- У тебя, кажется, уже было две жены, Болтон, - строго сказал молодой король, доходили до него истории про Болтона, что у того чуть не дыба в спальне стоит.

- Ну в третий да в четвертый раз я не ошибусь, - пообещал Болтон и вдруг позволил себе неожиданную откровенность. – В первый раз я на красоту купился, романтичную дуру себе взял. Связать ее нельзя, так ее нельзя, этак ее нельзя – да что мне, уже в моей спальне будут перечить?

Лионель был, наверное, первым человеком за много лет, который на месте бесстрастной маски увидел у Болтона человеческое лицо – была на нем и старая обида, и злость, и даже почти угасшая ноющая боль, привлекательнее оно от этого не стало, но сделалось не таким страшным.

- На глаз теперь определяешь, кому такое понравится? – спросил Лионель, его вдруг царапнуло воспоминание о том, что почти уже год назад он Сансу от Болтона спасал, а она жаловалась, что Болтон то к ней, то к Арье постоянно сватается. Что же видел в них этот северный бес? Ложь ему казалась, или показывалась ему та правда, с которой человек всю свою жизнь борется?

- Ну не сразу понравится, - ухмыльнулся Болтон. – Пусть она сначала вспыхнет, пусть даже зарезать тебя грозится – а потом будет в глаза тебе заглядывать, и сама об этом просить. Сладость ведь не в том, чтобы покорилась, а чтобы сама попросила. Все мы такие, государь, все мы этого хотим.

- Врешь, - слишком резко сказал Лионель, задел его все-таки Болтон за тайные струны, которые порождали движения души, бывшие будто уродливой тенью ее настоящих пылких стремлений.

- Ну пусть вру, - согласился Русе. – А что благодарен я вам, государь, это я от сердца говорил. Слышал я, что будет большая война, – позовите, и мои люди придут.

Дом Ридов не был связан со Старками родственными узами, но боевая дружба Хоуленда и Эддарда связала семьи даже прочнее, и, хотя Санса и Арья побывали у Ридов в первый раз вместе с Лионелем, они чувствовали себя здесь почти как дома, давно запомнив со слов отца, что Риды их самый надежный союзник в тяжелые времена. После ужина Санса и Арья ушли вслед за хозяйкой, а Лионель остался в пустевшем большом зале, глядя в огонь, где для него начали появляться заснеженные сопки и уходящая в распадки между ними кавалерия – ночной собеседник Мелисандры любил подыгрывать хорошим людям и опять нарывался на разнос от начальства.

- С Болтоном поговорил? – спросил Лионеля тихий голос как раз тогда, когда мысли Лионеля снова вернулись к Болтону, и сколько их еще будет, таких сладострастных стариков, пользующихся его примером, чтобы загубить молодую жизнь, а то и две. Лионель обернулся на голос, глянул немного вниз и увидел невысокого и зеленоглазого Хоуленда Рида.

– Когда я был твоего возраста, - продолжал Хоуленд Рид, не придавая значения титулам, - даже на Севере было много блондинов, при Таргариенах некоторые специально осветляли волосы, чтобы быть похожими на короля. А теперь куда больше брюнетов, и им всем не нужны никакие указы.

От веселых и немного дурашливых слов Рида Лионелю сразу стало легче на душе. Может, его пример даже отрезвит вертопрахов и подражателей, уж в любом случае теперь они стремлением сердца к идеалу от своих дам не отговорятся, раз даже король женился во второй раз.

- Каждое твое действие будет находить последователей и подражателей, - уже серьезнее сказал Хоуленд Рид. – Каждое действие будет менять больше, чем ты сможешь предвидеть. Но и кузнец не может предвидеть, для кого он кует меч: для хорошего солдата благородного лорда, для мародера или для разбойника. Во многих вещах нет ни добра, ни зла, но их можно использовать и к добру, и ко злу. Боги будут судить тех, кто их использовал, а не тебя. Ты для богов всегда останешься просто человеком, отвечающим только за то, добро или зло взяло верх в твоей душе.

- Откуда ты знаешь про Болтона? – спросил Лионель Хоуленда Рида, странного человека, уже однажды шутливо показавшего ему будущее.

- Многие думают, что пророчество – это когда на базаре трясут шапку с номерами, а оракул подсказывает им выигрышный номер, - непонятно к чему сообщил Хоуленд Рид, и это было уже немного обидно, потому что выходило так, что Рид не только фамильярничал с королем, но еще его и не слушал. – Они забывают, что для исполнения пророчества человек должен что-то сделать, что он, может, и не стал бы делать, если бы знал, чем все закончится.

- Я видел тебя и Болтона, - наконец ответил на вопрос Лионеля Хоуленд Рид. – Не потому что я этого хотел. И, надеюсь, я убедил тебя не задавать больше вопросов.

- Можно тебя хотя бы спросить, где наши комнаты? – задал лукавый вопрос Лионель: в его-то комнату его бы проводили и так, но спрашивать в лоб, где спит девушка, на которой ты еще не женат, да еще и не одна девушка, все-таки чуть непристойно.

- Они опять все рядом, - улыбнулся Хоуленд Рид. – Моя жена, конечно, все еще немного недовольна таким моим гостеприимством, но сам я не вижу в нем ничего дурного.

Лионель тоже чувствовал это доверие, которое Санса и Арья испытывали к семье Хоуленда Рида, но все же сомневался, что после разговора о том, какой прием им оказывают замки и почему, Санса придет к нему в эту ночь. Скорее придет Арья, с ее стремлением сделать что-нибудь всему миру назло, хотя даже ей было немного неловко за общим столом, теперь, когда она знала, что именно про них все думают, и ожидаемо-вызывающе она себя не вела. Но Санса все-таки пришла, и все было как всегда, она даже дразнила Лео воспоминаниями о том, что в прошлый визит в Сероводье он был вполне доволен тем, что она разрешила снять с нее только рубашку, а брючки так и остались на месте. Санса повалила Лео на спину и уселась верхом к нему на живот, повторив бывшую несколько месяцев назад ночь и уже без малейшего смущения подставив ему грудь, но немного недооценила свою страсть, и от остатков одежды она избавила их уже в спешке, слишком хотелось, и сильнее всего ей.

- Лежи, - шепнула она Лео, только-только придя в себя, и снова поднялась на нем, встряхнув волосами и уперевшись руками ему в грудь. – Я сама все сделаю.

Это был для нее первый раз в такой позе, исключающей всякую стыдливость, и не тогда, когда сознание затуманено желанием, а когда она понимала, что Лео сейчас видит ее всю, все ее движения, как двигаются для него ее бедра, как изгибается ее тело, когда она наклоняется, чтобы провести по его шее языком, как она непроизвольно вздрагивает, сжимаясь вокруг него. Это поэтому ему все завидуют, такой ее себе представляют, или им обязательно представить их втроем? Да к черту, пусть представляют, что хотят, даже в эту самую минуту, а для нее есть только Лео и его радость. И от ощущения этой бесшабашной свободы от всего на свете Санса почувствовала – когда Лео уже начал вздрагивать, - что сейчас она его догонит – и догнала.

Лео тогда уже не мог удивляться, он всегда осознавал только спустя пару минут, что его маленький вулкан с разметавшимися по плечам огненными волосами опять устроил для него очередное чудо, а к этому времени Санса уже задула свечу и устроилась с ним рядом.

- Если все вокруг все равно уверены, что я с тобой сплю, я и уходить не буду, - с вызовом сказала Санса, а Лео подумал, что опять недооценил, сколько в ней страсти и решительности.

А о том, что Арья, может быть, еще более сумасшедшая и неудержимая, Лео и вовсе в этот момент забыл, и даже вздрогнул, когда услышал в темноте ее голос.

- Санса, ты здесь? – тихо спросила Арья, проскользнув в комнату Лео через несколько минут после того, как погас свет.

- А где мне еще быть? – ответила Санса с другой стороны кровати сквозь наваливающийся на нее сон, и Арья забралась к Лео, а он с облегчением отметил, что хотя бы до невозможного большая рубашка и широкие полотняные штаны на Арье остались, а потом с некоторым смущением понял, что свою одежду он не найдет. Кажется, она осталась с той стороны, где легла Арья, но не просить же ее поискать.