабушка с довольным видом и, видя нетерпение внука, сообщила, что все улажено: «Андрей Владимирович подготовит все документы для продажи квартиры в самое ближайшее время, так что все будет в порядке».

Два месяца пролетели как две недели. Квартиру продали. Андрей Владимирович отвез жену в Германию и после операции привез обратно в Арзамас. Побыл два дня, оставил немного денег и уехал, сославшись на срочную работу.

Гена не отходил от матери все оставшиеся до отъезда на учебу дни. По рекомендациям врачей необходимо было ежедневно проводить специальный массаж и упражнения по восстановлению двигательных функций.

Затраты на массажиста, лекарства и медсестру, делающую капельницы на дому, были накладны для семейного бюджета, тем более, что не стало поступлений от аренды квартиры. Гена это чувствовал, но ничего сделать не мог. Бабушка принципиально не просила денег у зятя.

–Перебьемся как ни будь. – говорила бабушка Гене – Главное, что мама твоя пошла на поправку.

И это было правдой. Мама уже стала самостоятельно вставать с кресла и, пусть пока и с помощью сына, делать первые шаги.

Как не хотел Гена уезжать в Москву! Бабушка подбадривала его, говоря, что они с дедом теперь и сами управятся. Дедушка смастерил для дочери «шагунки» и теперь она могла без поддержки ходить по дому.

–Сынок мой любимый! Спасибо тебе за помощь! Теперь я на ногах! Езжай спокойно и учись ни о чем не беспокоясь! – мама обняла сына, – Возможно, скоро я к тебе приеду в гости. Ты же будешь рад?

В общежитии института Гену поселили в четырехместную комнату. Ребята оказались одногруппниками и, самое главное, из обычных семей. Значит не надо будет стесняться своего скромного «довольствия» и отсутствия возможности жить «на широкую ногу». Уезжая Гена, очень не хотел брать выделенные ему бабушкой деньги, хотя понимал, что без них не прожить хотя бы до стипендии.

–Бери, бери. – строго говорила бабушка. – Не последние отдаю. Вот отучишься, работать пойдешь, потом будешь нам старикам помогать!

Гена догадывался, откуда бабушка брала деньги. У деда (теперь Гена по просьбе дедушки стал его так называть: «Ты уже не маленький! Зови меня по-мужски – дед») автомобиль был древний, ВАЗ-2104, и старики давно потихоньку собирали на новую. Гена дал самому себе слово: «Начну работать и первое, на что буду собирать деньги – на новую машину дедушке».

Он был очень благодарен деду и за приобщение к рыбалке, и за обучение вождению автомобиля. Ведь именно дедушка заставил внука получить права.

–Получишь сейчас, до 18 лет, потом пригодятся. Будешь на моей ездить, пока себе не купишь. – говорил дед.

Первый год обучения в институте давался всем тяжело. Кто-то втягивался в новый для себя жизненный ритм, а кто-то не сумел и сходил с дистанции или самостоятельно, или по отчислению. Для Гены трудным был только первый семестр и то, чисто психологически – он боялся быть отчисленным по недоразумению, из-за независящих от него причин – участия в драке, навязанной ему каким-нибудь хулиганом, или пропажи курсовых заданий, похищенных злоумышленниками.

Получив зачеты по всем предметам и ободренный похвалами заместителя декана, Гена с чистой совестью приехал на зимние каникулы в Арзамас. Дома все были готовы к встрече студента. Дед в старом овчинном полушубке суетился у мангала, стараясь не пережарить бараний шашлык. Бабушка и мама накрывали на стол. Мама постоянно поглядывала на часы. Поезд прибывал в 13-20. Идти до вокзала 15-20 минут.

«Уже два 14-20. Где же он?!»– начиная волноваться, думала мать.

И тут на улице раздались голоса. Это дедушка первым встретил внука:

–Здорово, студент!» Он обнял Гену и подтолкнул к дверям дома: – Иди скорее! Заждались уж все!

–Сынок! Здравствуй! Мы уже стали беспокоиться! – мать обняла сына.

Подошла бабушка:

–С приездом, внучек! – и поцеловала Гену в щеку.

Гена поставил сумку, развернул сверток и вручил двум своим любимым женщинам букеты алых гвоздик. Гена увидел, как засияли их лица, как мама заплакала от радости.

«Как же немного надо женщине, чтобы быть счастливой!»– подумал Гена, не подозревая, что сейчас он запомнит эту фразу навсегда.

–Вот это правильно», – входя в дом с шампурами в руках, произнес дед – Цветы для женщины, как медаль солдату! Давайте-ка к столу, пока шашлык горячий!

Мама и бабушка принесли из кухни горячие блюда. Гена украдкой следил за мамой. Он был счастлив, видя ее подвижность, нормальную, даже величавую походку.

«Наверное, ходит в корсете», – подумал он, – «Но ведь ходит! Не с «ходунками»! Самостоятельно!».

И еще произошло то, чего он раньше не замечал, то ли из-за того, что мама не женщина – она мама, то ли это пришло с возрастом, но теперь он увидел перед собой красивую женщину! Это его мама! Единственная! И как же ему хотелось видеть ее счастливой!

Он уже знал о разрыве отношений матери с отчимом. Знал и то, что Андрей Владимирович присвоил оставшиеся от продажи квартиры деньги под предлогом необходимых затрат на учебу Ирины. Мама не стала возражать. Только вот от безразличия дочери часто плакала ночами. Ира никогда маме не звонила и на ее звонки отвечала неохотно, каждый раз обещая приехать при первой возможности. Все это Гене рассказала бабушка.

–А это для главного мужчины в этом доме! – Гена протянул деду коробку с бутылкой виски. Дед крякнул от удовольствия:

–Спасибо! А ты сам не употребляешь?

–Да некогда мне. Учусь. – смеясь, отвечал Гена.

Родные устроили студенту вечер вопросов и ответов. Разошлись спать за полночь. Гена впервые за полгода чувствовал себя бесконечно счастливым.

Каникулы пролетели как один день. Гена много общался с матерью. Она, по секрету, рассказала ему о своем намерении пойти на работу в школу. Ей предложили место учителя географии в родной Гениной школе.

–Только бабушке ни слова! Она и слышать не хочет о моем желании работать! – мама заговорщицки шептала Гене.

–Мам! А не рано еще тебе на работу? Что врачи говорят? – забеспокоился Гена.

–Я уже консультировалась со специалистом. Через неделю на обследование, а потом будет видно. Врач думает, что работать можно в щадящем режиме, без длительных нагрузок. – мама улыбнулась. – Знаешь, как я хочу опять стать нормальным человеком!

Конечно, Гена это понимал. Его радовало и состояние здоровья, и настроение матери, но волнение осталось.

–Хорошо. Только береги себя, пожалуйста! – Гена поцеловал мать, – Я побегу. Надо с Володькой встретиться. Он тоже приехал на каникулы. Завтра мы вместе уезжаем в Москву.